Ближайшее заседание экспертного совета будет через неделю, 16-го мы будем рассматривать госпрограмму «Культура», которая два года разрабатывалась в министерстве. И вот перед внесением в правительство хотим услышать мнение лучших экспертов культурного сообщества. Так что вот развитие, конкурсность, открытость и конкретика в показателях успеха либо неуспеха работы учреждений культуры. Вот базовые подходы.
— Все, что вы перечислили, это такая стратегия, направленная на «эффективность». Вы хотите добиться эффективности большей от ресурсов, которые есть на балансе Министерства культуры сейчас? Как вообще воспринимаете ваши задачи и ваши цели на этом посту? Именно поддерживать и создавать базу для культуры, техническую? То есть ваша должность и ваши задачи технические, в первую очередь, или культуртрегерские, идеологические?
— Я бы разделил на две части. Первая задача моя — это менеджмент. Все-таки я рассматриваю себя как управленца в сфере культуры. И так позиционирую свои задачи.
Вторая задача — это лоббист, защитник интересов отрасли в правительстве, в руководстве страны и в обществе. Собственно, именно решением этих двух конкретных задач я и занимаюсь каждый день. Я только сейчас приехал с большого, трехчасового совещания в Администрации Президента с участием губернаторов, министров, заместителей министров, где речь шла о развитии историко-культурного комплекса Соловецкого архипелага.
Тут вопрос и развития, и управления, и эффективности средств, которые тратит Минкультуры. Все вместе. Там же музеи были, несколько музеев, объединенных в комплекс Соловецких музеев, от музея ГУЛАГа до музея Соловецкого монастыря. Единый музейный комплекс. Там же тема и туризма, поскольку Соловки посещают сейчас, никто в общем толком не считает, но оценочно около 40 тысяч туристов в год. В этом есть свои плюсы, но есть и определенная угроза эколого-культурному комплексу уникальному, который там есть. Надо просто следить, чтобы там было чисто, убрано, не было лесных пожаров.
Второе совещание, которое сегодня же проходило, даже два, можно сказать, одно с директором музея, второе опять же с руководством, — это перспективы развития музеев Московского Кремля. Музеи Московского Кремля — один из ключевых объектов наших подведомственных учреждений Министерства культуры, один из наиболее посещаемых музейных комплексов, проводящий, наверное, замечательные выставки и весьма эффективно управляемый. Там очень много проблем. В первую очередь недостаточность площадей. Примерно из 10 тысяч квадратных метров, которые занимает весь комплекс Музеев Кремля, экспозиционных — сильно меньше половины. Просто негде показывать эти бесценные экспонаты, каждый из которых составил бы гордость любого европейского музея. […]
— Что касается ресурсов. Понятно, что Москва и Питер находятся в привилегированном положении, опять же просто по своим возможностям и по статусу. После такого совещания с руководителями региональных министерств культуры, какие, на ваш взгляд, регионы самые ущемленные, ущербные в смысле культуры в стране? Есть какие-то очевидные аутсайдеры?
— Я бы лучше выделил тех, кто очевидно пользуется поддержкой руководства. Например, недавно я был в Ульяновске. Там много культурных мероприятий. При очень скромном бюджете области большая активность. И, конечно, чувствуется, что проблемы культуры реально волнуют губернатора. Аналогичная ситуация, кстати, в Марий-Эл, в Йошкар-Оле. Много замечательных объектов культуры строится, и строится дешево. То есть чувствуется, что там контроль за расходами бюджетных средств эффективный. Белгород возьмите, например. По доле расходов на культуру в общих расходах областного бюджета, по-моему, одно из лидирующих мест в стране. И, как результат, больше детей ходит в музыкальные школы. И ниже преступность. И так далее.
— Я объясню свой вопрос. Мы начали с того, что вы чувствуете свою обязанность быть лоббистом в этой области в правительстве. Я вижу эту вашу задачу как в том числе и лоббировать соблюдение в регионах как раз как контроль за расходованием бюджета, и губернатору напомнить.
