— Херст, — возразила Кэролайн, — Томми сам сказал мне…
— И что же он тебе пролепетал? — Брейден со страхом обнаружил, что Херст держит пистолет небрежно и неловко, выдавая свое неумение обращаться с огнестрельным оружием. И каждый раз, когда дуло поворачивалось в его сторону, Брейден подавлял желание распластаться на полу. — Кэролайн, ты прекрасно знаешь, что я никогда не желал Томми зла! Я люблю Томми! Или ты забыла, кто сидел у его постели все те месяцы, что он болел? Читал ему, когда он терял сознание, и мы даже не знали, очнется ли он вновь? А кто подобрал его на улице, кто не дал ему замерзнуть и истечь кровью?
Брейден увидел, как в глубине карих глаз, которые он успел полюбить всем сердцем, вспыхнул мрачный зловещий огонь.
— О да, это ты его спас, — с горечью промолвила Кэролайн. — Но никому и в голову не пришло бы в него стрелять, если бы ты не завлек его в это ужасное место…
— Я не знал! — вскричал Слейтер. — Я же говорил тебе, Кэролайн, я могу поклясться чем угодно, что не знал…
— Врешь! — В милом мягком голосе Кэролайн неожиданно прорезались металлические ноты. — Ты врешь мне точно так же, как врал все время Томми, и моей маме, и всем вокруг! Ты ничтожество и лгун, нацепивший маску благородного аристократа, и мне остается только пожалеть о том времени, которое я потратила на тебя, думая, что я тебя люблю!
В эту секунду Кэролайн запросто могла бы выскочить за дверь, если бы захотела. Ее отповедь повергла Слейтера в оцепенение. Но Брейден с горечью убедился, что Кэролайн и не помышляет о бегстве.
И тем не менее она отвлекла на себя внимание маркиза — то есть сделала то, чего так ждал Брейден. Не тратя времени на раздумья, он ринулся в атаку, выставив перед собой руки в надежде перехватить у врага пистолет.
Двое мужчин с грохотом покатились по полу. Брейден словно издалека услышал испуганный крик Кэролайн. Все его внимание, все силы сосредоточились на том, чтобы вывернуть из пальцев Слейтера оружие.
Но для человека, без конца похвалявшегося своей родословной, Слейтер прибег к способу драки, менее всего достойному того, что его благородные предки называли честным поединком. Он кусался и даже царапался, как кошка, он дергал коленкой, стараясь угодить Брейдену в пах, он задрал локоть в надежде попасть ему по кадыку, — словом, всячески старался избавиться от его железной хватки.
Но и Брейден не собирался сдаваться. Ведь ставкой была не только его жизнь. Будь они вдвоем, он на секунду забыл бы о пистолете, чтобы как следует размахнуться и оглушить Слейтера ударом в челюсть. Но Брейден чувствовал, что Кэролайн по-прежнему находится где-то в комнате. И если он ослабит хватку, если позволит Слейтеру нажать на курок, никто не сможет предсказать, куда полетит пуля. То ли она застрянет в стене, никому не причинив вреда, то ли… поразит Кэролайн прямо в сердце.
Но у больных людей, охваченных безумием, бывает так, что их физические силы возрастают во много раз. Слейтер, судя по всему, пребывал именно в таком состоянии, и сладить с ним было очень непросто. Мышцы Брейдена дрожали от напряжения…
А потом, несмотря на все его усилия, несмотря на то, что ему удалось подсунуть под курок палец и Слейтер размозжил его до самой кости, пытаясь нажать на курок сверху, — грохнул выстрел, оглушив его на краткую долю секунды.
Комната наполнилась едким дымом. А Слейтер почему-то вдруг отпустил его руку. И Брейден, ужаснувшись, вообразил, что маркиз умудрился попасть в Кэролайн, тем паче что ее не было слышно.
Но постепенно до него дошло, что Слейтер прекратил борьбу не потому, что утолил свою жажду крови. Нет, он выпустил пистолет оттого, что кто-то прострелил ему правую руку. Чуть повыше его локтя зияла маленькая дырочка, и из нее выбивался алый фонтанчик крови, растекавшейся безобразным пятном на восточном ковре, купленном Брейденом за огромные деньги.
А Слейтер, заплакав и запричитав от боли в ране, упал в обморок, как только увидел свою кровь.
Еще через секунду Брейден почувствовал, как на него навалилось что-то не очень тяжелое, и вот уже сердечко Кэролайн часто забилось совсем рядом с его собственным.
— Брейден! — кричала она, обнимая его так, что эти объятия грозили его задушить, — Брейден, ты не ранен? У тебя кровь!
Он наскоро осмотрел себя и убедился, что у него действительно идет кровь, но не из-за огнестрельной раны. Кровь сочилась из пальца, угодившего под острый край курка. Вдобавок кровоточила нижняя губа. По-видимому, Слейтер прокусил ее во время драки. Но думать о таком пустяке Брейден не собирался.
Он поднял здоровую руку и погладил Кэролайн по голове.
— Тсс! — прошептал он. — Я цел. И не ранен!
Ее рыдания мигом прекратились, и тогда он спросил:
— Но где ты раздобыла оружие?
— Вон там. — Она махнула рукой на рабочий стол, куда в ужасе отшвырнула дымящийся «деррингер». — В столе, в верхнем ящике. Я везде искала — я же знала, что где-нибудь под рукой у тебя наверняка лежит пистолет…
Брейден снова погладил Кэролайн по голове, думая о том, что едва не потерял ее навсегда — и не в первый, а уже в третий раз, если быть точным.
— Это был мастерский выстрел, — похвалил он ее. — Особенно для того, кто всегда говорит, что ненавидит оружие.
Кэролайн отняла от его груди залитое слезами лицо.
— Да, я его ненавижу, — всхлипнула она, — но это еще не значит, что я не умею пускать его в ход!
И пока Брейден переваривал эту необычную информацию, она добавила:
— И меня совершенно не волнует!
Он растерянно заморгал, не имея ни малейшего представления о том, что у нее сейчас на уме, и дивясь тому пылу, с каким она это сказала.
— То, о чем ты говорил до этого, — продолжила она. — О том, что ты самозванец и не видишь разницы между ножом для рыбы и для масла. Меня это не волнует. Мне все равно, каким ножом ты мажешь масло. Я люблю тебя и всегда буду любить!
А потом — он не мог бы сказать, как это получилось, — она поцеловала его так, как сделала это тогда, в карете, желая убедиться, что правильно усвоила первый урок.
И в этот раз, точно так же, как и в тот, ответ был таким же. Да, она отлично все усвоила.
Стоило ее губкам осторожно пройтись по его губам, и Брейден почувствовал, как внутри у него что-то лопнуло. И это было не его сердце, вовсе нет. Это был тот тошнотворный узел, что засел где-то в кишках в ту минуту, когда Брейден решил, что потерял Кэролайн навсегда. Зато теперь он был уверен, что из каких бы миров они ни пришли, им суждено быть вместе. И он никому и ни за что не позволит снова их разлучить.
Они все еще упивались поцелуем, когда дверь в кабинет слетела с петель и туда гурьбой ворвались граф Бартлетт, Меченый и даже хромой Проныра.
— Кажется, мы слышали… — Томми онемел при виде двух картин, каждая из которых была по-своему поразительной. Бесчувственный, истекающий кровью маркиз Уинчилси… и его родная сестра в нежных объятиях Брейдена Грэнвилла. — Ну… — глубокомысленно изрек наконец граф Бартлетт, — теперь-то мамулю уж точно хватит удар!
