А все потому, что догадались трассу перекрыть и поставить шлагбаум.
А кто в результате всего этого проиграет? Да мы же и проиграем…
На въезде в Уральск тоже был большой, раньше покинутый гаишниками пост, а теперь – милиция там была. Кстати, Уральск расположен на самой границе Татарстана, до Агрыза, стратегически важной станции, таксисты гоняют, доставляя «за три счетчика» тех из пассажиров, которые в Уральске на поезд опоздали. Так что Уральск от этой самостийности все равно в стороне не останется. В свое время в Уральске на горе стоял огромный храм (его восстановили, но меньшего размера) – так вот, в погожие дни из Агрыза были видны купола этого храма и их золотой блеск…
Менты тут тормозили выборочно, нас не тормознули.
Высадился в знакомом до боли центре, сел на трамвайчик. Не знаю… в Москве тошно мне почему‑то – а здесь все свое. Во Владимире не тошно – а в Москве почему‑то тошно…
Дверь стояла закрытой, я сунул ключ, опасаясь, что не подойдет, но нет… подошел. Знакомый коридор и шкаф… справа кухня.
Я защелкнул замок обратно, прошел и сел на диван, не зажигая свет. Потом – как тогда… в тот день – прошел в соседнюю комнату, подошел к окну. Ночной город жил, тяжко дышал, не мог заснуть…
Крыши домов дрожат
под тяжестью дней,
небесный пастух
пасет облака.
Город стреляет в ночь
дробью огней,
но ночь сильней,
ее власть велика.
Тем, кто ложится
спать, ‑
Спокойного сна.
Спокойная ночь.
Тем, кто ложится
спать, ‑
Спокойного сна.
Спокойная ночь.
Я ждал это время,
и вот это время
пришло.
Те, кто молчал,
перестали молчать.
Те, кому нечего ждать,
садятся
в седло,
их не догнать, уже
не догнать…
Я это время не ждал – я бы и жил так, как жил. Правильно мыслят китайцы, самое страшное их проклятье – «чтоб тебе жить в эпоху перемен». Но время пришло. И просто сидеть и смотреть на то, что происходит, я не собирался…
Горина на том месте, где он раньше работал, не было.
Я немного подождал, а потом поехал в то место, где был офис такси, и выяснил, работает ли созданная нами служба такси. Мне сказали, что работает, и дали адрес. Я купил в близлежащем «Магните» печенье и молоко и устроился на своем наблюдательном пункте.
Ленар появился через два часа, машину он сменил – теперь у него был «Рендж Ровер»… с тех пор, как в городе открыли салон «Ягуар Рендж Ровер», этих машин в городе стало ощутимо больше. Раньше были очень популярны ку‑седьмые.
Подождал немного, набрал номер – с левой симки. Трубу Ленар не сменил.
– Алло?
– Девятьсот тридцать первая машина твоя?
– Кто это?
– Ее сейчас на эвакуаторе увозят…
Ленар сунулся в окно, и я помахал ему рукой…
В Уральске было такое кафе популярное за городом – «У лося». Не знаю, откуда такое название, там раньше лося не было, теперь поставили – деревянного такого. Лоси там и в самом деле появляются – там лес, и они иногда в город забегают. Место это было популярным еще в лихие девяностые, потом туда почти все свадьбы начали заруливать – стало популярным сфотографироваться с лосем.
Туда уехали и мы – правда, я из машины не выходил. Взяли навынос шашлыка – да и остановились чуть дальше. Там садово‑огородные товарищества – машин много идет…
– Горин где? – первым делом спросил я.
– На Донбассе, – вздохнул Ленар.
– На Донбассе?
– Где‑то там, короче.
– А на ф…?
– Это ты его спроси. Начинается опять… похоже. Ты‑то сам как?
Я продемонстрировал удостоверение помощника депутата Госдумы.
– Козырно, – Ленар продемонстрировал свое.
– Ты в Гордуме?
– Ага. Леха и Виталик – в Госсовет пробились. Ты откуда шел?
– От Владимира. Бобенков – слышал?
– Да слыхать. Что скажешь?
– Дельный мужик.
– Дельный‑то дельный…
Я насторожился.
– Но?
– В Москве как были – нам неофициально посоветовали с ним осторожнее.
– Кто посоветовал? Ющук?
– Не. Еврей какой‑то. Он там вместо него сейчас. Ты не заходил, что ли?
– Нет.
– Смотри. Если ты с Бобенковым в близких – получается, лучше тебе объявиться…
Получается, я что‑то не знал. Но разговор был не об этом, и я сменил тему.
– Сам‑то как?
– Как, – невесело усмехнулся Ленар, – каком кверху, вот как. Видел, что делается?
– Видел. В Бегишево таможню поставили. И на трассе тоже.
– Сволочи, – выругался Ленар, – сволочи конченые.
– Это вообще как понимать?
– А ты не слышал – в Москве представительство расстреляли.
– Что‑то слышал… – Я занимался выборами, а когда реально занимаешься каким‑то делом, то тебе, получается, реально ни до чего. Кроме того, я новости по телевизору в последний раз несколько лет назад смотрел.
– Ну, вот. Ты что‑то слышал. А в Казани это сочли объявлением войны.
– Постой. Ты мне, что ли, предъявляешь?
– Да никому я не предъявляю… – Ленар еще раз выругался, – дети там…
– То есть как?
– Так. Алсу уехала и детей увезла… – Ленар сплюнул, – надо было ждать… гадина. Взяла машину. Детей забрала из школы. И рванула. В Казань.
Ясно…
– А ты чего?
– А ничего. Детям, оказывается, будет лучше там. Тесть возглавил какую‑то организацию… громче всех там орут.
– На развод‑то подал?
– Да подал. Только вот как думаешь, сейчас будут этот вопрос решать, а?
Я зло усмехнулся.
– Знаешь… не ты первый. В девяносто первом бабы, дряни, с мужьями разводились, указывали в качестве причины «не могу жить с коммунистом». Вот и мы с тобой сейчас – коммунисты получается. За убеждения свои, блин, страдаем.
Достал телефон, набрал номер. Прикинул – время еще детское.
– Да… – Фоном была музыка.
