Культура: Экономика, инвестиции… А ведь Вас, Владимир Ростиславович, называют «комиссаром». Как Вы относитесь к пугалу последних двадцати лет — слову «идеология»? Произносите его вслух или про себя?
Мединский: Произношу. Я считаю, что идеология, то есть набор идей — это очень правильная вещь. Без идей человек становится животным. Либералы говорят, что идеологии быть не должно, они, видимо, хотят, чтобы мы травку жевали…
Культура: При этом сами выстроили очень жесткую идеологическую систему.
Мединский: С колоссальной нетерпимостью к инакомыслящим! Да и какие они либералы? «Либерал» — хорошее слово. Навальный, что ли, либерал? Только и орет «всех посажу!». Они просто приватизировали этот термин. В свое время у нас были «демократы» — тоже слову не повезло. А эти ребята испортили понятие «либерал».
Культура: Ну, так нужна нам государственная идеология?
Мединский: Конечно! У государства должен быть набор идей, которые оно пытается продвигать.
Культура: Заключительный вопрос. Помимо «комиссара», Вас называют еще и «охранителем». По душе Вам такое звание? Что и от кого сегодня надо охранять?
Мединский: Добро всегда надо охранять от зла… Я не могу точно определить собственные идеологические и политические убеждения. Поэтому процитирую чужую фразу, которая мне очень нравится, ибо полностью соответствует моему внутреннему душевному ощущению: «По политическим взглядам я — русский».
«Денег мало, но сделать мы можем многое»
[25]
В рамках секвестра российского бюджета на 10 % сокращены и федеральные расходы на культуру. О том, какое влияние это окажет на подведомственную ему сферу, в интервью «Ъ» рассказал министр культуры Российской Федерации Владимир Мединский.
— Начнем с «Тангейзера»: есть ли шанс, что спектакль Тимофея Кулябина вернется в репертуар Новосибирского театра оперы и балета?
— Вопрос «Тангейзера» закрыт, все решения приняты. Необходимости вмешиваться в работу Новосибирского театра не вижу.
— Тем не менее, в ваших словах есть противоречие: руководителя одного из ключевых театров страны уволили за спорный спектакль…
— Минкульт не «увольняет за спектакль». Увольнение связано с тем, что руководитель так и не понял или не захотел понять: государственное учреждение не частная лавочка. Уверен, массовых митингов можно было избежать. Собрать на своей площадке журналистов, местных депутатов, общественников, представителей РПЦ: разъяснить, убедить, обаять.
Невзирая на личные симпатии. Стремление к диалогу, особенно в конфликтных условиях, — обязанность руководителя федерального театра.
— О руководителях федерального уровня. Министерство культуры объявило о проекте «Кадровый потенциал». Что это такое? Это не то же самое, что уже имеющийся «Кадровый резерв» для госслужбы?
— Нет, не то же самое, хотя цели преследуются похожие, только с учетом специфики культурной сферы. Наша программа хоть и предполагает подбор кадров для работы в министерстве, но в первую очередь нацелена на подбор, систематизацию и учет управленцев именно для учреждений культуры — а это все-таки не госслужба.
Нам нужно держать в поле зрения людей, которые в той или иной степени сочетают творческие и деловые, руководящие навыки. И это поле зрения мы хотим расширить — охватить в нем и разные сферы культурной деятельности, и разные регионы. Не секрет, за пределами столиц у ведомственного начальства, увы, начинается кадровая терра инкогнито.
Нам нужно построить такую математическую модель, такую многомерную матрицу, которая учитывала бы разные параметры, ввести в нее критерии для как можно более объективной оценки качеств кандидатов на те или иные управленческие должности. Мы будем учитывать и наработки нашего партнера по проекту — Академии народного хозяйства и госслужбы, и опыт бизнеса, в том числе Сбербанка.
Планируем, что система заработает осенью. Проблема с управленческими кадрами в нашем случае та же, что и у госслужбы в целом и у бизнеса. Только, повторяю, со спецификой культурной отрасли.
— А именно?
— Вот типичная ситуация. Освобождается вакансия директора, например, в музее. Нужно кадровое решение. И начинает культурное начальство — федеральное или региональное — быстро перебирать в памяти, кто там есть подходящий помимо имеющихся замов. Созванивается с коллегами, а то и просто со знакомыми, просит кого-то авторитетного и уважаемого порекомендовать… Не скажу, что это система, но случается нередко. Сами можете оценить степень субъективизма, закрытости, случайности — и, соответственно, вероятность неоптимальности решения, принятого таким образом.
Или, к примеру, аналогичная ситуация, но с другой стороны, сидит человек тихонько годами где-нибудь в местном театре кукол или даже культучреждении центрального подчинения — в глубинке. То ли хорошо работает, то ли нет — вроде и отчетность нормальная, и просит неназойливо, и жалоб-скандалов нет. И ладно, мол, пускай сидит. Кому есть дело до этого театра и до этого директора? А может быть, он ни на что не годен или, наоборот, созрел для решения более масштабных задач? А может, в его театре или в соседнем как раз подрастает толковый амбициозный молодой руководитель, которому позарез нужен шанс? А вдруг где-нибудь в смежной отрасли: образовании, госуправлении, даже бизнесе есть талантливый управленец, который мог бы быть невероятно полезен данному учреждению культуры? Это, обратите внимание, уже не «пожарный» вопрос, а вопрос именно селекции, повседневной кадровой работы.
— Всех сейчас беспокоит секвестр бюджета. Насколько критично десятипроцентное сокращение бюджета министерства? Будут ли резать гранты?
— Мы все время пытаемся побольше выбить на культуру. В целом отрасль очень недофинансирована. Можно, конечно, причитать на каждом углу, что денег мало и мы ничего сделать не можем. Денег действительно мало, но сделать мы можем многое.
Да, секвестр предполагал тотальное сокращение всего, в том числе и грантов. Мы сделали то, что я называю «бюджетным маневром», — прямо как Минфин, только наоборот.
Если возьмем бюджет министерства, то увидим, что львиная доля приходится на финансирование музеев, библиотек, институтов и театров, затем идут стройка и реставрация, затем субсидии регионам и лишь затем проектная деятельность, осуществляемая либо в рамках ФЦП «Культура», либо централизованной сметы. Вот там все что угодно: Пасхальный фестиваль, ММКФ, «Кинотавр», выставки в России и за рубежом.
Мы сманеврировали таким образом, что все наши учреждения, то есть собственно работники культуры, остались при своих деньгах. У них нет десятипроцентного секвестра. Более того, сократив, к примеру, дотации некоторым театрам на 2,5 %, мы тут же пообещали бонус до 7,5 % тем, у кого будут лучшие продажи. Музеям сохранен план финансирования в рамках 2014-го — Года культуры. А он был максимальным с 1991 года. Библиотеки тоже остаются на уровне 2014-го.
