– Хорошо, до завтра.
– Пока.
Женя уехал. Летний день катился к вечеру. Всё-таки на дворе было первое августа. И где-то под бездонными небесами перевернули песочные часы, и сверкающий поток метеоров устремился к земле, страша засидевшихся в гостях пешеходов. Оставался месяц до школы.
Миле позвонил дежурный по отделу:
– Людмила Александровна, спуститесь, к вам пришли…
– Иду.
В отделе было не принято расспрашивать, да и вообще много говорить по пустякам. В тот день она ожидала подругу, хотелось проставиться в связи с увольнением, поболтать о том, о сём. Она бегом спустилась по гулкой лестнице, стуча каблуками, и вскоре, как была в синем халате, очутилась на крыльце.
Выйдя из темноты, когда глаза пообвыкли к яркому свету, она увидела, что на ступенях, держась за поручень, стоял Игорь, её Игорь. Он не переменился за прошедшие годы, а стал лишь чуть крупнее, да на бледном лице наметились первые морщины на лбу и вокруг глаз. Но глаза те же, может, не такие озорные, как прежде, и те же крепкие руки и плечи.
– Здравствуй, Мила, ну вот и я.
– Ты… ты вернулся? Зачем?
– Да вот просто решил тебя увидеть. А ты всё такая же красивая и стройная, совсем не изменилась.
У Милы перехватило дыхание, она с трудом пришла в себя и, стараясь не выдать накатившее волнение, резко запахнула халатик, вспомнив, во что она одета, и прислонилась к парапету. Она не понимала, что ей предпринять: повернуться и молча уйти, укрывшись за кирпичными стенами? Позвать на помощь дежурного? Ответить на вопрос? Пауза затянулась, но Игорь терпеливо ожидал.
– Спасибо за комплимент. Хочу спросить: а что пятнадцать лет автобусы из Велегожска к нам не ходили, и в такси тебя также не сажали, а?
– Прости, но так получилось, ты, наверно, знаешь, что меня просто обманули, Димка сказал, что ты того…
– Что того? Говори до конца, коль пришёл?
– Ну, полюбила другого из города, и потом родила от него дочку. А подружка твоя лучшая, как там её? А, Светка, мне сама по телефону это подтвердила, а после даже письма мне писала и фотографии твои высылала, как сейчас помню, в маленьком купальнике.
– Понятно, передо мной жертва наглого обмана. Все вокруг виноваты, кроме него, целый заговор, прямо тайны мадридского двора. А что позвонить или написать – не судьба. Просто спросить – правда это или ложь. Нет, наш Игорь – гордый человек, сразу оборвал все контакты, даже писать перестал. А я, дурёха, сижу дома, жду вестей, бросила институт, потому что у меня в животике появилась девочка и начались дикие токсикозы. Ты посчитай, лучший математик школы! Ты был у меня в ноябре, а в июле, через девять месяцев, на свет появилась маленькая девочка. Которой я два месяца даже имя не давала, всё ждала от её папочки с Севера хоть каких-нибудь вестей. Не дождалась. А теперь, через четырнадцать лет, он явился-не запылился.
– Прости, Мила, я дурак.
– Можно, я с вашего позволения закончу свои подсчеты? Не каждая девчонка успеет так быстро забеременеть, а я успела. Ты, наверно, думал, что у меня сразу оказалось несколько мужчин, так?
– Извини. Наверно, я зашёл не вовремя.
– Даже не хочешь дать мне высказаться. Убегаешь, как трус. Да, что тебе рассказывать-то, всё без толку. Говори, зачем припёрся, и я пойду, мне надо работать.
– Просто хотел тебя увидеть и поговорить.
– Столько лет не хотел, а теперь вдруг захотелось. Здорово придумал, молодец. Ну, посмотрел, поговорил?
– Да, вроде.
– Тогда вали отсюда туда, где прятался все эти годы.
Она отвернулась и зашла внутрь здания. Автодоводчик прикрыл дверь, и Игорь услышал, как ригель замка с лязгом воткнулся в пазы. Он захотел броситься за ней следом, кричать во всё горло, упасть в ноги, чтобы её остановить или задержать на несколько мгновений, может, даже обнять. Он сделал несколько шагов, но металлическая дверь перегородила путь в отдел ФСБ. Он развернулся и на ватных ногах побрёл прочь, опустив голову.
