— Излечению. Верой ты настраиваешь свой организм на активное восприятие… ну… — Север замялся, досадливо щелкнул пальцами. — Ну, моих клеток, короче…
— Я поняла, — лукаво улыбнулась Мальва.
— Вот и отлично. Слушай, ты спать хочешь?
— Ни капли! Я вообще не люблю спать, мне кошмары снятся, я ж тебе говорила… А что?
— Да я вот тоже спать не хочу, перевозбужден… Давай потрепемся? — предложил Белов.
— Давай! — охотно согласилась девушка. — А о чем? — вдруг насторожилась она. — У тебя есть конкретная тема?
— Меня давно интересует один вопрос, — Север помедлил. — Вот ты — умная, развитая, культурная девчонка… Как ты умудрилась подсесть на иголку?! — закончил он недоуменно.
Мальва вздрогнула, будто ее ударили.
— А ты считаешь, наркоманами становятся только дураки? — спросила она глухо.
— Да, считаю! — отрезал Белов беспощадно. — Либо дураки, либо слабовольные чванливые фанфароны, либо безмозглые малолетки… Ну, еще шибко умные подростки — гонясь за модой, желая почувствовать себя выше других, выделиться из окружающего, как они считают, быдла… Ты не подходишь ни под одну из этих категорий.
— А может, я и впрямь хотела выделиться из окружающего быдла? — спросила Мальва, искоса взглянув на собеседника.
— Чушь! — заявил Север. — Ты ж добрая.
— С чего ты взял?
— А помнишь, как ты в «Джанге» страстно жалела компанию юнцов, которых окучивал Денис с целью посадить на иглу?
— Помню. Их действительно жалко. И всех жалко…
— Наркоманов?
— Не только. Вообще людей… Мир этот не для счастья создан…
Белов поразился: девушка высказала вслух его собственное убеждение.
— Но постой… — вдруг вспомнил Север. — Ты же сама давеча кричала, что люди все подлые, кругом одна подлость…
— Люди не подлые, просто слабые… — вздохнула Мальва. — Они, может, и хотят быть добрыми, но не получается… Жизнь устроена так, что доброму человеку в ней почти нет места — сожрут. Чтобы позволить себе быть добрым, надо быть сильным…
— В смысле, иметь власть или большие деньги?
— О нет… Иметь сильный характер. Не ломаться, не гнуться. Вот ты — добрый, и ты — сильный. Евграф тоже добрый, и он тоже сильный… Но это трудно… Единицы выдерживают.
— Я понял тебя. Давай вернемся к нашим баранам. Как ты все же подсела на иголку?
— Романтическая история… — блекло усмехнулась Мальва. — Видишь ли, в меня влюбился Джавад…
— К-кто?! — Север аж поперхнулся чаем.
— Джавад, Джавад, ты не ослышался! — Мальва брезгливо фыркнула. — Скажи, я красивая?
— Да…
— А в двадцать лет была еще красивее. Потому что не торчала… Вот Джавад и запал…
— И попер буром! — подхватил Белов убежденно.
— Ошибаешься! — покачала головой Мальва. — Ухаживать начал. И так красиво ухаживал… как за герцогиней. Только не принимала я его авансов!
— Почему? Не нравился? — поинтересовался Север. — Да, он действительно на черта похож…
— Ай, не в этом дело! — воскликнула Мальва. — Джавад, кстати, великолепно сложен. По-своему даже не хуже, чем ты.
— Спасибо за комплимент! — оскалился Север.
— Ой, не обижайся! — испугалась девушка.
— Почему я должен обижаться? — Север пожал плечами. — Джавад, насколько я успел заметить, действительно слеплен знатно. Этакая помесь Геркулеса с Аполлоном, причем от обоих взято лучшее. Так что ты мне, пожалуй, и впрямь комплимент сказала — по-своему, — движением головы Север отдал потешно-почтительный поклон.
— Клоун ты, Север… — чуть улыбнулась Мальва.
— Ты продолжай, — предложил Север. — И почему же ты отвергла ухаживания Джавада — такого богатого, крутого, красиво ухаживающего, а?
— Понимаешь, он кавказец… А кавказцев я как мужчин не воспринимаю.
— То есть?
— Ну, кавказцы… они для меня ну, как бы это объяснить… другой биологический вид, что ли… или скорее подвид…
— Не понимаю, — признался Север.
Мальва ненадолго задумалась.
— Ну вот смотри: есть орангутанги и есть гориллы, — нашла она наконец пример. — И те и другие обезьяны. Но самка гориллы никогда не станет спариваться с самцом орангутанга и наоборот. Исключения, если они вообще бывают, являются скорее казусом, капризом природы… теперь понимаешь?
— Теперь понимаю, — кивнул Север.
— С некоторыми кавказцами вполне можно сосуществовать, соседствовать, — продолжала Мальва. — С иными можно даже дружить… точнее, приятельствовать, поскольку их воспитание, их обычаи ставят кровное родство куда выше дружбы, и твой якобы «друг»-кавказец вполне способен зарезать тебя, если ты случайно обидишь, предположим, его семиюродного брата — пусть этот брат хоть абсолютный подонок и вполне заслужил быть обиженным… Впрочем, я отвлеклась. Говоря конкретней, мужчины «кавказской национальности» не вызывают во мне никакого женского интереса, и любые интимные отношения с ними для меня неприемлемы!.. — тут она осеклась. — Были неприемлемы… — добавила Мальва, потупившись.
— И будут неприемлемы отныне и во веки веков, аминь! — вскинулся Север. — Я обещаю обеспечить тебе полную свободу выбора партнеров.
— Спасибо… — прошептала Мальва.
— Ты рассказывай, рассказывай, — подбодрил ее Север.
— В общем, я отвергала ухаживания Джавада, — снова начала рассказывать девушка. — Он дарил цветы, я не принимала. Он звонил, я отказывалась разговаривать. Он подлавливал на улице, приглашал в рестораны, куда-то еще — и я не соглашалась. Он предлагал озолотить меня — сделать фотомоделью, поп-звездой, актрисой… врал даже, что съемки фильма со мной в главной роли готов профинансировать — съемки плюс широкий прокат ленты на Центральном телевидении, на всех каналах… А я только смеялась в ответ…
— Он мог тебя изнасиловать, — сказал Север. — Или убить…
— Насиловать он не хотел, он другого добивался, — возразила Мальва. — Он ведь меня даже замуж звал… А убить… В итоге он поступил со мной хуже…
— Так что было дальше? — поторопил Север.
— Я всегда отказывала Джаваду очень корректно, хоть и твердо. А однажды не выдержала, высказалась… Достал он меня, понимаешь?! — Мальва вздохнула. — Правда, говорила я вполне в рамках, ни его внешности, ни национальности не касалась, но говорила очень жестко. Объяснила весьма популярно, что нет у него со мной никаких шансов… Тогда он наконец отстал. Да не насовсем отстал, как потом выяснилось… — Мальва печально примолкла.
Белов ждал. Девушка все молчала.
— Ну а дальше? — спросил Север осторожно.
— Дальше?.. — в ее голосе звучала беспросветная тоска. — Вспоминать больно… Ибо дальше была любовь…
