С месяц ходил вокруг да около, все слова подбирал. А она словно и не замечает! Ни моих глаз горящих, ни того, что я будто во сне, когда ее вижу. Стою, как дурак, и слова вымолвить не могу, хотя застенчивостью отродясь не отличался. А тут язык к небу присох. Я к ее соседке прихожу, чтобы хоть какой-то повод найти здесь побывать, а моя мечта на кухне сидит, на коврике. Ножки стройные скрестила, в одних, извиняюсь, трусах. Глаза — два чайных блюдца, синие-пресиние, волосы белые, с золотистым отливом всю спину закрывают, аж до попы.
— Здравствуйте, вас зовут Андрей?
А я уже не помню, как меня зовут. Я маму родную не помню, как зовут. У меня не голова — а огромное раскаленное солнце. Все мысли в ней расплавились, кроме одной: эта женщина должна быть моей.
Видать, судьба. Однажды мне повезло, пришел, а ее соседки нет дома.
— Хотите, — говорит, — чаю?
Я не чаю хочу, а понятно чего. Но как ей об этом сказать? Разве сгрести в охапку и утащить к себе в нору? Я уже прикинул: машина внизу стоит. Ну, сил моих больше нет! Я спать по ночам перестал! Скоро на людей стану бросаться! Я так и сказал:
— Какая ты красивая.
И тут она улыбнулась. А дальше…
Я сразу понял, что за женщина мне досталась. Инстинкт не подвел, хоть я и был у нее первым. В ней постоянно горит огонь. Воспитывали ее в строгости, как хорошую девочку. Но все равно выросла плохая. Она даже не поняла, почему поселилась вместе с проституткой. Не просто из любопытства. Если бы не я, Стефания рано или поздно стала бы представительницей древнейшей профессии. С ее-то фигурой и темпераментом! Хорошо, что она этого не поняла.
Это пламя постоянно надо сбивать. С такой женой у меня на любовниц просто бы сил не хватило. А жена даже не понимает, что с ней происходит. Вдруг начинает дуться, язвить, супчик пересаливать, нервничать по пустякам. И я понимаю: батарейки сели. Ну не может она без мужика! Врачиха мне потом объяснила, в чем тут суть. Не она виновата, а природа.
Я понял, что надо срочно увозить ее из этой общаги, отрывать от такой подружки и подобные знакомства в корне пресечь. Быстренько сделать ей ребенка, потом еще одного и запереть супругу под замок. С наступлением темноты Стефании вообще на улице делать нечего. Не дай бог, у нее инстинкты проснутся.
А жена моя — редкая красавица. Она почему-то от своей внешности не в восторге, но это у нее самооценка сильно занижена. У Стефании точеная фигура, которая с возрастом стала только краше, женственней, огромные глаза, длинные светлые волосы и аккуратный маленький носик. А губы словно созданы для поцелуев. Я уже не говорю об имени! Поистине королевское! Стефания! Я нарочно зову ее Степанидой или Степкой. И не говорю ни слова о своей любви. Зачем давать ей в руки такое мощное оружие? Если она узнает себе цену, найдет кого-нибудь побогаче или покрасивее. В общем, найдет. А из меня веревки будет вить. Впрочем, она и так вьет. Я и ору на нее, чтобы с языка не сорвалось чего не надо. Противно, когда здоровый мужик начинает сопливиться. Поэтому я свою Стефанию постоянно одергиваю и нарочно говорю исключительно о ее недостатках.
Мне кажется, что, как только я скажу это вслух: «Стефания», — мое сердце растает, словно ледышка на солнце, а жена будет резвиться в этой луже, шлепая по ней босыми ногами и звонко смеясь. Стефания!
Я прекрасно вижу, какими глазами на нее смотрят мужчины. Потому и качаться начал. Оружием увлекся, стал частенько наведываться в тир. А как еще защитить свою собственность? Понятно ведь, что будут посягать. А она, дурочка наивная, словно не замечает.
— Андрей, мне сегодня на улице подарили букет роз.
Гляжу — и в самом деле в вазе на столе цветы. Не я подарил. А букет шикарный! Немалых денег стоит.
— Кто?!
— Какой-то мужчина.
— Что он тебе сказал? Ты дала ему телефон? Где он живет? Кто он?
— Андрей, я не знаю! Что ты орешь? Я села в автобус и уехала.
— А что он?
— Просто стоял и улыбался. Сказал: «Эти цветы вам за то, что вы такая красивая». Ничего себе, шутки!
— Не бери в голову. Это мошенник. Сначала цветочки, потом номер кредитной карты. Ты бы снимала бриллиантовые серьги, когда идешь в супермаркет. Овца.
— Точно!
Вроде проехали.
— Андрей, представляешь, я сегодня в метро бесплатно прошла! Сегодня первый день месяца, в кассу огромная очередь, а я по своей рассеянности талончик на проезд не купила. И тут подходит какой-то парень и говорит: «Такие красивые женщины не должны стоять в очередях». И провел меня по своему проездному.
— Ты дала ему телефон? Что он еще спросил?
— Я села в вагон и уехала. С какой стати мне давать ему номер телефона?
— Это новая форма развода доверчивых граждан. Я тебе сколько раз говорил, овце тупой: ни с кем на улице не разговаривай!
— Но что я такого сделала?!
— Видишь очередь — вставай в очередь! — рявкнул я. — А лучше вообще сиди дома или жди, когда я тебя отвезу!
— Но ты вечно занят!
— Хочешь, чтобы на тебя повесили кредит в несколько миллионов? Или записали фирму-однодневку? В тюрьму хочешь сесть? В каком мире ты живешь, Степанида? Запомни семейный устав, пункт первый: «муж всегда прав». Пункт второй: «если муж не прав, смотри пункт первый».
Губки надула, но вроде бы прониклась. Но все равно:
— Мне мужчина место в метро уступил. Я что, уже старуха? Я обиделась и вышла. А потом плакала.
А мне захотелось смеяться. Ну не овца? Знаю я эти приемчики!
— Девушка, садитесь ко мне на колени. Или: — Извините, вам не дует? Давайте я вас закрою.
И — в темный уголок. А там и руки можно распускать. Я уж молчу о самом банальном:
— Вы не подскажете, сколько сейчас времени? — а над головой висят часы.
Пришлось внушить жене, что вокруг одни бандиты и маньяки. Я же не могу находиться рядом с ней двадцать четыре часа в сутки! А она еще работать вздумала! В фитнес-клубе! Я как об этом узнал, мне аж дурно стало. Там вокруг — одни мужики, по пояс голые! И с голыми ляжками! Но вижу, что Стефания уперлась. Пришлось записаться в тот же клуб. Я сразу обозначил: это моя женщина. Кто посягнет — покалечу. Но, видать, не до всех дошло. Иначе не случилось бы того, что случилось.
Я так и подумал:
— Свершилось!
Долго же я этого ждал! С самого первого дня, как мы с женой познакомились. И дождался. Знаете, если долго чего-то ждешь и это наконец случается, даже испытываешь облегчение. Вроде как точка отсчета. Новой эры. Что ж, продержался аж четверть века. Подружек ее терпел. Эту, извиняюсь, Юлю. Вот баба до денег жадная! У нее глаза цвета зависти. Так и прилипла ко мне. Я за штангу — и она за штангу. Стоит рядом, в зеркало на меня зырит. Я делаю вид, что ее не замечаю.
