Обрывая размышления некоторых русофилов по поводу недостойных физических данных иностранной певицы, музыка, подгоняемая каскадом феерических пассажей барабанщика, вспыхнув финальным аккордом оркестра и звоном тарелки барабанщика, погасла. Через секунду, зрительный зал вспыхнул аплодисментами, музыканты раскланивались, раскланивалась и голландка. Вместе со всеми, VIP зрители – передние ряды – дружно аплодировали, переглядывались, заглядывали в программки. Хорошо! Молодцы! Что там дальше…
А дальше был другой коллектив – «Цветы джаза»… С программой посвящённой Диззи Гиллеспи. Всё тот же Дмитрий Нагиев доверительно пояснил зрителям…
– Диззи, кто не знает, это прозвище. Открою секрет: Диззи, значит головокружительный, ошеломляющий. – Понизив тон, извинительно пожал плечами. – Это не я придумал. Я и сам не знал, только что прочёл в Википедии, господа. Как говорил мой дедушка: умеющий читать, да прочтёт. Я прочёл! На самом деле он – Биркс Джон. Такая вот, извините, нерусской национальности у него фамилия, Биркс. – Выдержал паузу, насладился хлопками и смехом зрителей, продолжил серьёзно, пафосно. – Но очень знаменитый американский трубач, смею заметить. Очень! Не просто трубач, а признанный виртуоз, ещё и прекрасный тромбонист, и барабанщик, и пианист, и композитор, и преподаватель, и… В общем, там много ещё чего про него в Интернете было. Времени нет всё перечислить. Итак…
Композиция ожидалась тоже в свинге. Одни зрители с восторженным ожиданием приготовились, меломаны чуть скептически. Первые чуть наклонились вперёд, вторые откинувшись на спинки, ну-ну… Копировать Диззи, с его головокружительной пассажной техникой невозможно, это убийственная подделка. Явный конфуз, лажа. Для профессионалов – провал. Ну-ну! Нет, удивительно, ни провала, ни конфуза не случилось. Аранжировщик и трубач-исполнитель так построили композицию, что исполнитель, копируя Диззи, прекрасно справлялся с темой, порой благополучно избегал особосложных технических мест. Оркестр эти места подхватывал, поднимал импровиз трубача на форте, прятал в импульсивных, непредсказуемых поворотами и изломами узнаваемых мелодий. Солист, трубач, молодой парень, достаточно виртуозно исполнял композицию, так же, закрывая глаза, округло надувал щёки, приседал, словно именно там были его самые высокие звуки… Технику исполнения демонстрировал чудесную, часто соперничая с фортепианными брильянтовыми пассажами. И инструмент у него в руках был похожий, как у Диззи. С раструбом высоко вверх.
А вот партию тромбона исполнял другой музыкант, и за ударные трубач не сел, как и за фортепиано. А Диззи бы… Но наш музыкант не Диззи, он Виктор Андреев, молодое дарование, и если бы захотел, освоил бы. Наверное, позже. Образование явно консерваторское, не самодеятельное, но здорово. И оркестр… словно отлаженная машина. Не машина, пароход, нет, не пароход, круизный лайнер. Наш. Многопалубный, российский. Потому что «Цветы», и не просто, а «Цветы джаза».
Зрители в зале пританцовывали, кайфовали. Многие, не взирая на столбами стоящую в проходах охрану, уже танцевали. Кто солируя, кто и парами, кто и в группах… Концерт шёл блестяще, приятно, празднично. Праздник! Праздник! Какой классный праздник! Слушая и восхищаясь российским Диззи и оркестром, ни слушатели, ни танцующие, не знали, да и не могли знать, какой жуткий переполох неожиданно возник в это время за кулисами, за сценой. Жутчайший! Непредвиденный!! В режиссёрскую студию вбежавший помреж, покосившись на двух посторонних, от охраны, нацепил на лицо улыбку, словно и нет проблемы, сообщил главному режу новость: «Вася, что будем делать? Представляешь, из своей гримёрки куда-то исчезли музыканты третьего финального коллектива «Вдохновение». Эти, из Волобуевска. Все. Без объяснений. Представляешь, хохма! – Склонившись к режиссёру, пряча панику в голосе, спросил: Что будем делать, что?» Главный режиссёр – очки на носу, маленький, лысенький, пузатенький, в возрасте, метр с кепкой, Народный, и жутко, говорят, талантливый, – оторвал взгляд от сценария… Волобуевцы должны были выходить на сцену после «Цветов…»… Как от раскалённой печки отскочив от режиссёрского пульта, главреж в сердцах нервно грохнул кулаками по столешнице, яростно боднул головой, сбрасывая наушники. «Как? – Игнорируя посторонних, вскричал он.
