Удивительно – но даже сейчас, после фактического закрытия Гданьских судоверфей, никто не осуждает «Солидарность» за то, что она стала причиной их краха и бедственного положения всей польской промышленности. А популярность и авторитет Валенсы все еще велики, в отличие от того же Горбачева. И это при том, что поляки стали «таджиками Европы», подмывают задницы англичанам в госпиталях, рухнули целые отрасли польской экономики (косметика, судоверфи), Польша в угоду США была вынуждена посылать солдат и в Афганистан, и в Ирак – представьте себе, что было бы, если бы СССР заставил Польшу послать солдат в Афганистан в 80‑е. То есть, получается, Польша получила то, что хотела? В Польше почему‑то нет значимой, серьезной общественной дискуссии о том, права ли была «Солидарность», попытки взвесить приобретения и утраты последних тридцати лет.
Наш девяносто первый год – это еще круче. В обществе «развитого социализма» ведется дискуссия о благотворном влиянии… безработицы. При этом никто из рабочих, интеллигентов, ученых, которых безработица коснется, не протестует против самого предложения «ввести безработицу». В конечном итоге мы опрокинули страну, разбежались по своим углам и стали строить капитализм. Но в отличие от Польши мы до сих пор не уверены, правильно ли мы поступили в девяносто первом, до сих пор значительная часть общества ностальгирует по коммунизму, причем ностальгия эта выливается в довольно массовое обеление Сталина (я уверен, что те, кто ностальгируют по сталинизму, доведись им перенестись в то время, не выдержали бы и месяца «прикладного сталинизма», даже простой жизни, если не учитывать возможность попасть в ГУЛАГ или быть расстрелянным) и аномальную популярность «попаданческих» и прочих книг про ВОВ, аномальность которых в том, что переписывается история войны, которую мы ВЫИГРАЛИ. Эта раздвоенность – жизнь в реальной России и мечты о том, «как было бы, если бы СССР не развалился», – создает целый ряд опасных последствий, в виде раскола общества, неполной легитимности государства Россия в обществе, невозможность создать устраивающую всех национальную идею и версию истории, которая бы объединяла, а не разъединяла. Глупо думать, что этой слабостью не воспользуются враги.
«Арабская весна» – это катастрофа, масштаб которой еще до конца не осознан. Это бесславный финал проекта модернизации всего арабского Востока, основанного на социалистических (Г. А. Насер, С. Хусейн, Х. Асад, М. Каддафи) либо капиталистических (шах Ирана, А. А. Салех, Х. Мубарак) принципах. Арабская молодежь, часто безработная и без перспектив в жизни, требовала того же, что и в Польше, – уважения и «быть самими собой». Но в итоге получила где‑то реставрацию диктатуры (Египет), где‑то – жесточайшую гражданскую войну (Ливия, Сирия, Ирак). Самое главное: Запад страшно ошибся в оценке перспектив и последствий «арабской весны», что привело к началу сразу нескольких войн, дестабилизации огромного пространства Востока, кратному росту угроз, исходящих оттуда, росту террористической активности на порядок по сравнению с 9/11, и самое главное – полному цивилизационному тупику. Агрессивные исламисты предлагают не модернизационный, а деградационный проект с почти обязательной кровавой цивилизационной схваткой Запада и Востока. А Запад – не может предложить ничего. Вообще ничего. Кроме демократии, которая уже не решает проблем и самого Запада и о которой на Востоке не хотят и слышать…
И, наконец, Украина. Еще один вариант этой головоломки. Еще одна сторона медали.
Что, если в стране одна часть общества – польская, то есть хочет «быть самими собой», несмотря на потери, а вторая – российская, то есть взвешивает приобретения и потери и тычет первую часть общества носом в нищету, развал, деградацию. И что, если эти две части общества примерно равны? И что, если они просто не могут понять друг друга, договориться о терминах, ибо первая говорит о ценностях, а вторая – о колбасе? А вот это и получается Украина. Два Майдана – один за одним, при этом ни первый, ни второй не стали толчком вперед, а всего лишь привели к ползучей контрреволюции в политике и деградации в экономике. В первом случае это был провал «окультуривания» дикого Востока и реванш Януковича на вполне себе демократических выборах 2009 года, во втором – это кровь на Майдане и совершенно дикий «поход на Восток» с пытками, подвалами, арестами, доносами, расстрелами, обстрелом городов из всего, что есть, сбитым пассажирским самолетом…
Предположу, что, несмотря на вербальную поддержку ЕС демократии на Украине, решение уже принято: Украина не станет членом ЕС никогда. Все все прекрасно видят, слышат и понимают: и обстрелы Донецка из гаубиц, и доносы, и боевые отряды неонацистов на службе государства и олигархических паханов, и Мукачево, и взрыв гранаты у Рады. Все это с Европой просто несовместимо. И никто не будет перевоспитывать Украину – вне зависимости от результата этой войны. Пока живы те, кто стрелял, взрывал, обстреливал, доносил, Украины в Европе не будет. Проблемы никому не нужны, никто не будет их решать, если их можно просто оставить за забором.
Для чего я все это написал? А для того, чтобы все понимали: революция ценностей может случиться и у нас. Вопрос только – каких ценностей, потому что у разных частей общества они разные. И если мы не научимся понимать смыслы таких революций, взаимодействовать с ними, а при необходимости – нейтрализовывать и перехватывать, то она будет как в Украине – бессмысленной и кровавой. Надо понимать, что революция ценностей, вне зависимости от ценностей, это симулякр. Ни попытка «сделать все как при Сталине», ни попытка «идти в Европу», где нас не ждут, не приведут к новой индустриализации или европеизации, а станут лишь предлогом для начала гражданской войны. Не откроют исторических перспектив, а станут всего лишь предлогом для чаемого многими кровопускания. Кровопускания, которого и в двадцатом веке для России было более чем достаточно.
WEREWOLF
Москва, Россия16 июля 2018 года
Шестнадцатого июля начала свою работу восьмая, досрочно избранная сессия Государственной думы Федерального собрания Российской Федерации.
На торжественное задание я не пошел, вместо этого я сидел в офисе в одном из довольно свободных новых офисных комплексов Москвы и смотрел телевизор. Давали ERu1 – так назывался новый русскоязычный канал для русскоязычных жителей Евросоюза и тех из граждан России, что относились к евроориентированным 14% населения. С тех пор как к власти пришел Бельский, им не только дали «кнопку» в российском телеэфире – в НТВ вернулась старая команда во главе с Пшеничным, практически полностью украинская. В ERu1 большинство дикторов и журналистов также были украинскими, потому что знали русский язык. Эти два канала обрушивали на головы телезрителей буквально тонны рафинированной, выстраданной русофобии. Такой русофобии, которая сейчас могла быть только в Украине.
Сейчас на ERu1 проходил круглый стол в прямом эфире по демократизации Кавказа, и один из его участников, чеченский политэмигрант из Нидерландов, вещал о свободолюбии кавказцев и уникальном политическом наследии имама Шамиля и вольных кавказских обществ, продолженных в двадцатом веке генералом Дудаевым. Оказывается, генерал Дудаев приобщился к ценностям европейской цивилизации, когда проходил службу в Прибалтике в должности командира тяжелобомбардировочной дивизии. Полагаю, Джохар Дудаев сильно удивился бы, услышав подобное…
