— Кандидат. Доцент кафедры, — уточнил Гузынин. — И делать вам нечего. Не вижу для вас никакой опасности. Если только вы сами в силу неуемности характера не наделаете каких-нибудь глупостей вроде подбрасывания шляпы.
Вика ткнула пальцем в газету:
— А с этим как быть?
— С этим? Ерунда! Сходство минимальное. Сами посмотрите: тут овал лица правильный, а у вас угловатый. И глаза большие, а у вас не очень. Совсем другое лицо! Хотя что-то общее есть… Очень похоже!
— Вот видите!
— Ну и что? Если убрать шляпу, — Гузынин прикрыл ладонью котелок Чаплина, — то ничего страшного. Шляпу-то, я надеюсь, вы мне вернете? И не стоит беспокоиться. Забудьте. Лучше заберите своего мужа из моей квартиры.
Он догрыз последний сухарь и даже выудил из сухарницы завалявшуюся изюминку.
— Да, примитивные рекомендации, — насупилась Вика. — От доцента я ждала большей глубины мысли. Благодаря вам я попала в совершенно невозможное и опасное положение, а вы только и делаете, что шкурно печетесь о своей шляпе.
— Не надо себя заводить, — сказал доцент, допив чай до капли. — И потом, почему благодаря мне? Я-то тут причем? Разве не вы сами сели однажды в мою машину и ввергли меня тем самым во всн дальнейшие неприятности? Если б не вы, то ничего бы и не было.
— Вы хотите сказать, что и ваша жена вам бы не изменила?
— Я бы не знал. Это почти одно и то же. Чего мы не знаем, то для нас не существует. Может, и обошлось бы.
— Не обошлось! Не рассосалось бы! Да и зачем говорить о том, что было бы. Есть то, что есть. Что мне делать?
Юрий Петрович не колебался ни минуты:
— Ничего не делайте! Во всяком случае, на вашем месте я бы не делал ничего. По этой дурацкой картинке вас вряд ли опознают. Даже и шляпу мою не опознают, так вы ее изувечили (как я ее теперь носить буду?) Успокойтесь! Подумайте: меня вот даже в милицию таскали, потому что моя машина на стоянке была. А вы вовремя сбежали. Вам повезло! Так в чем проблема?
Вика вздохнула:
— Проблема в том, что я видела настоящего убийцу.
Глава 9. Ее черный человек
Как ни мало походило топорное изображение Чарли Чаплина на Вику, той ночью спать спокойно она не могла. Поминутно просыпалась она среди мучительных и вздорных сновидений, зажигала свет, снова и снова вглядывалась в газетную страницу и обмирала от ужаса. К утру ей стало казаться, что она действительно как две капли воды похожа на разыскиваемую мифическую бандитку. Выход был один: взять в “Грунде” отпуск и потратить день на то, чтобы стать неузнаваемой. Лучше всего перекраситься в явную блондинку (не только Чарли Чаплин был по жизни брюнетом, но и в милицейском описании дамы в шляпе значилось, что она брюнетка). Вика позвонила Гусарову и соврала ему про лопнувшую батарею. Во время этого разговора ее глосс прерывался и мерцал самой подлинной дрожью. Собираясь в салон “Лилит”, Вика решила не надевать своего замечательного, недавно купленного и потому горячо еще любимого черного пальто. Это пальто могли опознать свидетели из тупика Лордкипанидзе. Оделась она в синюю куртку и скромные черные брюки, а голову повязала косынкой в горошек, чтобы уж никакой масти, особенно брюнетистой, нельзя было заподозрить. Нацепив на нос непроглядно-черные очки Ханумы, она наконец осмелилась выйти на улицу. Там сияло безумное апрельское солнце, и никому не было страшно. Викин же страх отпустил только при виде прически ее любимой парикмахерши Люды. Прическа была свершено дивная. Она напоминала зеленовато-бурый ком отзимовавших донных трав с примесью проволоки, рваных веревочек и пластикового лома. Что-то подобное по весне извлекают при чистке прудов зеленое чудесно смотрелось на Люде. Вика узнала, что главная звезда салона Владик готовится сейчас к чемпионату региона и набивает руку на окружающих. Соревнования предполагались на скорость. Прудовый ком из не вполне пропащих Людиных волос Владик сбил всего за полторы минуты!
— К чему вам блонд? — удивилась Люда, мыля Викины волосы, и две крупные жемчужины на пружинках весело качнулись в травянистых дебрях ее шевелюры. — Блонд уже года три, как неактуален. Вот если б у вас был стойкий сценический имидж, тогда бы и подыхать пришлось блондинкой. А так! Теперешний ваш, дымчато-антирацитовый, очень неплох. Вы же летний тип! Может, нейтральный беж попробуем? Блонд вас обеднять будет, вы и так довольно бледненькая. Лучше уж какой-нибудь экстрим вмазать. Например, фосфорический шарлах.
— Господи, какой фосфорический шарлах может быть в “Грунде”? — возразила Вика.
— Ах да, в самом деле! Вам что-нибудь консервативно-элегантное надо, — согласилась Люда. — Старое серебро, пыльный асфальт, керосин, пепел со льдом…
Вика не пожелала ни асфальта, ни керосина, как бы заманчиво это не звучало. С недавних пор она очень хотела сделаться нахальной блондинкой. Теперь это стало жизненно необходимостью. Но в чем-то Люда была права — блондинка из Вики получилась неказистая. Белобрысенькая этакая стервочка с острыми зубками. Даже мышиное что-то в лице появилось. Зато ничего общего с Чарли Чаплином! Это соображение Вику очень взбодрило. Она даже сама стала с интересом прислушиваться к болтовне Люды. Та ловко, вкривь и вкось, укладывала новые Викины бесцветные прядки и жаловалась:
— Кофе некогда хлебнуть! Клиентов тьма. Чего вы хотите — весна. К девчонкам в косметический вон по весне мужик клином попер. Вы не поверите, сколько их там: брови с ресницами подкрашивают, усы и бороды чернят, рожи скрабом чистят.
Вика, когда из сушки шла, мельком заглянула к косметичкам и тоже увидела ряд мужских ботинок. торчащих из-под белоснежных пелен. Лица клиентов были скрыты белыми, розовыми и зеленоватыми масками. Вика решила, что это юноши, измученные угрями.
— Какие юноши! Мужики в соку, — пояснила Люда. — С жиру бесятся. Хотят, чтоб рожи у них были нежней вашей, простите, попы. Зачем?
— Может, у них ориентация?.. — предположила Вика.
— Ничего подобного. Те, что с ориентацией, не в счет. Им сам бог велел. Но и обычные мужики туда же! Целый день у нас иные маринуются — и под паром, и под стягивающей маской, и под вытяжкой из свинокопытника. И знаете, после всего этого они со своими гадкими мордами для меня перестают существовать. Не возбуждают. А вас?
Вика подумала и присоединилась:
— И меня не возбуждают.
С легким сердцем, с улыбкой на губах и с белокурым чубчиком торчком вышла Вика на улицу. Она теперь свободна! Даже про Пашку думать не хотелось. Может, это все не с ней было? Она теперь совсем другая — нежная, беловолосая, с легкой рыжиной в бровях. Такой ее никогда еще не видели. Кто она? Теперь почти никто. Все плохое надо забыть. Правда, она все-таки надела черные очки, но это выглядело вполне естественно — солнце-то слепит! Кажется, даже летом не бывает столько света, блеска и солнечных быстрых зайчиков. А как сладко пахнет весенняя грязь! Уйти бы по ней, куда глаза глядят!
