Меня он не видел, и не слышал. Даже не ждал.
Пришлось подойти к столу и массивной настольной зажигалкой по столешнице пристукнуть: «тук-тук», мол, привлечь внимание.
Открыв глаза, отрок неожиданно несказанно мне обрадовался, расплылся в счастливой улыбке, словно мы с ним на одной заставе лет пять— шесть одну тропу топтали, из одного котелка ели, в один нужник в мороз и зной бегали, и всё такое прочее, службу тащили.
— О, хорошо что зашёл, послушай-ка, — убрав ноги со стола, парень быстро наклонился ко мне и сунул в ухо один наушник. — Дипп Пёрпл! Клёво, да? Улёт. Хит. Слышал? Последний концерт.
Особо размышлять мне было некогда, потому что наушник, «вдарив» по ушной перепонке мощными гитарными рифами и автоматной очередью барабанного ритмичного сумасшедшего боя, хитово децибелил…
Отрок в это время, глядя на меня, в восторге дёргаясь, изображал кукольную марионетку. Но безмерно счастливую, почти в трансе.
— Нереальный улёт, да? — Парень восхищённо улыбался, почти смаковал слова. И улыбка у него была совсем детской, и лицо симпатичным, по-моему он даже ещё не бреется, отметил я, как и то, что такие «морковки» девчонкам точно нравятся, независимый, и всё такое. — Отпад, да! Ну?!
— Ага, — признался я, выдёргивая ушную «затычку». — А где этот? — спросил.
— Кто? — парень вроде не удивился вопросу, машинально спросил.
— Этот, который вице-президент, Никитин. Здесь сидел.
— А, Никитин?! Так он же уволился. За бугор слинял. Это мой теперь кабинет. Я здесь теперь. — Парень развёл руками и сунул освободившийся наушник на привычное место… В секунду забалдел…
Пришлось плеер выключить. Я же по делу.
— Слушай, а это чей там жёлтый зверь на стоянке асфальт копытит, не знаешь? — спросил я. — Красивый!
— Феррари, что ли?
— Ну!
— Мой! — отрок небрежно махнул рукой. Часы сверкнули цветной радугой. — Шнурки подарили. — Пояснил он. — На совершеннолетие. Полгода назад. Феррари 360, спецзаказ. — Парень вновь наклонился на стол, приблизился ко мне, особо доверительно восхищённо сощурился. — Заметил, диски на двадцать дюймов! Больше не влазят. Заметил? Вот! А фишку улётную? Засёк? Они вертятся? Ты шёл, видел, они вертятся? Вертятся?
— Да, как едут, — в памяти мгновенно всплыла картинка вращающихся дисков.
— Вот! Потому что суперкрутые. А движок — пятьсот лошадей. Но сейчас Феррари уже круче выпускает, на семьсот пятьдесят, говорят. У меня такой будет. Мы на очереди.
Движок я не заметил, только форму машины.
— Ни фига себе подарочек… А кто у тебя предки? Не президент, случайно, — съязвил я. Не от зависти съязвил, машинально. По школьной привычке.
— Нет, конечно, хотя, президент без него и шагу ступить не может.
— Доктор, что ли?
— Ты чё, какой доктор, он речи ему пишет и вообще… Политолог он.
— А, политолог…
— Хочешь прокатиться? Я дам. Только не здесь.
По моему лицу он понял вопрос, ответил.
— Здесь разогнаться негде. Ему же трасса нужна. Я пока научился по городу ездить, два комплекта резины сжёг и всех постовых распугал.
— Ментов? — не поверил я.
— Да! Они же знают папашкин номер, вот и делают вид, что не замечают меня, отворачиваются. Мне спецы специально цвет тачки подбирали, чтоб издалека видно.
— Часы тоже подарок?
— Ролекс? — парень как впервые глянул на свои часы, небрежно махнул рукой. — С брюликами! Это давно уже, в честь окончания школы.
— Ты медалист?
— Не, нормальный, как все, с тройками. А зачем мне? Я же не лимита, не с периферии. Я чистокровный москвич, местный, с древней родословной.
— Ух, ты! — вырвалось у меня.
— Да, посмотри на мой профиль… Никого не напоминает?
Подумав, я отрицательно покачал головой. Ни на Гречко, ни на Сталина, ни на Карла Маркса, ни на Лужкова он не походил… на кого ещё?
— Нет?! — Удивлённо переспросил москвич с древней родословной, похоже я его сильно огорчил. осквич с родословной, покачал головой. в наши проблемы я немог, потому что язи и — Да у меня дед по папиной линии знаменитый маршал бронетанковых войск, если хочешь знать, отставник, всю войну и вообще, и его отец, мой прапрадед тоже военный был. Родной дядя в Администрации президента, третий срок уже тянет, отец политолог, директор института политологических исследований, а по маминой линии вообще все при царских дворах двести лет фрейлинами были… так вот. И я… видишь, тоже при деле, уже вице-президент, решаю вопросы, к тому же студент, учусь в академии Международного права. Не хило? Не хило. Кстати, мы не познакомились. Матвей. Матвей Майский-Гладышев… Майский — это по материнской линии, она у нас домохозяйка, а Гладышевы по мужской.
— Волька Радченко, — в свою очередь представился я. — Очень приятно.
— И мне тоже, — отозвался Матвей. — А ты, в принципе, к кому здесь? Ко мне или к шефу? Учти, я мелочёвкой не занимаюсь, у меня внешние корпоративные связи и деликатные дела. У тебя что?
— У меня… — Матвей всем мне нравился, но посвятить его в наши проблемы я не мог, потому что не «пробили» мы его по милицейской картотеке, мало ли… — Я к твоему шефу. Дело есть.
— А, понятно. Короче, рад, что ты зашёл. Ты заходи, а то мне здесь скучно. Не с кем словом переброситься. Контингент-то не тот, дубовый. Потому не часто и бываю здесь. Если что надо — звони. У тебя мобила есть?
— Есть.
— Да? Если хочешь, могу свой подарить, новейшей марки. Эппеловский Ай-фон. Хочешь? У меня их два. — Матвей выкинул на стол плоскую штуковину с одним экраном, с боков усеянную блестящими стекляшками. — Это не брюлики, это стразы, — уточнил он. — Не серый, не подделка. Точняк! Классно работает.
— Нет, спасибо. — Отказался я. Я ведь не женщина, знать не знаю, и знать не хочу какая там разница между брюликами и стразами. Понятно, что дорого. К тому же очень хорошо представляю, как сморщится дядя Гриша, увидев в моих руках такой вот со стразами «гламур», хмыкнет. «Волька, — скажет, — он у тебя как на корове золотое седло, не смотрится. Не понтись, мы обычные люди, тебе это не идёт. Отдай, у кого взял». Именно так и скажет, я знаю. И я бы на его месте также… — У меня свой, — заметил я, — надёжный. «Сименс».
— Сименс? Это который мясорубки японские выпускает? Я не слыхал! Интересно. Покажь!
Сравнение явно было не в пользу моего старенького сименса, я скривился:
— Потом… Он дома у меня, на зарядке.
— Ааа, ну тогда… — Матвей Майский-Гладышев жестом факира извлёк из бокового кармана джинсов, где-то в районе коленки, визитную карточку. — Моя. Видишь? Матвей Майский-Гладышев, номер телефона и всё. Больше ничего не надо. Это я. — Заметил он. — Звони в любое время. Я для друзей всегда на связи. О, кей?
