– Дальше, дальше, – властно пропела Надежда.
На одной из кочек машину сильно тряхнуло, и Надежда, невольно откинувшись на спинку кресла, задрала ноги к самому подбородку. На ее лице вдруг заиграла улыбка. Она обхватила колени руками, и Федору не нужно было напрягать фантазию, чтобы понять, какие блудливые мысли зашевелились в ее грешной головке. Секунду Федор еще колебался, созерцая позу, от которой у любого мужика застучало бы в висках, а потом, не в силах бороться с искушением, положил ладонь на круглое колено. Надежда блаженно закрыла глаза, и Федор, совсем осмелев, провел ладонью по ее гладкому загорелому бедру. Пальцы натолкнулись на узкую полоску шелковистой материи, и он уверенно потянул трусики вниз. Надежда слегка приподнялась, и трусики легко соскользнули. Она перехватила их у Федора и швырнула на заднее сиденье.
– Обожди, – мягко отстранила Надежда навалившегося на нее Угрюмого. – Отодвинь кресло, так получше будет. Если уж трахаться в машине, так надо создать себе хотя бы иллюзию удобства.
У Федора перехватило дыхание – события развивались стремительно, он даже не подозревал, что овладеет Надеждой так легко, – каких-то несколько минут назад он гнал по трассе, совершенно не думая ни о каком интиме, а вот сейчас он уверенно запустил Надежде ладонь между ног.
– Сейчас, – пробормотал Угрюмый. Он надавил на рычаг под сиденьем и откатил кресло Надежды назад. – Так достаточно?
– Вполне. Давай поменяемся, а то тебе будет неудобно.
Угрюмый приспустил штаны, сел на пассажирское кресло и привлек к себе женщину. Надежда, внимательно глядя на него сверху вниз, обняла его ногами, прижалась к груди и села прямо на восставшую плоть. Последовал легкий вскрик наслаждения, и в следующую секунду Надежда, крепко обвив руками его шею, принялась умело извиваться всем телом.
– Вот так, мой хороший! Вот так, – приговаривала она, закрыв глаза. – Ой, как хорошо! Ты крепче меня держи, еще крепче! За спину… Не ленись, прошу тебя, шевели руками!
Угрюмый старался вовсю, и из груди молодой женщины вновь вырывались восторженные крики:
– Ох, миленький, так хорошо! Всегда бы так.
Угрюмый и сам старался показать, на что он способен: обхватив бедра Надежды, он уверенно насаживал ее на себя, заставляя корчиться в сладких муках.
– Еще! Еще! – просила она. – Только не торопись, вот так, мой сладенький, вот так! Ох, как хорошо!
В тот момент Федор Угрюмов понимал, что даже появление Коляна с автоматом в руках не смогло бы его остановить.
Надежда до матери тогда так и не доехала. Остаток вечера они провели в курятнике у приятеля Федора. Длиннохвостый петух, наклонив голову, с удивлением поглядывал на любовные забавы людей.
С того дня их встречи стали регулярными. Непредсказуемость в отношениях исчезла, а курятник с надоедливыми птицами они вспоминали всегда со смехом.
– Так ты все-таки уходишь? – капризно надула губы Надежда.
– Ухожу, – принялся застегивать рубашку Федор. Одна из пуговиц никак не желала пролезать в петлю. – Послушай, Надежда, только не надо устраивать мне сцены, я тебе все-таки не муж. А потом, если ты не забыла, я ведь состою на службе у твоего супруга. Неужели ты добиваешься того, чтобы он подвесил меня за член?
Надежда любила свое тело и, в отличие от многих женщин, совершенно не стеснялась собственной наготы. Она могла развалиться поверх одеяла, разбросав ноги в стороны, нагишом расхаживать по комнате и как бы невзначай принимать такие позы, от которых даже у скопца перехватило бы дыхание.
– Ладно, хорошо, я тебя прощаю, – перевернулась Надежда на живот, показав Угрюмому гладкие упругие ягодицы. – Когда же мы увидимся в следующий раз?
– Я все хотел тебя спросить: а ты не боишься, что Колян когда-нибудь внезапно заявится к своей теще и застукает нас с тобой, как говорится, с поличным?
– Совершенно не боюсь, – беспечно ответила Надежда. Она подняла ноги и совсем по-детски стала размахивать ими в воздухе. Тугие тяжелые груди вдавились в подушку – они-то выглядели вовсе не по-детски, напоминая обо всех известных способах обольщения. – Он никогда еще сюда не приходил, и я даже не уверена, знает ли он, где проживает моя мама. Так что можешь чувствовать себя здесь в полной безопасности.
Федор затянул ремень. Еще полминуты понадобилось ему на то, чтобы подобрать разбросанные носки. Странное дело: всякий раз он тратит немало времени на то, чтобы найти недостающие детали своего туалета. Видно, его нетерпение всегда так велико, что он не замечает, куда швыряет одежду.
– Ты меня успокоила. Прямо от сердца отлегло, – усмехнулся Федор.
– Так когда мы увидимся в следующий раз?
– Не знаю. Тут Колян что-то говорил о том, будто нам в Москву придется ехать. Выходит, наше следующее свидание целиком зависит от твоего муженька.
– Как жалко!
– А что, попросись в столицу, там и покуражимся. Кстати, хочу тебя спросить, Надюша: а ты случаем не боишься от меня залететь?
Надежда села на край кровати, взяла со стола трусики и с улыбкой ответила:
– А что тут особенного? Все в порядке. Один ребенок от одного любимого человека, а другой от другого. – Она натянула трусики. – Или ты против?
– Нет, отчего же? – пожал плечами Федор. – Пусть будет.
Хороша перспектива! Федор не только наставлял рога отцу-командиру, но также имел возможность подбросить ему на воспитание своего отпрыска.
Федор сделал над собой усилие и оторвал взгляд от Надежды. Совсем иные чувства испытываешь, когда наблюдаешь за раздеванием женщины. Вот где настоящая симфония!
Надежда запахнула на плечах халат.
– Я закрою за тобой.
– У меня есть твой ключ, я могу закрыть сам.
– Не надо. Я хотела бы получить прощальный поцелуй у самого порога.
– А ты хитра.
– Что поделаешь, такой уродилась, – печально вздохнула Надежда.
Федор обнял ее за плечи. Поцелуй получился страстным и совсем не напоминал прощальный. Со стороны могло показаться, что молодые любовники не виделись целую вечность.
Глава 35. НУЖЕН «ШУХЕР»!
Поезд «Москва – Владивосток» прибывал точно по расписанию. Сквозь запыленные стекла окна Колян увидел серые островерхие здания Казанского вокзала. Поезд коротко зашипел, выпуская из пневмосистемы сжатый воздух, – звук, очень напоминающий вздох облегчения: дескать, наконец-то добрался.
Лязгнули сцепки, и электровоз застыл у перрона.
– Все, приехали, – объявил Радченко, – забирай барахлишко.
Забросив на плечо тяжелую спортивную сумку вышел Хорек, за ним, чуть замешкавшись в дверях, ступил на перрон Горыныч.
Угрюмый поднялся со своей полки, осмотрел в последний раз купе – не оставил ли чего – и небрежным рывком застегнул на куртке молнию, которая сердито вжикнула. Он уже хотел последовать за Горынычем, как вдруг услышал голос Николая:
