Его уверенность придала мне сил и заставила искать этот самый выход, лихорадочно перебирая в уме варианты. И тут на выручку пришел все тот же Чижов.
Он рассудил очень просто: поскольку главную опасность он интуитивно чувствовал в фургоне, то нужно было как-то испортить этот фургон – что Петр Алексеевич и сделал. Он поднял с земли кусок кирпича и запустил его в ветровое стекло фургона.
Все на секунду остолбенели. В стекле, моментально покрывшемся паутиной трещин, зияла порядочная дыра. Разъяренный водитель, как ошпаренный, выскочил из кабины и разразился матом. Тарантас с помощником переглянулись.
– Ах, сука! – оторопело сказал Александр Николаевич.
К Чижову подскочил охранник и с размаху ударил его под ложечку. Петр Алексеевич повалился, как сноп.
– Как поедем-то, шеф?! – трагически завопил водитель. – Стекло надо менять!
На щеках Тарантаса заиграли желваки. Он взял себя в руки и сказал почти спокойно:
– Нет времени! Стекло немедленно убрать! Поедете с ветерком… И шевелитесь, не тяните резину!
И тут меня осенило. Все были слишком расстроены. Про меня на время забыли.
Я тихо проскользнула в предбанник, выдернула из замка внутренней двери торчавший там ключ, нырнула в темноту помещения, пахнущего свежим смолистым запахом, и заперлась изнутри. Кажется, мое исчезновение даже не сразу заметили.
Под самым потолком тускло светились прямоугольники узких продолговатых окон. Я заметила свисающие по стене шнурки, с помощью которых открывались фрамуги, и потянула за один из них. Теперь до меня доносились звуки со двора, и, прислушавшись, я смогла разобрать слова.
– Где эта стерва? – услышала я голос Александра Николаевича. – Она только что была здесь! Куда она могла деться?
– Спокойно! – ответил ему Тарантас. – Никуда она не денется. Обыщите двор, быстро!
Теперь я услышала топот многих ног, рассыпавшийся по двору. Кто-то дробно простучал каблуками под самым окнами бани. Я с сомнением посмотрела на дверь. Дверь была плотная, дубовая, но, если, например, бросить в нее гранату…
– Ее нигде нет, шеф!
– Посмотрите в бане, придурки!
Топот ворвался внутрь здания, тяжелые кулаки забарабанили в дверь. Сюда сбежалась, кажется, вся орава. Затем грохот оборвался, и требовательный голос Тарантаса произнес:
– Отстрелите замок!
Я вжалась в стену. За дверью словно что-то взорвалось. Полетели щепки, из замка брызнул раскаленный сноп. Железная коробка отскочила, и дверь распахнулась. Выстрелы смолкли, и в помещение ворвались молодые люди с автоматами. Не говоря ни слова, двое подхватили меня под руки и выволокли из бани.
– Тянете время, Ольга Юрьевна? – спросил Тарантас, встречая меня у входа. – Не переусердствуйте, а то у меня может кончиться терпение! В машину ее!
Меня потащили через двор к фургону. Александр Николаевич шел рядом, и выражение его холеного лица не обещало ничего хорошего. Однако через некоторое время на нем промелькнула озабоченность. Около фургона творилось что-то неладное.
Люди, стоявшие там, сбились в кучку и как-то растерянно оглядывались по сторонам. Александр Николаевич прибавил шагу и раздраженно крикнул:
– Что у вас там?
Водитель шагнул ему навстречу и виновато сказал:
– Не углядели, Александр Николаевич! У одного там нож оказался. Как он, сука, исхитрился? Мосла порезал и колесо проколол! Хорошо еще, Мосол автомат не потерял!
Лицо Александра Николаевича исказилось. Сейчас он был похож на человека, который пытается удержать воду, разбегающуюся из разбитого аквариума. Оглянувшись с тоской на хозяина, он прорычал:
– Что же ты стоишь, идиот! Меняй колесо! Быстро!!
Но уже не выдержал и сам Тарантас – он почти бежал к фургону, сжимая кулаки. Что он при этом говорил, я бы не отважилась повторить.
Водитель стремглав кинулся за домкратом. Пленников одного за другим вышвыривали из кузова, чтобы облегчить машину. Я заметила в стороне неподвижное тело Виктора, и у меня обмерло сердце. Я сделала попытку вырваться, но меня крепко держали.
Тарантас, раздувая ноздри, стоял посреди двора, озираясь как безумный. Наконец его белые от ненависти глаза остановились на мне, и он, грязно выругавшись, шагнул навстречу.
И в этот момент из-за леска вырвался пронзительный вой сирен и стремительно покатился в сторону дачи.
Глава 14
Больше всего мне почему-то запомнилась физиономия Виталия, который не приходил в себя с тех пор, как соратники хлопнули его автоматом по затылку. Поэтому, очнувшись, он абсолютно ничего не мог понять и только с немым изумлением таращился на вооруженных милиционеров, заполнивших двор. По-моему, он забыл даже про свое драгоценное ухо.
Колесо на фургоне так и не успели поменять – впрочем, это мероприятие совершенно потеряло свою актуальность и никого уже не волновало. Тем более что во дворе стоял фургон гораздо большей вместимости – с зарешеченными окнами. В него одного за другим препровождали молодых людей в дорогих костюмах, предварительно обезоруживая и тщательно обыскивая. Сопротивления никто не оказывал.
Ко мне интерес был тоже полностью потерян, и я стояла в стороне, забытая и никому не нужная, пока наконец из мешанины серых мундиров не выделился улыбающийся человек в пиджаке и не направился прямо ко мне. Разумеется, это был Могилин. Он подошел размашистым шагом и протянул мне широкую теплую ладонь.
– Вы в порядке, Ольга Юрьевна?
– Я в порядке, – сердито ответила я. – Но, между прочим, нас всех тут могли лишить жизни, пока вы раскачивались у себя в управлениях. У нас есть серьезно раненные.
– Зря сердитесь, – добродушно заметил Могилин. – Думаете, так просто убедить начальство выделить людей и транспорт? Особенно на таком смехотворном основании, как пропажа двух пацанов? Но у меня получилось. Я чувствовал, что дело серьезное… Сейчас я кое-что вам расскажу – но сначала надо позаботиться о раненых…
Он повернулся и пошел к милицейской «Волге», на ходу крикнув:
– Трофимов, вызови «Скорую»! Пожалуй, даже две «Скорых»!
Я, еле поспевая, устремилась за ним следом. Трофимов, понимающе кивнув, что-то забубнил в микрофон рации. Я все-таки сказала Могилину сварливым тоном:
– Учтите, сейчас они угонят куда-то мою «Ладу», чтобы спрятать концы в воду! А на новую машину у меня нет денег!
Могилин посмотрел на меня с улыбкой.
– Ну, это дело поправимое! Говорите номер своей «Лады»! – Выслушав номер, он опять кивнул Трофимову и распорядился: – Свяжитесь с ГИБДД, пусть сообщат своим на все посты. Далеко он не уедет…
Я на время оставила его и подошла к Виктору, который по-прежнему лежал на земле. Он был очень бледен, но в сознании. Увидев меня, он подмигнул и попытался улыбнуться. Я опустилась на колени и с тревогой заглянула ему в глаза.
