Я с изумлением уставился на Бобби – сейчас был просто влюблен в этого малыша. Стало быть, во время своего нелепого приключения в церкви дети видели, как Гилкрайст звонил в колокол, созывая нас всех к трупу мисс Хейвуд. Но они не только видели это, а еще и сумели найти выброшенный бриллиант. Эти двое – Дон и Бобби – превратили мое горькое поражение в триумфальную победу.
Барнс и Суини теперь с угрожающим видом повернулись к доктору. С Гилкрайстом было покончено. В этом не приходилось сомневаться. Я одной рукой сгреб свою дочь вместе с бриллиантом, а другой обнял Бобби. И стал от полноты чувств целовать их мокрые и грязные щеки.
Дон застеснялась и попыталась вырваться, зато Бобби прижался ко мне с нежданной нежностью и принялся крутить пуговицы на моем пиджаке. А потом внезапно раздался его обычный голос – басовитый и хрипловатый.
– Я плохо себя вел, – сказал он. – Очень плохо. Я соврал.
Я посмотрел на него поверх головы Дон.
– О чем ты соврал, Бобби? Ты на самом деле не видел доктора Гилкрайста?
– Нет, о свинье, – ответил Бобби. – Это действительно была огромная и жирная свинья. Красная и белая. С двумя ушами. Но я сказал неправду. – Его черные глаза смотрели на меня заискивающе. – Я не ел ее. Не так, на самом деле. Наоборот, это она хотела съесть меня.
– Вовсе не хотела, – возразила Дон.
– Хотела, – настаивал Бобби.
– Не хотела, – повторила Дон.
– Хотела, – не сдавался Бобби.
– Не хотела…
В этот момент Суини и Барнс как раз выводили из кабинета скованного наручниками Гилкрайста…
Энтони Баучер. Семеро с голгофы
Посвящается доктору Эшвину
Персонажи, учреждения и события, описанные в этом романе, являются полностью вымышленными и не имеют никакого отношения к подлинным лицам и положениям – за одним исключением. Этим исключением является доктор Эшвин, который точно списан с реального лица, а имя, которое он носит в книге, представляет собой сделанный им самим перевод на санскрит.
Энтони Баучер
Причастные лица
1. Научные сотрудники Калифорнийского университета
А. Обитатели Международного дома
*Мартин Лэм, специалист в области германистики
[10]
*Алекс Брюс, специалист в области химии
* Курт Росс, швейцарец
Павел Борицын, белогвардеец
Ричард Уортинг, канадец
Ремиджио Моралес, боливиец
*Мона, его сестра
*Гвадалупе (Лупе) Санчес, мексиканка
Б. Другие ученые
*Синтия Вуд, невеста Брюса
Мэри Робертс
Чак Уизерс
2. Профессура Калифорнийского университета
*Джон Эшвин, доктор наук, профессор санскрита
*Пол Леннокс, кандидат наук, преподаватель истории
*Иван Лешин, кандидат наук, профессор славистики, работающий по обмену
*Татьяна (Таня), его жена
*Джозеф Грисуолд, доктор наук, профессор испанистики
Лоренс Дрексель, режиссер Малого театра
3. Другие
*Сержант Каттинг, сотрудник полиции Беркли
Дэвис, полицейский
Уоррен Блейкли, директор Международного дома
Моррис, гостеприимный филолог
Доктор Эванс, врач Мемориальной больницы
Врач-практикант
Пожилой служащий в «Золотом» («Театральные аксессуары»)
*Хьюго Шедель, доктор наук, дядя Курта Росса и неофициальный посол Швейцарской Республики
Пролог
Отменный салат из крабов и две бутылки пива сделали меня, должен признаться, более красноречивым, нежели я бываю обычно. Я занял ту шаткую позицию, когда, исключительно ради желания поспорить, утверждаешь нечто прямо противоположное тому, что думаешь.
– Ватсон, – рассуждал я, – это отработанный материал. Да, у истоков детективного жанра он играл важнейшую роль. Без его содействия неподготовленный читатель никогда бы не уловил сути работы сыщика. Отсюда – потребность в безымянном друге Дюпена и самом Ватсоне. Но сегодня любитель приключенческих романов наподобие, скажем, Беттереджа
[11], – настолько охвачен детективной лихорадкой, что ему, как бы это тебе получше объяснить, Мартин, больше не нужен «простачок», подвизающийся переводчиком при главном герое.
Мартин Лэм отвлекся от созерцания рыбацких лодок, покачивающихся за окном, и ребятишек-японцев, готовых в любую минуту свалиться с пристани.
– Логично, – согласился он. – И тем не менее, писатели все еще изображают их.
– Разве? – усомнился я. – Роджеру Шерингэму, Реджи Форчуну, лорду Питеру Уимзи
[12] – этим молодым умникам вроде не особенно нужны свои Ватсоны. У Фило Ванса Ван Дайн – всего лишь бессловесная марионетка, повествователь-фантом, недаром продюсеры фильмов даже не называют его имени на экране. Разве можно представить себе фильм, снятый по любому из рассказов о Шерлоке Холмсе, где не было бы Ватсона? А у доктора Торндайка
[13] столько таких Ватсонов, что это все равно, что ни одного нет. Доктор Фелл
[14], этот несравненный пьяница и сквернослов…
– Видишь ли, какая штука, Тони, – перебил меня Мартин, – боюсь, что касается Ватсона, я несколько необъективен. Мне самому пришлось побывать в этой роли, и, льщу себя надеждой, сыграл я ее совсем недурно.
– И когда же это было? – недоверчиво спросил я, почти не сомневаясь, что сейчас мне начнут более или менее туманно морочить голову.
Мартин взял карандаш и принялся что-то чертить на обороте меню.
– Когда, спрашиваешь? Ты был в Беркли, когда убили доктора Шеделя?
Шедель… Имя было знакомо. В памяти замелькали обрывки какой-то запутанной и так и не раскрытой истории.
– Кажется, что-то связанное с Швейцарией? – вымолвил наконец я. – И с ледорубом?