– Людмила Александровна, у вас всё нормально? – спросил дежурный, когда Мила влетела в отдел и долго не могла прийти в себя.
– Всё хорошо, это один старый знакомый. Сегодня я не ждала его или ждала, не знаю. Пойду собираться, у меня ведь последний рабочий день. Так что останетесь без меня, не скучайте.
– Жалко, что вы нас покидаете. Вот вначале ушёл на пенсию Александр Сергеевич, а теперь вы.
– Пришла пора начинать новую жизнь. У меня будет нормальная профессия, достойная зарплата и карьерный рост.
– Да, жить как-то надо. Берегите себя и дочку.
– Спасибо, Алексей Алексеевич.
Игорь брёл по улицам в сторону гостиницы. Вначале мимо пятиэтажек и частных домов, потом свернул налево и вышел ко двору из грязно-розовых двухэтажок. С другой стороны на него смотрели сотни машин с огромной автостоянки. Вскоре он приметил, как на теплотрассе три затасканного вида мужика, укрывшись под ясенем, разливали в одноразовые стаканчики подозрительно беловатую жидкость из пластиковой бутылки. Вокруг них источался сочный запах сивухи.
Игорь остановился и не понятно почему вдруг спросил у выпивох:
– Привет, мужики, что пьёте?
– Те какое дело? – вопросом на вопрос ответил мужчина в синих трениках и в футболке с застиранной надписью «адидас». – Самогонку пьём, вот за свою денежку взяли в «пьяном дворе».
– Тя чё угостить, бедолага? – спросил другой, с красным лицом и шрамом на шее.
– Если можно, то прямо пять капель, а я отблагодарю, – Игорь достал пятисотрублёвую купюру и протянул «индейцу», так он окрестил про себя краснолицего.
– Вот это совсем другое дело, можно и поболе накапать, мы не жмоты. На, брат, держи живую воду.
Мужчина в белой футболке протянул ему пластиковый стаканчик, до половины наполненный загадочной жидкостью. Игорь взял, но не рассчитал и сильнее нажал на стенки стакана, под хруст самогонка поднялась до самых краёв. Он быстро отхлебнул таинственный напиток – что-то колючее и противное скатилось по горлу колобком прямо в желудок.
– Ну, на здоровье, – сказал тост Игорь и допил мутную жидкость. Мужики улыбнулись и смотрели на него как на инопланетянина.
– Может закусишь, братан? – спросил «индеец» и протянул полкусочка чёрного хлеба. – Ешь, не дрейфь, Славка из дома принёс, а не с помойки.
Игорь икнул и вроде пришёл в себя, но в пустом желудке что-то забулькало и загорелось, а чуть позже по шее и спине волной растеклась приятная теплота.
– Спасибо, мужики. Но я пойду.
– Ну, если чё, приходи, полечим, – на прощанье сказал ханыга в футболке.
– Давай, бродяга, – добавил «индеец».
С огнём в желудке капитан пересёк шумную улицу и пошёл дальше куда глаза глядят. Идя мимо стоматологической поликлиники, пожалел, что у него ничего не болит во рту, а то вырвать зуб без наркоза для него в эти минуты было как раз то, что надо. Через несколько минут он вышел на центральную улицу, посидел на лавочке около фонтана и даже съел мороженое, желая положить конец бушующему внутри него пожару. А после двинул дальше в парк, где в тени присел на лавочку и стал чего-то ждать, сам не зная чего. Хотелось, чтобы на аллее появилась улыбающаяся Мила и сообщила, присаживаясь рядом с ним, мол, прощает его за многолетнюю глупость и до сих пор любит только его одного. И они, взявшись за руки, вместе выйдут из-под зелёного купола деревьев, чтобы больше никогда не оставлять друг друга ни на минуту. Ему даже казалось, что он видит её, скользящую, как ангел, над чёрным асфальтом. Но по дорожкам, шаркая, гуляли пенсионеры, да дети спешили к площадке с динозаврами, ничего не ведая о романтичных мыслях капитана, да и кому какое дело до прохожего, на нас похожего. Вот если бы на лавочке сидел снеговик, ну, или инопланетянин, они бы остановились и поинтересовались, что он тут делает, а так, что интересного может произойти у обычного человека?