– Куда? Я так и знал, что меня подставят под премьера. Идиоты! Бездари! Скоты!! Так и знал! Так и знал! – В сердцах набросился на помрежа. – Как их нет, как? Куда они делись? Вы где были… ити вашу… Ты где был? Кошмар! – Придушив голос, на ухо, чётко артикулируя, прошипел помрежу. – Вы с ума сошли, в зале ДАМ, члены правительства, австралийцы, генералы из Минобороны, прокурорские, силовики, телевизионщики, люди… Это провал! Это… Как их нет? Как? Куда они делись? Куда?
У режиссёра не только руки вспотели. Конфуз! Следом влетевший Нагиев, увидев тех, двоих особистов, посторонних, понизил голос, сообщил.
– Дядь Вася, Василь Васильич, «Вдохновения» в гримёрке почему-то нет. Представляешь? И за кулисами нигде. Я оттуда. Ни одного! Вы их никуда не отправляли? Что делать? Кем заменять? Ну, ну, что?
Режиссёр, остолбенев, не меняясь в лице, соображал. Появившаяся в дверях студии старшая администраторша, игриво глянув на посторонних, добила главрежа.
– Василь Васильич, члены правительства на месте, а миллиардера нет. И австралийки тоже. Я смотрела. Этой, Чрезвычайной, с короткой стрижкой, Туми которая. Ушла. Или не понравилось ей, или… А с ней и её помощники. Найти? Догнать или как?
Выдохнув, главреж, хватая Нигиева за лацканы пиджака, спущенной шиной прошипел:
– Дима, голубчик мой, родной, хороший, дуй на сцену, сволочь такая, скажи этим…
– «Цветам»? – Догадался Нагиев.
– Да-да, Димочка, «Цветам», этим, пусть ещё чего-нибудь там играют, пока мы… А потом ты потянешь время…Ты!
– Я?
– А кто, я что ли? – Во весь голос, переходя неожиданно на грубый бас, взъярился главреж. – Расскажешь чего-нибудь, про своего дедушку, я не знаю…
Нагиев открыл рот, но главреж опередил…
– Всё-всё, никаких нет! – Топая ногами, прокричал он. – Это приказ! Всё, я сказал. Иди, тяните время… И ни-ни у меня, – нервно пригрозил пальцем. – Чтобы ни одна душа там, в зале… Понял, да? Все поняли? Марш тогда отсюда. Все. Быстро, быстро.
Упал в кресло, руки его повисли… Он уже догадался, понял, музыканты «Вдохновения», сообразив, что не выигрывают первый приз, похитили миллиардера, а госпожа посол, бросилась на выручку. Вот это да! Вот это… ЧП! И в его смену! Это кошмар! Преступление! Результаты концерта его уже не интересовали, как и запланированный фуршет с ДАМом и членами правительства, включая и посла, вместе с селёдочкой под шубой и посольской водкой…
Что делать?!
Посторонние, два особиста, ухмыляясь, наблюдали неожиданный затык в программе. Они знали в чём дело. Практически первыми. Одной рацией связаны, одной целью. Глядя на главного режиссёра, тонко усмехались. У них были другие функции.
«Браво!» «Браво!» «Би-и-ис!!» Российскому Диззи, в этот момент, там, на сцене, как и всему оркестру, зрители аплодировали тоже долго. Даже «бисировали». Музыканты кланялись, расставив пошире ноги, приготовились отъезжать… Но поворотный круг не «ехал». С приклеенной улыбкой выскочивший на сцену ведущий Дмитрий Нагиев, подбежал к музыкантам, что-то коротко сообщил им, музыканты удивленно переглянулись… Руководитель, пожав плечами, кивнул головой, что-то коротко буркнул музыкантам… Барабанщик послушно задал палочками нужный темп… Возникла тема другой музыки, на этот раз российской. Мягко-мягко, пиано-пиано… «Однозвучно гремит колокольчик». Джазовая импровизация. Российская. Солировал всё тот же Виктор Андреев, трубач… Грустно-грустно, порой с сурдиной, всегда феерично, но тема прослушивалась. Импровизацию трубач передавал то пианисту, то барабанщику, со своими колокольчиками, то тромбонисту с сакс-баритоном, то все они вместе. Зрители, сопровождая, рядами раскачиваясь, едва не в голос пели: «Однозвучно гремит колокольчик, и дорога пылится слегка… И замолк мой ямщик, а дорога предо мной далека, далека…».