— Мы никаким образом не можем контролировать расходование бюджета в регионах. Это их сфера компетенции. Но мы можем и даем рекомендации, как орган, определяющий политику в области культуры, что мы считаем целесообразным. Ну, например, Москва ввела в качестве эксперимента, приказом просто ввела с этого года, продленный день, по-моему, по четвергам — в московских музеях. Мы, понимая, что страна — это не Москва, сделали то же самое в качестве рекомендации с 1 июля. Где-то это сработало хорошо, например, в Третьяковской галерее. Где-то это сработало чуть хуже. Где-то директора музеев, попробовав, сказали: вот у нас лучше другой день. Эрмитаж сказал: мы хотим лучше в среду, нам тоже кажется, что в среду Эрмитажу будет лучше.
Теперь, изучив опыт, мы не рубанули шашкой, но мы посмотрели реакцию. С 1 января издадим приказ по категориям: какие музеи переходят на единый день, какие музеи имеют возможность выбора, для каких музеев эта норма действовать не будет, а будет действовать, скажем, только в летний период, с мая по сентябрь. Ну потому зимой… а вот если в селе находятся музеи? Что ему зимой делать? Тут же уйдет инструктивное письмо в регионы, которым мы не можем приказать, но можем порекомендовать использовать технологию продленного дня, эти наработки. Конечно, нам бы хотелось, чтобы в крупных городах человек имел возможность пойти в музей после работы. А когда музей закрывается в пять…
— Есть какая-то активность, какая-то повестка, связанная с реставрацией памятников культуры в Москве. Опять же обозначена какая-то политика: где-то московские власти действуют, где-то бездействуют. Какова политика и программа, что сейчас делает на федеральном уровне министерство именно в плане борьбы за памятники культуры, их отстаивания, реставрации?
— Я хочу сказать, что в Москве мы ничего не реставрируем.
— Имеется в виду в регионах.
— Вся реставрационная политика министерства по восстановлению памятников, как правило, это памятники федерального значения, крупные, такие как монастыри, музеи, усадьбы, общественного использования, — как правило, это не Москва. Я могу вам привести крупнейшие примеры, где просто я побывал последнее время, сам посмотрел. Упомянутый Соловецкий монастырь, комплекс крепости в Изборске, и целый ряд музейных объектов, театры, Ораниенбаум в Питере и так далее. То есть это все восстановление памятников вне Москвы.
При этом мы прекрасно понимаем, что мы концентрируемся на самых знаковых объектах: Ново-Иерусалимский монастырь, например. Я был там пару недель назад, а до этого я был там последний раз 10 лет назад. Объем работ, который там происходит — это просто космос, просто фантастика. Если это будет, я уверен, что это будет в сроки завершено, мы получим объект культурного притяжения мирового уровня.
— То есть правильно ли я понимаю, что именно сосредоточенность на знаковых объектах делается для эффективного использования средств, потому что их немного?
— В том числе. Мы сосредотачиваемся на знаковых объектах, как эти. Кронштадтский морской собор в Питере, например. И либо мы софинансируем, и мы эту тему будем дальше поддерживать максимально, мы софинансируем региональные объекты. Принципы следующие. Первый принцип — регион сам все построил, но чуть-чуть ему не хватает для запуска. Получается, что объект есть, а, казалось бы, еще добавить туда 10–15 процентов сметы — и он заработает. Тут мы всегда стремимся идти навстречу, где есть высокая степень готовности. Псковский драматический театр, например, мы сейчас экстренно, отрывая средства с других объектов, дофинансируем, чтобы он мог заработать в следующем году. Или сейчас рассматриваем вопрос — архангельский Гостиный двор. Он в реставрации 15 лет. Сейчас там экстренно его будем завершать. Нет смысла растягивать, на растягивании зарабатывают только строители. Растягивать смысла не имеет ничего.
