Когда на смену блюду с печенью мне принесли мороженое, приготовленное почти как произведение искусства, я уже успел понять главное, усвоить фундаментальный факт, от которого зависело все мое дальнейшее будущее. Если с Айрис случится худшее, тогда и мне конец. Кларку не видать моего виски как своих ушей. А все дорогое лечение пойдет насмарку. Виски понадобится мне самому. И последний запой Питера Дулута окажется грустным финалом его жизни.
XXIV
Нам часто приходится слышать об ослепительной улыбке, под которой прячется глубокое горе, или о модных ботинках, скрывающих покрытые язвами ноги. Все это затертые языковые штампы, но их словно только что придумали, до такой степени точно они описывали состояние сотрудников лечебницы доктора Ленца, когда тем вечером они собрались в главном зале. Верховное божество повелевало, а значит, все должно было выглядеть, как обычно. И жизнь пациентов тоже текла своим чередом.
Это представлялось самым обычным официальным вечерним собранием, но платье мисс Браш выглядело почти до неприличия вызывающе роскошным. Ткань была расписана тигриным узором, и она смотрелась в своем наряде как величавая, хотя и немного усталая тигрица. Ее профессиональная улыбка казалась даже ярче, чем обычно, но я обратил внимание, что она то появлялась на ее лице, то пропадала, как вспышки луча маяка. И не раз я ловил мисс Браш на том, что она улыбается чисто автоматически, даже ни на кого не глядя.
Морено тоже оделся с иголочки и был явно преисполнен решимости вести себя приветливо, пусть это давалось ему с мучительным трудом. Женщины из числа пациенток пришли в полный восторг от его необычной общительности, и я даже слышал, как маленькая школьная учительница сравнила его с киноактером Джорджем Рафтом. Когда он проходил мимо, я уловил запах превосходного виски. Он явно основательно приложился к той бутылке, которую я заметил в его кабинете накануне.
Уоррен облачился в свежий белый халат, а волосы старательно пригладил с помощью огромного количества бриллиантина. Причем сегодня его улыбка казалась даже более искренней, чем выражения лиц большинства остальных работников клиники. Вероятно, он ощущал, что смерть Лариби окончательно сняла с него все подозрения в причастности к гибели Фогарти.
Даже несчастная миссис Фогарти появилась в необычном виде. Подобно королеве Елизавете, она была готова на все в минуту крайней необходимости. Ее усилия вылились в несколько полинявшее лиловое платье, которое не шло ни к лицу, ни к фигуре этой женщины, и румяна на щеках, лишь подчеркивавшие глубокую черноту под глазами. Только что овдовевшая, она покорно несла бремя своего долга перед пациентами.
А сами пациенты выглядели вполне довольными жизнью. Среди них царило веселое оживление, что было вполне в пределах нормы. Пожарная тревога дала им тему для бесконечных пересудов, внесла разнообразие в течение их монотонной жизни. Никто из них, как мне казалось, даже не догадывался, что труп Лариби лежал на расстоянии каких-то пятидесяти ярдов от зала, не замечал присутствия в лечебнице полицейских. Их не волновало, что Айрис заперта в одиночестве у себя в палате. Это вообще не заботило никого, кроме меня.
Мысли об Айрис напомнили мне, что пора приступать к действиям. И первой на очереди у меня числилась мисс Пауэлл. Она была важным звеном в цепи, и без ее участия нам ничего не удалось бы осуществить. Наш план мог быть приведен в исполнение только в том случае, если бы мне удалось выяснить местонахождение музыкального тайника.
Бостонская старая дева сегодня с изрядной смелостью нацепила на себя наряд в красных и желтых тонах. Быть может, облачаясь в него, она отдавала дань огню, который совсем недавно угрожал погубить нас всех. Она все время находилась на виду, но вот улучить момент, чтобы оказаться с ней наедине, оказалось сложной задачей, потому что она порхала от одной группы к другой, обсуждая страхование от пожаров и те огромные взносы, которые приходилось вносить в страховые компании обитателям хорошо знакомых ей домов на Коммонуэлс-авеню. Вела она себя столь же беспечно и фривольно, как велели цвета ее платья. Я уже начал всерьез беспокоиться, что пережитый днем шок излечил ее от клептомании и сделал совершенно обычной светской дамой, какой она старалась казаться.
– Вероятно, особенно высока опасность пожаров в бостонских трущобах… – увлеченно подал реплику я, когда мне удалось наконец зажать ее между столиком с фонографом и отопительным радиатором.
И это был успех. Потом мне уже не стоило никакого труда увлечь ее к дивану в углу – тому самому, где мы когда-то сидели при первом знакомстве. Она поплелась за мной покорно, как овечка, чтобы затем пуститься в долгие рассуждения о проблеме ликвидации трущоб, жилищных вопросах и социальных реформах в целом.
Был лишь один тревожный для меня момент, когда вдруг раздался голос мисс Браш, собиравшей четверку для игры в бридж и выразительно поглядывавшей в нашу сторону. Но на ее призывы вообще никто не отозвался, и, к счастью, я мог снова полностью сосредоточиться на мисс Пауэлл.
На мое обручальное кольцо она не посмотрела ни разу, как ни выставлял я его напоказ. Более того, чтобы облегчить ей задачу, я будто невзначай даже сдвинул его на кончик пальца. А потом случилось нечто странное. Меня настолько увлек поток красноречия леди из Бостона, что я поймал себя на неотрывном внимании к ее сентенциям. Пытаясь загипнотизировать мисс Пауэлл, я сам попал под ее гипнотическое воздействие, глядя на эту женщину со смесью восхищения и легкого испуга. Ее хорошо поставленный голос лился, подобно усыпляющей микстуре. И я готов был бы поклясться, что за все время она ни разу не отвела глаз от моего лица.
– Таким образом, мистер Дулут, сами можете судить, какие неимоверно большие проблемы придется решать новой администрации. Надеюсь, вы увидели их теперь во всей полноте.
Я уж точно теперь увидел все сложности, встававшие перед властями Бостона. Но, к своему огромному удивлению и облегчению, увидел и другое: кольцо наконец исчезло с моего пальца. При этом взгляд моей собеседницы ни на секунду не устремлялся в сторону. А я не почувствовал даже прикосновения к своему пальцу. Ну, разве что самое легкое, словно мимолетный взмах крыла бабочки. Кольцо же испарилось. Я мысленно дал себе клятву, что добьюсь выписки этой женщины из лечебницы, стану ее компаньоном в делах, и в таком случае наше общее с ней благосостояние будет пожизненно обеспечено. Она была гениальна.
– …Но, к большому сожалению, большинство жителей Бостона слишком легкомысленно относятся к своим общественным обязанностям…
Я же никак не мог сказать, что легкомысленно отношусь в своей задаче. Кольцо попало к ней. Оставалось заставить ее спрятать добычу в музыкальном тайнике. В то же время я прекрасно знал о склонности мисс Пауэлл скрывать краденое под подушками диванов. И мне пришлось пойти на не слишком джентльменскую выходку, растянувшись на диване с ногами и полностью исключив возможность незаметно сунуть что-либо под подушку. Она же была слишком хорошо воспитана, чтобы упрекнуть меня за дурные и даже грубоватые манеры.
А потом я принялся обрабатывать ее ментально, пытаясь послать мысленное сообщение, соединить на миг мое сознание с ее мозгом.
