По днищу машины шелестела трава, а ветки хлестали по стёклам. Нежданно деревья расступились, и машина выехала на небольшую полянку. У кромки леса приютился одинокий дом. Сергей Геннадьевич остановил машину около калитки. Вышел и огляделся. Справа от него стояла старенькая деревянная сторожка с небольшим крыльцом и крышей, засыпанной хвоей и листвой, так что местами на ней уже зеленел мох и росла трава. Старая, с черными подпалинами, ель прикрывала часть дома и двора, аромат хвои приятно щекотал ноздри, как когда-то давным-давно, у родного дома.
За штакетником кто-то ходил в полинялом халате. Сергей Геннадьевич понял, что его не ждут либо он приехал не вовремя. Но он привык идти к цели, поэтому подошел к калитке и поздоровался:
– Здравствуйте! Вы, наверно, мама или старшая сестра Алёны? Мне бы хотелось с нею и с вами поговорить. Я Сергей Геннадьевич Бугрин, предприниматель, со мною вчера встречалась ваша Алёна.
Незнакомка от неожиданности вскрикнула и, на ходу застёгивая халат и бросив мельком на него быстрый взгляд голубых глаз, направилась к дому.
– Здравствуйте. Я поняла, но извините, я совсем не одета. Подождите минуту.
– Можно зайти?
– Да, там открыто. Мы не закрываемся, от кого закрываться-то – кругом лес, если надо и с замком убьют, – из-за двери Мила поддержала разговор. – Только не наступите на ёжика! Он тут всё утро шныряет по траве, дочь его, наверно, забыла покормить!
– У вас ёжик живёт, как здорово. А у нас их нет, но зато полным-полно бурундуков.
– У нас – это где? Вы сами откуда?
– Я родом из Красноярского края.
– Стало быть, сибиряк.
– Да, потомственный.
Через несколько минут за спиной олигарха хлопнула дверь, и, повернувшись, он узрел хозяйку дома. На этот раз она оказалась в бледно-голубом платье со скромным вырезом на груди. Оно шло Миле, и она знала об этом, поэтому действовала наверняка, другого выстрела могло не быть. Смотря немного сверху вниз на гостя, она произнесла:
– Извините за не очень радушный приём, я даже не представилась: Людмила Белкина, мама Алёнки.
– Очень приятно, а может, всё-таки старшая сестра, мне кажется, это вам больше подходит?
– Большое спасибо за комплимент, но я достаточно рано обзавелась дочерью.
– Теперь я хорошо понимаю главную проблему мужского населения вашего района.
– Не пойму, какую?
– Да как же, милая Мила, кстати, разрешите вас так называть?
– Пожалуйста.
– Проблема-то кроется в вашей красоте.
– Вы что, шутите?
– Нисколько. Может, присядем?
– Да, конечно, проходите на террасу, могу угостить вас чаем или кофе.
– С удовольствием выпью кофе. Кстати, я приехал не с пустыми руками. Знаете, дарить веселье – моё призвание. Я в детстве мечтал стать клоуном.
– Не может быть.
– Подождите минуту.
Олигарх вернулся в машину и прихватил с заднего сиденья дюжину пакетов. Войдя на террасу, он передал их в руки растерявшейся хозяйки.
– Кофе по-восточному вас устроит? У нас нет кофе-машины, поэтому я пользуюсь бронзовой туркой.
– Конечно, да что мы выкаем друг другу, а? Пора уже перейти на демократичное «ты», как считаете?
– Давайте попробуем.
На плите зашумел убежавший из турки кофе, и Мила, положив на диванчик гостинцы, бросилась на кухню. Сергей Геннадьевич присел на диван и по-хозяйски обложился подушками, словно собирался сидеть как минимум до второго пришествия. Ему нравился этот старый, но ещё крепкий дом, накрахмаленные занавески на окнах, чисто вымытые доски пола. Всё это напомнило его теперь такое далёкое детство, родительскую обитель, полноводный Енисей и необъятную тайгу с вершинами сопок ясным сентябрьским утром. Он вспомнил, что со своими вечными хлопотами в этом месяце позабыл перевести денег на содержание отцовского дома, и стал забивать в телефон напонимание на понедельник.
Вскоре вернулась хозяйка с двумя чашками:
– С сахаром?
– Без, я уже съел весь свой сахар.
– Следите за своим здоровьем?
– Да, у меня четыре дочери, от двух жён. Мне надо их поставить на ноги, как впрочем, и жён.
– У вас гарем?
– Нет. Было два брака, от первого дочери Александра и Евгения, они уже большие, им за двадцать. Они с матерью давно живут в Лондоне.
– Ой, как интересно, я первый раз вижу человека, у которого родные постоянно проживают в Лондоне, а чем они там занимаются? Я никогда не была заграницей, и мне, как маленькой девочке, до сих пор кажется, что нам там жить невозможно.
– Дочери учатся в университетах, а бывшая просто тратит мои деньги и по расписанию два раза в неделю мотается вечерами к своему тренеру по фитнесу. Вот такие лондонские дела.
– А нынешняя семья?
– Жена с дочерьми живёт в Ницце, раз-два в месяц они прилетают ко мне в Москву, на свидание. Прямо, как в зону. А девочки мои, Лиза и Настя, погодки, учатся в колледже. Делают успехи в языках и в английской литературе.
– Здорово, Ницца, – сказала Мила, откинулась на спинку стула и мечтательно закрыла глаза. – Это где-то во Франции? Просто как в сказке.
– Да, Лазурный Берег, Средиземноморье. Рукой подать до Италии. На Английской набережной Залива Ангелов полно уютных кафешек и роскошных отелей с видом на море. Да хватит всё обо мне да, обо мне, поведайте, что-нибудь о себе. Кстати, кофе удался.
– Спасибо. О себе что рассказывать? У меня затрапезная жизнь. Сразу после школы поступила в юридический институт, но забеременела и родила Алёнку, учёбу пришлось бросить. Отец ребёнка не помогал и вообще куда-то пропал, вроде остался служить на Севере, но в чём причина, не знаю до сих пор. Когда дочка подросла, я устроилась на работу в наш следственный изолятор.
– Куда? В тюрьму?
– Да, а куда меня мог ещё пристроить отец-фээсбэшник? Где были связи, туда и взяли. А что, совсем неплохо, отстояла смену на вышке – и домой. Я даже восстановилась на юридическом и отучилась четыре курса. Но тут погибли мои родители, мы остались почти без средств к существованию, ну а дальше вы сами всё знаете.
– Может, не скромно, но спрошу: а почему не вышла замуж, если не секрет? Хотя я, наверно, лезу в не своё дело, очень личное?
– Мы здесь народ простой, живём друг у друга на виду, что тут скроешь: да как-то не сложилось. Многие ухаживали, оказывали различные знаки внимания, но что-то не срослось, в отличие, как я вижу, от вас.
– Ты опять перешла на «вы»?
– Случайно.
– Вы меня разговорили, прямо как на исповеди, что-то я расслабился, наверно ваши чары подействовали.
