— Сработало! — Обрадовано подтвердил молоденький милиционер-спасатель, позвал. — Товарищ, эй, товарищ! Вы меня слышите?
Оживший не отозвался.
— Не слышит.
— Он в шоке! — пояснил в темноте чей-то сиплый голос.
Спасённый прерывисто хрипел, шумно втягивал воздух, изредка открывал невидящие глаза, страшно вращал ими, двигал руками…
— Всё-всё, успокойтесь, не плывите. Вас спасли. Успокойтесь, товарищ. Всё хорошо. — Придерживая руки спасённого, деревянно бьющие по палубе, сообщил милиционер с рядом маленьких звёздочек на погонах. — Вам разговаривать сейчас нельзя. — Обернувшись, нервно крикнул кому-то через плечо. — Врача скорее. Вызывайте врача, ёпт… Ну!
В рубке заработал микрофон рации…
— Вот нам и первый свидетель. Молодец сержант, — похвалил милицейский начальник сержанта. — На пятёрку сдал. Первая благодарность… за спасение на водах.
Молоденький милиционер и окружающие с облегчением вздохнули, разулыбались… Спасённый был в забытьи, но дышал уже ровно…
— Его опознать нужно. — Заметил сержант.
— Нечего его опознавать, я его знаю, — отозвался пожилой тучный милиционер с маленькими звёздочками. — Это боцман с утонувшей яхты. Фантомас. Вернее, Сергей Витальич его зовут. Я его узнал. Точно. Он давно у Михалыча приписан… Не плохая команда, между прочим… была… Ни каких замечаний с ними… Ни одного нарушения… Я ещё удивлялся… Да! Жаль Михалыча! Сержант, запиши фамилии и адреса свидетелей, утром оформим. А сейчас, давайте-ка ещё, братцы, коли вы здесь, по паре-тройке кругов вместе пройдём — с сужающимся радиусом к месту этого… эээ… инцидента, может ещё кого найдём… Только осторожно… Не один же Витальич на яхте был, я думаю… Человек шесть — восемь должно быть, и капитан ещё… Сезон, как-никак! Деньги!
Ранним утром, в ясную солнечную погоду, под воду, в этом месте уже «чистую» — масляное пятно метров на пятьдесят к берегу отошло, спустились водолазы. Как и планировалось. Двое. Глубоководники. Глубоководники это по местным меркам. Так-то они, мягко говоря, на «пляжу» в основном «загорали», спасателями. До дна ещё не спустились, наткнулись на труп. Мужской. Тело — растерзанным подводным буём запутавшись в коротком фале, висело над яхтой — она смутно угадывалась на дне. Дно, неподалёку от берега, на пятнадцати-, семнадцатиметровой глубине просматривается почти полностью. Но водолазы фонари всё же включали. Тело сразу же подняли на поверхность. Сразу же и установили: капитан яхты — царство ему небесное! — Геннадий Михалыч. Не выжил! Погиб, бедняга. Семье горе! Беда! Тело положили на палубу милицейского катера, накрыли брезентом. Солнце. Жарко. Смотреть страшно. Вздыхая и торопливо крестясь, водолазы нехотя, вновь пошли под воду. Вниз светя фонарями спустились на дно. Осмотрелись.
