…Так, с процедурой бракосочетания вроде бы все в порядке, с застольем тоже. Парикмахер для Танюшки – договорилась. Парикмахер для самой Веры – тоже договорилась. Маникюр сделали еще вчера, чтобы сегодня не тратить время на сушку ногтей. Что еще?
Хорошо, что регистрация назначена на 14.30, можно не суетиться и спокойно выпить кофе, посетить парикмахерскую, оттуда – к Орловым, выезжать во Дворец бракосочетаний имеет смысл не раньше 13.00. И вообще, еще только восемь утра! Вера решила немного поваляться в постели: день предстоит трудный, надо экономить силы.
Она с удовольствием и не спеша приняла душ, порадовалась, что не нужно мыть голову – парикмахер требовала, чтобы на стрижку и краску клиентки приходили с грязными волосами; сварила кофе, сделала себе бутерброд с сыром и уже поднесла его ко рту, когда зазвонил телефон.
– Верочка Леонидовна, здравствуйте, это я, Марина.
– Здравствуй, Мариша, – удивленно отозвалась Вера Леонидовна.
Марина была начальником учебно-методического кабинета кафедры, на которой Вера готовила диссертацию и на которой работал ее научный руководитель.
– Верочка Леонидовна, – затараторила Марина, – Всеволод Андреевич просил вас подъехать, у него первая пара, он уже пошел в аудиторию, он вас ждет к перерыву, потому что потом у него вторая пара.
– Что-то случилось? Марина, я не могу, у меня сегодня дочь замуж выходит, я сейчас поеду в парикмахерскую, потом в ЗАГС.
– Верочка Леонидовна, профессор сказал, что это очень срочно и очень важно и чтобы вы обязательно приехали.
– Да что за срочность-то? – с досадой спросила Вера. – Мариша, ну я действительно не могу, ты должна меня понять. Что такого случилось страшного, что это не может подождать один день?
– Случилось. – Марина таинственно понизила голос. – Он велел мне не говорить вам ничего, но это касается возможного назначения вас на должность.
О том, что профессор Серов спит с Мариной, знала вся кафедра, и точно так же все знали, что секретов от молоденькой любовницы у Всеволода Андреевича нет. Мариша всегда была в курсе всего происходящего, но, надо отдать ей должное, почти никогда, за крайне редкими исключениями, об этом не болтала. «Она точно знает, в чем вопрос, – подумала Вера. – Но ведь не скажет ни за что, партизанка».
Два месяца, в течение которых выведенным за штаты сотрудникам платили полный оклад содержания, давно закончились, пошел второй месяц, когда Вера получала только оклад по званию. Впереди маячили последние два месяца – без какой бы то ни было зарплаты вообще. Если наметилась хотя бы призрачная перспектива быть назначенной на должность, то пренебрегать ею нельзя. У Серова вторая пара, значит, к 11 часам Вера в любом случае освободится и успеет и к Орловым, и в ЗАГС. Только вот парикмахерскую придется пропустить. Черт! Надо срочно лезть опять в душ и мыть голову…
Привыкшая и к срочным вызовам на службу, и к спартанским условиям жизни в командировках, Вера Леонидовна через полчаса выскочила из дома в легком скромном плащике, накинутом поверх бирюзового шелкового брючного костюма. Чтобы не жертвовать скоростью передвижения, она надела удобные мокасины без каблуков, а туфельки на шпильках положила в пакет и несла в руке. «Волосы не покрашены, стрижки свежей нет, – сердито думала она, влезая в автобус, чтобы доехать до метро. – Мать невесты, называется. Впрочем, никто и не заметит, в центре внимания будут молодожены, а на их родителях обычно не заостряются. Ладно, как-нибудь…»
Массивную и очень тяжелую дверь центрального входа в Академию МВД Вера толкнула за три минуты до звонка на перерыв между первой и второй парами. Первым, что бросилось в глаза, был висящий в фойе портрет миловидной женщины лет сорока с траурной ленточкой поперек угла. «Прохорова! – мысленно ахнула Вера. – Как же так? Что произошло? Она же намного моложе меня…»
Вера Леонидовна была настолько ошарашена, что не успела подумать больше ни о чем, и помчалась к выходу во внутренний двор, чтобы вбежать в подъезд перпендикулярно стоящего здания, на пятом этаже которого располагалась кафедра уголовной политики и уголовного права. Вера едва успела снять плащ, как появился ее научный руководитель. Увидев Веру, он тут же крепко ухватил ее за предплечье и буквально силком втащил в комнатушку, где работала Марина. Девушка мгновенно сориентировалась и, схватив какую-то папку, выпорхнула в коридор.
– Вера, думайте быстро, времени нет, – тихо и напористо проговорил Всеволод Андреевич, крупный и совершенно лысый мужчина с необыкновенно некрасивым и столь же необыкновенно добрым и мягким лицом. – В аппарате ученого секретаря внезапно освободилась должность старшего научного сотрудника.
«Прохорова, – как-то отстраненно и безучастно подумала Вера. – Ну да, конечно… Я как-то сразу не сообразила».
– Если вы согласны, я пойду к Баландину, дам вам самую лучшую рекомендацию.
Ученый секретарь Академии полковник Баландин славился и крутым нравом, и невероятной придирчивостью. Оба эти качества Вера в свое время в полной мере прочувствовала на собственной шкуре, когда собирала документы для представления диссертации в ученый совет.
– Спасибо, Всеволод Андреевич, – растерянно проговорила она. – Но вряд ли Баландин согласится меня взять, старший научный должен иметь ученую степень, а я…
– Я все объясню ему, напомню, что вы уже представляли диссертацию в совет. Вера, решайте быстрее, через полчаса в кабинет к Баландину будет стоять очередь из желающих получить эту должность. Грех так говорить, понимаю, но Прохорова умерла внезапно сегодня ночью, и пока еще мало кто об этом знает. Если вы не хотите остаться без работы надолго, надо использовать момент. У меня сейчас лекция на Третьем факультете, «Основы квалификации преступлений против социалистической собственности», тема вам хорошо знакома, идите в аудиторию и займите слушателей минут на десять-пятнадцать, потом я подойду.
– Как это – занять? – ужаснулась Вера. – Чем? Я не имею права читать лекции.
– Возьмите у Марины фондовую лекцию, перескажите вводную часть, продиктуйте план, ну, словом, потяните время. А я попробую попасть к Баландину, пока другие меня не опередили.
– А если проверяющий придет?
– Ой, господи, Вера, ну выкрутитесь как-нибудь, – поморщился профессор Серов. – Скажите, что у меня понос и я пошел в туалет. Что вы как ребенок, ей-богу! Вы же были следователем по особо важным делам!
– Но у меня даже формы здесь нет! Нельзя же идти к слушателям в таком виде!
Серов, хитро прищурившись, окинул ее с головы до ног взглядом опытного сердцееда и одобрительно кивнул.
– Отличный вид. Очень женственно. Вам идет.
Вера смутилась и принялась оправдываться:
– У моей дочери сегодня свадьба, я прямо отсюда в ЗАГС…
– Свадьба? – Реденькие светлые бровки Всеволода Андреевича выразительно шевельнулись. – Ну что ж, поздравляю, дело хорошее, важное.
