Она проспала до самого прихода Кирилла.
— Эй! — он тронул ее за плечо. — Пьяная красавица, просыпайся! Ужин готов? А то сейчас тебя съем!
Иллария смотрела на Кирилла бессмысленным взглядом.
— Ого! Праздник себе устроила? — Он с улыбкой всматривался в ее лицо. — Просыпайся!
— Который час? — спросила она сипло.
— Десять.
Она взглянула в окно — там была ночь. С силой провела ладонями по лицу, окончательно приходя в себя. Вскочила с дивана, покачнулась. Кирилл придержал ее за локоть.
— Куда? Неужели на кухню?
— Я совсем забыла, — сказала поспешно Иллария. — У меня встреча… в десять!
— Придется перенести на завтра, — сказал он. — Надеюсь, встреча деловая? С кем?
— С одним… человеком.
— С Речицким? — спросил он небрежно, не глядя на нее. — Я думал, ты с ним разошлась.
Иллария остро взглянула на любовника — ей не понравился тон Кирилла.
— Нет, — ответила сдержанно. — С другим.
— Интересно, с кем?
— Это моя работа, — сказала она и сразу же поняла, что получилось неудачно.
— Твоя работа? — удивился он, в глазах насмешка. — Ночные свидания — твоя работа?
— Что ты несешь? — Иллария стала закипать. — Мне нужно обсудить с ним… сотрудничество.
Оправдывающийся человек жалок. И не важно, виноват он или нет. Когда на тебя смотрят вот так, прищурившись, улыбаются криво, издевательски, сложив руки на груди… Что это с ним? Иллария не выносила сцен. В этом она тоже похожа на мужчину, как заметил однажды Речицкий. «Терпеть не могу визга, — сказал тогда он. — Мы бы с тобой ужились…»
— С кем? — Кирилл уже не улыбался. Он смотрел на Илларию в упор.
— Ты с ума сошел! — закричала она, а в душе поднималась непонятная тоска. — Ты что, не веришь мне?
Удивительное дело, она была достаточно изворотливой и могла выйти победителем из любой разборки, не теряя хладнокровия. Она всегда знала, что нужно сказать и как. «Ты что, не веришь мне?» — это жалкий лепет. Она опомнилась. Поднялась с дивана. Не глядя на Кирилла, пошла к двери.
— Погоди! — Он нагнал ее, схватил за руку. — Не сердись! Я думал, у тебя нет тайн от меня. Какое, к черту, свидание ночью? Это Речицкий?
— Нет! — крикнула она, вырывая руку. — Пусти!
— Не пущу! С кем ты собираешься встретиться? Опять за старое? Новый… — Он сумел сдержаться. Но все было ясно и так. Оскорбленная Иллария, раздувая ноздри, дергала ручку двери. Та не открывалась.
— Открой! — заорала она. — Я ни минуты здесь не останусь!
— Дура! — заорал он в ответ. Резко дернул ее к себе, обнял так, что затрещали ребра. — Уйдешь, когда я разрешу, поняла? О твоем романе с Речицким трепался весь город. А в столицах ты чем занималась? И почему оттуда свалила? Думаешь, я не знаю? Я все про тебя знаю!
— Не твое дело! — Она яростно билась в его руках. — Пусти!
— Остынь, дура! Да мне плевать, чем ты там занималась! Мне плевать на Речицкого! Я лжи не терплю! Поняла?
— Пусти! — кричала она вне себя.
— Я сказал, остынь! Никуда ты не пойдешь. Кто?
Иллария смотрела на Кирилла — лицо его побледнело, уголки рта судорожно дергались, он был страшен. И почему, спрашивается? Неужели ревнует? А она тоже хороша со своими истериками. Иллария вдруг затихла в его руках. Положила голову ему на плечо. Погладила рукой по щеке — ей казалось, она укрощает зверя.
— Тебе не стыдно? — прошептала на ухо.
— Кто он? — упрямо спросил Кирилл, но тон сбавил.
— Онопко. Илья Борисович Онопко. Денежный человек, который согласен платить. Не за то, о чем ты подумал.
— Онопко, у которого массажные кабинеты? — Он отодвинул ее от себя, испытующе заглянул в глаза.
— Были. Сейчас он затеял конкурс красоты. Ему нужна моя поддержка.
— Как ты можешь путаться с этим подонком? — Он все еще не верил ей.
— Это бизнес, — ответила она. — Я не путаюсь пока, я просто хочу знать, что ему надо.
— Почему ночью?
— Десять часов не ночь. Я думала, мы поужинаем, и я поеду… А ты начал орать, как ненормальный. Спросить по-человечески трудно?
— Я тебя очень люблю, — сказал Кирилл покаянно. — Мне все равно, что было раньше…
— Раньше ничего не было, — сказала Иллария твердо. — И если ты собираешься…
— Не собираюсь! Я дурак, извини.
Он целовал ей руки, повторяя:
— Я дурак! Не сердись. Не сердишься?
От вспышки ярости не осталось и следа. Кирилл был тих и покорен.
— Я думала, ты меня убьешь, — сказала Иллария.
— И убью! — ответил он вполне мирно. — Иди, позвони, скажи, что приедешь завтра.
— Завтра он уезжает. В Италию, на две недели. Ну и черт с ним! Не судьба.
— Поехали! — вдруг выпалил Кирилл. — Я отвезу тебя сам. Не пущу за руль.
— Я собиралась вызвать такси, — ответила Иллария, колеблясь. — Поздновато для визитов…
— Не поздно. Иди, звони. А потом поужинаем. Где он живет?
— У него свой дом в пригороде, у меня в сумке адрес…
— Дай мне честное слово, что ты не встречаешься с Речицким, — сказал Кирилл уже в машине. — Имей в виду, если узнаю…
— Не надоело? — спросила она резко. — Сколько можно?
Кирилл не ответил, пристально глядя на дорогу.
«Оказывается, Рыжий Лис ревнив, — думала Иллария. — Ревнив до такой степени, что сходит с ума… Кто бы мог подумать? Вечно зубоскалит, прыгает мячиком, а сам… надо же! Неужели он так влюблен?» Кирилл напугал ее своей неожиданной вспышкой. А как же ее независимость? Если он будет требовать отчета за каждый шаг… И откуда он знает о… Какого черта? Он что, детектива нанял? Она взглянула на Кирилла…
— Извини, — он, словно подслушав ее мысли, повернул голову, взял ее руку, прижался горячими губами. Иллария отстраненно отметила, что ничего не почувствовала — не было жаркой волны от макушки до колен. — Я больше не буду. Не сердись. Не сердишься?
— Смотри на дорогу, — сказала она ворчливо. — Кажется, мы приехали. Смотри, какой домина! Целый замок!
— Кстати, у тебя что-то с мотором, — сообщил Кирилл. — Стучит. Я всегда считал, что женщина и автомобиль вещи несовместимые. Завтра заедешь на станцию техобслуживания, скажешь менеджеру, что от меня. Есть там такой жулик, Стас. Поняла?
Она, не ответив, выбралась из машины и бросила:
— Подожди меня, я недолго! — Пошла к калитке в высоком кирпичном заборе. Нажала кнопку домофона.
* * *