Ну точно. Она. Яхта. В свете двух фонарей водолазов, на пятнадцатиметровой глубине яхта лежала на боку, разорванная на три части. Жуткая картина! Киль в стороне, яхта частично без палубы, без мачты, рубка обгорела и снесена, каюта обожжена и вывернута наизнанку, двигатель отдельными закопченными деталями разбросан был в радиусе почти тридцати метров… Всё страшно и жутко. Водолазы так вдвоём опасливо и бродили, полосуя и высвечивая прожекторами пространство и предметы, сталкиваясь локтями, касаясь друг друга стёклами масок. Не привыкли к таким картинам, не патологоанатомы. И мелкие рыбёшки, шпроты, мальки разные, тоже пугались ситуации, кажется. Подплывали, натыкаясь на останки судна замирали, потом вздрагивали, и, молнией блеснув, мгновенно исчезали в обратном направлении. А уж, казалось, они-то, чего только не видали. Ан нет…
Дальше водолазы исследовать дно не стали. Ничего сколько-нибудь важного для следствия не нашли. Густые водоросли, валуны под ними, органические частицы, живой планктон, взвесь глины, поднимающаяся муть под водолазными башмаками… К тому же, рельеф под углом 30–40 градусов резко уходил в море, на глубину. Что было опасно, да и длины воздушных шлангов, как и сигнальных, и страховочных тросов не позволяли. До опасной глубины было метров пятьдесят, шестьдесят. Повезло яхте. Если бы чуть дальше она стояла — её бы и осматривать не стали, из-за глубины. Вернее из-за отсутствия техсредств и денег. В данном случае всё получилось удачно. Не соскользнула яхта в бездну. И то хорошо. Водолазы всё возможное исследовали, зарисовали… Главное — ещё одна удача! — в самой яхте нашли ещё один труп… Женский. Второй за утро. По отдельным фрагментам вроде молодую женщину. Изуродованное её тело — практически голое, детали красного купальника впаялись в тело, женщину взрывом смяло и загнало в кокпит. Водолазы и не поняли, что там, в начале, не разобрали. Не то полотенце в пятнах, не то большой плакат смят… Муть лёгкая вокруг висела… Разобрались. В узкую часть каюты женщину взрывом и осколками вбило, к тому же сплющило. Водолазы её с трудом оторвали. Думали уже, выпиливать вместе с обшивкой придётся, но нет, отделили… Не понятно что и поднимали…
Сидя на корме катера, подальше от… страшных находок, водолазы перекурили, передохнули, выслушали наставления «деда» — начальника водолазной службы — куда пройти, где ещё посмотреть, получили задание старшего следователя Прокуратуры где, чем и что соскоблить, собрать в полиэтиленовые мешочки и запомнить место соскоба, вновь спустились. Уже спокойнее шли, знали, больше «сюрпризов» не будет, не должно быть. Так и получилось. На дне больше никого и ничего не было. Ни на яхте, ни под ней, ни рядом, ни вокруг… Задание прокурорского начальника строго выполнили, запомнили… Да и устали к тому же, перенервничали. Люди! Не роботы!
В остальном, поисковики и оперативники надеялись на одно: море всегда возвращает тела и предметы. Хотя знали, на Чёрном море никаких приливов-отливов нет, но оно всё равно — море… Значит, должно возвращать. Так все знали. Так всегда говорили. Рано или поздно — оно — всегда… Сейчас бы пораньше. Поскорее бы.
Дежурный катер, тот, что ночью с поверхности моря вещдоки собирал, утром дополнил находки. МЧС-овцы оперативно организовали судно по сбору нефтепродуктов, чтоб до пляжа мазутное пятно не добралось, не произошло скандала. Мэр города категорически приказал не допустить и тени на его город, не говоря уж… «Химики» привычно оцепили бонами поверхность вокруг пятна, окольцевали, насосами втянули, регенерировали. Всё. Чисто. Море выглядело как всегда: приятное, ласковое, тёплое и чудесное… Зелёное, с переходом на синее, потом тёмно-синее, и где-то дальше — уже чёрное. Для отдыхающих пляж и море были как всегда, как и не было проблемы. Уже к двенадцати часам дня ничего на поверхности не напоминало происшедшую трагедию. Может быть только некоторое необычное скопление катеров и лодок на входе в бухту, возле того места, да и те, покачавшись на волнах, вскоре разошлись…
Но память людская, да и те же документы, свидетельствовали. Во-первых, пересуды шмелями жужжали. Во-вторых, и главных, существовал документ — все в городе знали! — «возбуждённое следственным отделом прокуратуры уголовное дело».
Озвученную версию нужно было доказывать.
Этим уже занимались. Если одни жужжали, другие точно работали. Специалисты. Выискивали доказательства.
