— По-моему, это был мистер Мортон.
— Господи, Лиз, — захохотала Стейси. — Опять сплетничаешь?
— Моей маме, — ощетинилась Лиз, — сказала об этом мама Хлои Хартвел, а та услышала от своей кузины, которая работает диспетчером в полиции Аннаполиса.
— Тогда, — продолжала смеяться Стейси, — это точно правда.
— Почему он это сделал? — спросила я. — Почему пытался убить мистера Мортона?
Лиз пожала плечами.
— Кто знает. У Марко вообще крыша поехала, понимаешь?
Еще бы.
Стейси остановилась у моего дома и сказала:
— Не забудь сообщить, когда тебе будет удобно пройти посвящение.
— Обязательно. Спасибо, что пошли со мной.
— Это была моя первая вечеринка, — вздохнула Лиз.
— И последняя, — поджала губы Стейси.
Они помахали мне и уехали.
Когда я вошла в дом, папа и мама еще не спали. Они смотрели новости.
— Привет, солнышко, — сказала мама. — Как все прошло? Хорошо?
— Грандиозно! Повеселилась вовсю. Авалон победил. Завтра Уилл пригласил меня покататься на яхте.
— Здорово! — сказала мама. — А он опытный яхтсмен?
— Конечно, — уверенно ответила я, хотя понятия не имела, правда это или нет. Знала только, что они с Лэнсом все лето плавали вдоль побережья.
— Надеюсь, завтра ты не наденешь на яхту эту юбку? — спросил папа, когда я уже поднималась по лестнице в свою комнату.
— Не волнуйся, не надену, — отозвалась я. — Спокойной ночи!
Меньше всего мне хотелось сидеть в гостиной с папой и мамой и разговаривать. Мне было нужно… нужно…
Я и сама не знала, что именно.
Я приняла душ, переоделась в пижаму, забралась в кровать и стала смотреть на розу, которую подарил Уилл. Она совсем распустилась, лепестки блестели в свете ночника.
Мне хотелось спать, но я понимала, что не усну. Слишком возбуждена. Я все думала о Марко. Откуда он узнал, что меня назвали в часть Элейн Лилейной Девы? Для парней такого возраста это нетипично.
И почему он намекал, что мне нравится совсем не тот и что я должна была влюбиться в Лэнса, а не в Уилла? Потому что Элейн нравился Ланселот?
Какой кошмар! Это даже не смешно. Я люблю родителей, но почему им вздумалось назвать меня в честь столь возвышенного персонажа? С моей тезкой общее одно — любовь к плаванию… хотя я предпочитаю плавать на плотике в бассейне, а Элейн из Астолата плыла навстречу своей смерти в лодке…
Если верить Марко, если я — Элейн, а Лэнс — Ланселот, выходит, что Дженифер — Гиневра. Смешно, но ее имя действительно происходит от Гиневры, уж кому как не мне, дочери ученых, занимающихся Средневековьем, это знать.
Ну, а если Лэнс — Ланселот, я — Элейн, Дженифер — Гиневра, то Уилл может быть только королем Артуром. А это означает, что Марко выпала роль Мордреда, который сначала убил Артура, а потом сразил Ланселота — и все из-за этой Гиневры.
Если не принимать во внимание, что Мордред был кровным братом Артура, а не сводным.
К тому же мы все учимся в школе, которая называется Авалон — место, где хранился Эскалибур…
И как вам это нравится?
Ужас!
Вдруг Марко не шутит?
Да…
Впрочем, какое мне дело до того, что сводный брат Уилла сравнивает меня с девицей, которая покончила с собой с помощью таинственного кинжала из Камелота? Может, Марко хотел меня оскорбить? Зря старался. Но он же не знает, что я терпеть не могу все эти средневековые штучки.
Да… вряд ли.
Хотя…
Почему его пальцы были такие ледяные? Почему собака повела себя так странно, когда он коснулся меня? А его намеки по поводу мистера Мортона? И почему Марко так хотелось, чтобы Уилл застал Лэнса и Дженифер вместе?
Все еще чувствуя легкую тошноту, я завернулась в одеяло и потушила лампу. Тигра тут же прыгнула на свое привычное место на моей кровати.
Только сегодня она почему-то долго не могла успокоиться. Кошка нюхала там, где меня лизнул Кавалье. Я приоткрыла глаза: на мордочке Тигры застыло выражение, которое Джефф называет «улыбкой чеширского кота» — пасть чуть приоткрыта, глаза настороженные.
Потом, понюхав мою руку в последний раз, Тигра кинула на меня взгляд, как будто обвинив в предательстве, спрыгнула с кровати и ушла спать в другое место.
Это означало, что она серьезно обижена.
Я лежала и думала о том, что в моей жизни, наверное, действительно происходит что-то очень значительное, если даже моя собственная кошка больше меня не любит. Что, собственно, случилось на этой злосчастной вечеринке?
И что со всем этим делать?
Да и что я могу? Разве что поговорить с Лэнсом? Мне все равно придется с ним общаться по поводу задания по мировой литературе. Может, удастся убедить его открыться своему другу? Для Уилла будет гораздо лучше, если он узнает обо всем от Лэнса, а не так, как придумал Марко…
Я очень жалела, что согласилась плыть с ними на яхте. Не хотелось смотреть, как Уилл с Дженифер держатся за ручки, будто голубки, и знать, что все это, по крайней мере со стороны Дженифер, — обман.
Я была абсолютно уверена: Марко сделает нечто такое, что потрясет всех или, в крайнем случае, одного Уилла.
Но… все-таки мне очень хотелось отправиться в плавание с Уиллом. Мне необходимо быть рядом с ним.
Господи, ну и влипла же я!
Грустно признавать, но, проснувшись утром, я уже не сомневалась в том, что поеду кататься на яхте с Уильямом Вагнером и компанией.
И не потому, что буду иметь счастье его лицезреть. Мне нужно исполнить свой долг. Я убедила себя в том, что только так смогу приглядывать за Марко. Ведь он наверняка собирается устроить сводному брату какие-то неприятности.
Только… зачем? Почему он хочет ранить Уилла? Вряд ли Уилл мечтает о мести брату. Может, все это из-за того, что случилось когда-то между их отцами? Неужели Марко решил отомстить за то, что папа Уилла женился на его маме? Если все, что говорят об адмирале Вагнере, — правда, то вполне возможно. Но зачем он мстит Уиллу? Наказывать нужно адмирала Вагнера. По-моему.
Уилл ждал меня у памятника Алексу Хелею, стоявшему в конце улицы, которую местные прозвали набережной Иго. Вдоль набережной на воде покачивалось огромное количество яхт. Чтобы вывести яхту в море, требовалось провести ее вдоль всех открытых баров и кафе, где целые дни напролет люди сидели и любовались лодками. Это было похоже на модный показ на подиуме.
Алекс Хелей, написавший книгу «Корни», должно быть, жил в Аннаполисе, раз ему поставили памятник. Огромное каменное изваяние, окруженное фигурами поменьше; фигуры лежали у его ног, как будто слушая, как он читает им книгу. Уилл сидел, прислонившись к одной из фигур, и ждал меня.
