– В чем дело?
– Я не знаю, – Шон, казалось, был встревожен. – Кто-то ходит между деревьями.
– Чушь, – отмахнулся Хьюстон. – Единственное, что там может быть, это твое разыгравшееся воображение. Прибавь шагу и смотри под ноги.
Хэнс снял винтовку с плеча. На всякий случай. Теперь идея срезать путь через лес казалась не такой разумной, как несколько минут назад. Все же надо было обойти по берегу, не потому, что Хьюстон опасался атаки хищников, просто Шон мог запаниковать и рвануть через чащу, наплевав на все, а это добавило бы проблем.
– Черт, – Экерман остановился. – Что это?
Хэнс собравшись рыкнуть на инженера в очередной раз, вдруг тоже замер. Впереди них стояли люди, их было около двух десятков. Шон обвел фонарем заросли, среди деревьев четко прорисовывались еще силуэты. Примерно сотня человек. Откуда они здесь? Люди были обнажены и стояли неподвижно. Они не перекрывали дороги, а просто стояли и смотрели на путников. Все без исключения были мужского пола. Нет, Хьюстон не мог разглядеть каких-либо половых признаков, но крепко сложенные, плечистые фигуры могли принадлежать только мужчинам.
– Я не знаю, – ответил Хьюстон тихо. – Иди вперед, только осторожно.
– Ты как-то замешан в этом?
– Что?
– Ты слепой?
– Что я, по-твоему, должен там увидеть? – спросил Хьюстон раздраженно. – И как это ты определил мою причастность к ним?
Хэнс забрал у Шона фонарь и стал шарить лучом по зарослям, стараясь не светить особо никому в лицо. Две сотни глаз, сверкая в темноте, не отрываясь, смотрели на него.
И тут Хэнс смог разглядеть этих людей, все они были похожи друг на друга, как один. У всех было одно лицо: лицо Хьюстона.
Холодок пробежал по спине. Хотелось поддаться панике и убежать подальше от этого места. Или начать палить направо и налево. Но Хэнс держал себя в руках. То, что он видел, не было реальностью, это просто не могло быть правдой. Бред. Галлюцинация. Игра воображения. Все, что угодно, только не явь.
– Идем, медленно, – приказал Хьюстон шепотом, боясь, что голос дрогнет, если он станет говорить вслух.
Экерман повиновался. Хэнс ткнул дулом винтовки ему в спину.
– Спокойно, не вздумай дергаться.
Шон держал себя в руках, хотя зубы его громко стучали, даже шум дождя не заглушал этот, вызывающий приступы паники звук. Хэнс шел следом, изо всех сил стараясь держать себя в руках.
Обнаженные Хьюстоны смотрели на него, не на Экермана, отнюдь, на него, на Хэнса, смотрели, не отрываясь, их глаза блестели в свете фонаря и излучали злобу. Они поворачивали головы вслед за ним и провожали его взглядами. Они знали его и чего-то ждали. Вот только чего?
Когда люди остались позади, Хьюстон развернулся к ним лицом, чтобы не дать им возможности напасть сзади. Он не исключал такой вероятности. Они с Шоном медленно отступали к опушке, когда послышался шум двигателей челнока. Хэнс инстинктивно обернулся на звук. Бортовые огни транспорта мелькали позади деревьев.
– Вперед, – он подтолкнул Экермана.
Они побежали.
Хьюстон оборачивался на бегу несколько раз, но никаких фигур уже не видел. В несколько минут они домчались до снижающегося транспорта и, не дожидаясь, пока он коснется земли, запрыгнули внутрь. Со стороны казалось, что за ними гонится стая волков.
– Улетаем! – выпалил Хэнс, едва оказавшись внутри. – Улетаем к чертям!
Пилот лишь пожал плечами. Затем, добавив тяги, направил челнок в небо.
Внутри корабля было тепло и сухо. Челнок нес их к брошенной нефтяной платформе. Двигатели натужно ревели, пытаясь справиться с ветром. Транспорт жутко болтало, он то и дело проваливался в воздушные ямы. Тем не менее, чувство безопасности постепенно вытесняло страх и воспоминания о последних минутах, проведенных в лесу.
Экерман вжался в сиденье и пытался унять дрожь. Хэнс тоже постукивал зубами, то ли от холода, то ли от напряжения.
Что-то поменялось в этом мире, он не знал, что, но ощущение ускользающей реальности стало посещать его в последнее время все чаще и чаще.
Глава 3. «Мотра»
Вода отступала, обнажая берег, усыпанный круглыми и идеально ровными камнями. Зеленый фосфоресцирующий планктон оседал на их заросшей странной растительностью поверхности, подчеркивая контуры. Мелкие ракообразные испуганно снимались с насиженных мест и пускались вдогонку за стремительно утекающей жидкостью. Габара – один из спутников Гайгана, ярко сиял в небе и находился в полной фазе, сигнализируя о том, что до отлива еще далеко.
Странно.
Океан словно ожил внезапно и вопреки всем законам природы отступил по собственной «прихоти», обнажив эти гладкие и аккуратно уложенные шары.
Вдруг песок вокруг одного из камней зашевелился и стал проваливаться. Под ним что-то происходило, какое-то движение. Немного в стороне можно было наблюдать то же самое. Подобные «очаги» стали возникать по всему берегу. Явление постепенно принимало тотальный характер. Появилось еще что-то, вызывающее дисгармонию в общей картине. Оно двигалось рывками, переламываясь и сгибаясь.
Рука. Грязная, заляпанная мокрым морским песком человеческая рука. Вот появилась еще одна. Еще и еще. Камни, оказавшиеся головами, поднимались, обнаруживая под собой тощие тела. Те медленно выбирались из песка. Грязь кусками отваливалась от обнаженных фигур. В призрачном зеленоватом свечении темные контуры выглядели, по меньшей мере, зловеще. Наконец, движение прекратилось. Все выпрямились и замерли. Совершенно идентичные, словно отлитые по одной форме, они стояли ровными рядами и смотрели прямо перед собой, их было не меньше тысячи. У всех было одно лицо. Лицо человека, наполнявшего этот мир ненавистью и болью. Имя ему было Хэнс Хьюстон.
Океан стонал, он был неспокоен, напряжение присутствовало во всем. Твари, обитающие в глубинах, замерли, и, кажется, прислушиваются к чему-то. Хищники не нападают на своих жертв. Рыба перестала метать икру. Птицы боятся залетать далеко от берега и нервно кружат над полосой прибоя. Все как будто чего-то ждут.
Скоро пружина лопнет, оборвется нить напряжения, злоба выплеснется наружу, и тогда прольется много крови, настолько много, что воды станут красными. Каким станет Гайган после этого, трудно предположить, но ясно одно: никто не покинет планету живым.
Хьюстон проснулся. Сон это был или пророчество он не знал, хотя и не верил в последнее.
«Просто кошмар», – пытался он убедить себя, но недавние события не давали покоя и упорно указывали на некий очевидный факт.
Вот только на какой? Что-то, что имело простое и понятное объяснение, металось в голове, всячески пытаясь обратить на себя внимание. Но Хьюстон не мог «поймать» эту мысль. Каждый раз, когда он был близок к ответу, тот ускользал от него.
