Покинув музей, криминальные напарники отправились на Лиговский проспект, на знаменитую петербургскую Лиговку. Тут, в старом пятиэтажном доме на углу Лиговки и Свечного переулка, располагалось заведение, пользующееся дурной славой, – рюмочная «Дружба», более известная под неофициальным названием «Колыма».
В полутемном помещении тусовались мрачные и подозрительные личности, густо разукрашенные татуировками. Причем татуировки были не из тех, которые наносят в модных салонах за большие деньги, а из тех, которые делают на зоне, без наркоза и антисептиков.
За стойкой возвышался здоровенный детина лет пятидесяти с грубой физиономией, украшенной несколькими шрамами. Это был владелец заведения Коля Колыма. Именно от его прозвища рюмочная получила свое неофициальное название. По другую сторону стойки дремал, уронив голову на столешницу, толстяк с круглой розовой лысиной.
Войдя в рюмочную, криминальные напарники подошли к стойке.
– Здорово, Коля! – обратился к хозяину тощий прилизанный субъект. – Как поживаешь?
– Я тебя знаю? – осведомился Колыма, окинув взглядом посетителя.
– Меня, может, и нет, но Сундука точно знаешь, а я с ним кантуюсь. Вместе с друганом, – прилизанный кивнул на своего широкоплечего спутника.
– Сундука знаю, – кивнул Коля. – Увидишь – привет ему передай.
– Обязательно передам.
– Чего вам с друганом налить?
– Пока ничего не надо. Мы вообще-то по делу…
– По делу или не по делу, у меня здесь рюмочная, а не кружок кройки и шитья. Выпьете по рюмке – тогда будет разговор…
– Ну ладно, наливай!
– Опять спрашиваю – чего вам налить?
– А что у тебя есть, кроме водки?
– Кроме водки – ничего, но водка есть трех сортов: «Пшеничная», «Столичная» и «Царская».
– И чем они отличаются?
– Ценой. «Пшеничная» – по сто рублей, «Столичная» – по двести, «Царская» – по триста.
– Давай две «Столичных».
– Правильный выбор. – Колыма осклабился. – Значит, вы и не жмоты и не лохи, не сорите деньгами попусту…
Он налил в две рюмки холодную водку, пододвинул две тарелки с квашеной капустой и солеными огурцами:
– Закуска за счет заведения!
Напарники лихо выпили, захрустели огурцами.
Колыма довольно усмехнулся и проговорил:
– Ну, и какое у вас ко мне дело?
– Человечка одного найти нужно, – ответил прилизанный, подхватив щепотку капусты.
– Какого человечка?
– Тошу Слизняка.
– Слизняка? – Колыма удивленно поднял брови. – На что он вам сдался? Слизняк – он и есть Слизняк!
– Значит, нужен! – процедил прилизанный, надкусив второй огурец.
– Слизняк ко мне давно не заходил! – Колыма нахмурился. – Месяца три уже его не видел!
– Может, кто из твоих знает, где его можно найти?
Вдруг толстяк, до сих пор дремавший, уронив лысую голову на стойку, подал голос:
– Две тыщи дашь?
Голову он при этом не поднимал и, казалось, вообще не просыпался.
– Это ты мне? – осведомился прилизанный.
– Тебе, тебе, кому же еще! Дашь две тыщи, если я скажу, где можно найти Слизняка?
– Почему не дать? – Прилизанный достал кошелек, вытащил оттуда две купюры, пошуршал ими возле уха толстяка.
Тот шевельнул рукой, и деньги исчезли.
– Ну, и где же он?
– У Люськи! – отозвался толстяк.
– У какой еще Люськи?
– Известно, у какой – у Люськи Трехрублевки, Кузнечный переулок, дом семь, квартира четырнадцать!
– Ну, ты прямо как горсправка! – восхитился прилизанный, но толстяк снова сделал вид, что спит.
Напарники простились и покинули заведение.
Как только дверь за ними закрылась, толстяк, не отрывая головы от стойки, нашарил в кармане мобильный телефон, набрал номер и вполголоса проговорил:
– Люся, здорово! Это я… да я, я! Ты вот что… Слизняк сейчас у тебя? Да знаю, что у тебя! Короче, за ним сейчас двое придут… крутые такие. Ты его предупреди. Скоро придут, совсем скоро! И вот еще что… с тебя за предупреждение две тыщи. Я сказал, две! Ты меня знаешь – со мной лучше дружить!
Не дожидаясь ответа, он спрятал телефон в карман и снова сделал вид, что заснул.
Напарники перешли Лиговский проспект, дошли до Кузнечного переулка и остановились перед мрачным домом из красного кирпича.
Скоро дверь подъезда открылась, и оттуда выдвинулся человек необыкновенной толщины. Прилизанный придержал дверь и вместе с напарником проскользнул внутрь. Лифт, разумеется, не работал. Напарники поднялись на четвертый этаж, позвонили в квартиру номер четырнадцать.
Какое-то время за дверью ничего не происходило. Потом послышались шаги, и недовольный женский голос проговорил:
– Кого там черти принесли?
– К тебе, Люсенька! – ответил прилизанный сладким, как мед, голосом.
– Понятно, что ко мне! – Голос за дверью немного смягчился. – Да ты-то кто такой?
– Я в Питере проездом, Коли Колымы дружбан! Коля мне сказал, что у тебя остановиться можно, что ты баба добрая…
– К кому добрая, а к кому и нет! – отозвалась женщина, еще немного потеплев голосом.
– А от чего это зависит?
– Известно, от чего: есть у тебя деньги или нет!
– Ну, на этот счет можешь не беспокоиться: денег у меня хватит!
– Ну, тогда заходи…
Брякнули запоры, и дверь отворилась.
На пороге стояла худая женщина неопределенного возраста, с плохо прокрашенными рыжеватыми волосами, накрученными на бигуди. Одета она была в выцветший цветастый халат, под левым глазом темнел кое-как запудренный синяк.
– Так вас, молодые-красивые, целых двое! – проговорила она, увидев напарников.
– А что, тебя это смущает? – осведомился прилизанный, заглядывая в квартиру.
– Меня давно уже ничего не смущает. – Люся осклабилась, при этом стало видно, что у нее нет двух передних зубов. – Я, кажись, еще в детском садике отучилась смущаться!
– Ты тут одна? – осведомился прилизанный, протискиваясь в прихожую.
– Одна, одна, конечно, одна!
– А чтой-то мне кажется, что ты не совсем одна! А ты как думаешь, Вася? – Прилизанный оглянулся на своего спутника.
– Думаю, что врет она! – отозвался тот.
– Я тоже так думаю. – Прилизанный ухмыльнулся. – Но мы с этим быстро разберемся…
Он быстро направился в глубину квартиры, открывая все двери и заглядывая в каждый угол.
