Прозвучавший выстрел заставил задребезжать стекла в окнах. С гвоздя слетела и грохнулась на паркет какая-то авангардная картина. Саша-Початок, так и не успев выхватить оружие, опрокинулся на мягкий кожаный диван. Кровь из простреленного лба струилась по его лицу и затекала в разинутый рот.
– Все как полагается, – ровным голосом сообщил блондин, покачивая на руке «танфольо». – Жаль расставаться с этой игрушкой. Но ничего, приобрету другую, такую же убойную.
Он вынул магазин с патронами, тщательно протер рукоять и ствол и бросил пистолет рядом с трупом. Солнечный луч, проникший через щель между шторами, упал на латунную рукоять и золотом отразился на безмятежном лице мертвеца.
– Все, нам здесь делать больше нечего. Не оставьте отпечатков, а то и так наследили по всей Москве. Везде о нас только и говорят.
Кроме раздражения в голосе Коляна прозвучали и нотки гордости.
– Уходим без шума, не глядя по сторонам. Чтобы все было естественно, будто мы приходим сюда каждый день.
Подобных наставлений Николай мог бы не давать. Угрюмый вспомнил случай, когда они расстреляли в одной из московских бань пятерых авторитетов, потом выходили из здания гуськом, перебрасываясь шутками, словно из винного магазина.
Колян опрокинул шкаф, в котором грохнула посуда, пнул подвернувшийся на дороге стул – разгром был учинен. Главное – не переборщить.
– К выходу, – поторопил Колян Хорька, который слегка отодвинул занавеску и бдительно посматривал вниз.
На низкой тумбочке, в стеклянной неглубокой вазе, лежало золотое колье с крупными рубинами. Бросив взгляд на удалявшегося Коляна, Угрюмый быстро сгреб колье и сунул в карман. Вещичка была знатная. Сегодня Федор отбывал на родину и прямо из аэропорта намеревался заглянуть к женушке Коляна. Можно было не сомневаться, Надежда обрадуется такому подарку.
Глава 42. ПАРЕНЬ, ТЫ ПРОПАЛ!
Время для отлета было выбрано не самое подходящее. Просторные залы были до отказа забиты отъезжающими, а туман, упавший на взлетное поле еще два дня назад, и не думал рассеиваться, плотной вязкой ватой облепив диспетчерскую и здание аэровокзала. В воздухе витало раздражение. Многие, устав ждать и надеяться, спали в креслах
Колян, раскинувшись в кресле, грубовато наставлял Угрюмого:
– Вставишь всем, кто меня начал забывать. Слава Богу, тайга у нас не маленькая, в ней кого угодно можно похоронить. Отберешь «быков» покрепче и погонишь сюда полным ходом. У меня такое ощущение, что нас стали потихонечку вычислять, так что нам придется прикрываться этими ребятишками, которых ты доставишь.
– Их быстро уберут.
– Тогда привезешь еще, – Николай невесело усмехнулся. – Мальчикам хочется романтики, приключений, стрельбы – пообещай им, что всего этого они получат в избытке. Дашь им подъемные, пусть расскажут своим телкам, что стали гангстерами. Бабы обычно пищат от таких заявлений.
Федор почти не слушал Коляна и думал не о новобранцах, которых придется загружать в самолет и везти в Москву, а о стройных ножках Надежды. Однако он умело делал вид, будто не пропускает ни одного слова босса: заинтересованно кивал и вставлял словечки типа «само собой», «разумеется», «сделаю все, как надо». И все же наваждение в виде голой Надежды, самозабвенно отдающейся ему в ванне, не отпускало его.
– Даю тебе два дня. На третий ты вместе со всеми рекрутами должен быть в Москве. Жилище для них я уже подыскал.
Бригада Коляна переходила, если так можно выразиться, на постоянную работу. Еще недавно Колян нанимал людей лишь на отдельные акции – выполнив намеченное, они возвращались в Сибирь. Теперь Радченко начал пускать в Москве корни, усиленно внедряясь едва ли не во все сферы бизнеса. При новых масштабах работы требовалась сильная бригада, действующая на постоянной основе.
Полгода назад Николай побывал в Англии на выставке шпионской аппаратуры. Он не поскупился и приобрел самые современные подслушивающие устройства: «жучки», которых не мог обнаружить ни один прибор, миниатюрные пеленгующие устройства с радиусом действия несколько десятков километров, способные засечь номер мобильного телефона, даже если разговор продолжался всего лишь несколько секунд, а также прочую шпионскую атрибутику. Если судить по данным прослушивания, вся московская воровская элита была обеспокоена массовым устранением законных. Такого масштабного отстрела за столь короткое время Москва не знала даже в самые худшие времена.
Судя по разговорам, воры догадывались, что в столице объявилась какая-то крупная банда с хорошим техническим оснащением. Законные не исключали того, что в состав ее входят высококвалифицированные специалисты из военных ведомств. Один из законных даже предположил, что банда явилась откуда-то из Сибири, потому что подобные зверства с применением топоров и зубил наблюдались прежде именно в там. Решено было организовать сход, на котором воры хотели прояснить происходящее и выработать план дальнейших действий. За неделю до назначенного срока по всем регионам разошлись «малявы» о том, что сходняк придется перенести – Варяга неожиданно задержали на границе с Германией, дав ему возможность вволю подышать ароматами тюрьмы Моабит. Ворам пришлось выходить на людей с лампасами и тратить деньги на взятки, чтобы в ближайшие три дня смотрящий вышел на свободу и смог председательствовать на сходе.
Из телефонных разговоров законных Радченко знал, что воры ведут свои поиски совсем рядом, они даже сумели засечь нескольких гладиаторов, но парней пока не зарывали по горло в землю, не прикладывали им раскаленные утюги к животам – через них старались по-тихому выйти на самую верхушку, чтобы потом с проворством опытного птичника открутить головы сразу всем.
Радченко хотел ударить первым, а потому ему требовалась крепкая бригада из молодцов, способных за полсотни долларов пытать даже трехлетнего ребенка. Неплохо было бы съездить домой самому, но следовало продолжать прослушивать разговоры и оставаться в курсе того, как далеко продвинулись в своих поисках законные. В противном случае запросто можно очутиться на глубине полутора метров под землей с продырявленным черепом.
Ехать должен Угрюмый: в конце концов, он его правая рука, и отобрать три десятка отмороженных – вполне выполнимая задача. – Двух дней мало, – неожиданно возразил Угрюмый. – Во-первых, разыскать их будет не так-то просто. Сейчас лето, наверняка они съехали куда-нибудь на дачи с бабами. Во-вторых, со всеми нужно переговорить, а это тоже требует времени. Не буду же я набирать с улицы кого попало!
Федор думал о другом – первый день он целиком посвятит Надежде. Уедет с ней куда-нибудь в деревенскую глушь, и там, на песчаном берегу озера, поросшего осокой, можно будет отдаться страсти всласть. Если кто и будет свидетелем их грехопадения, так только водяные и русалки. Значит, как ни крути, двадцать четыре часа выпадают.
Последние слова Федора заглушил репродуктор – просили не расходиться, туман понемногу рассеивался. Это обнадеживало – вскоре могли объявить посадку. Федор уже устал от общения с бригадиром и ждал, когда Колян наконец свалит. Однако бугор никуда не торопился.
