Машина реанимации продолжала стоять под окнами центрального зала. Горели красные огни, Дубниковский мост, казалось, навис над самыми путями.
Юрий Николаевич достал платок, вытер глаза:
— Что произошло? Или мне объявят потом?
— Почему же? — Денисов помедлил. — Здесь нет тайны. Ваш сосед по купе обнаружен в тяжелом состоянии…
— Сосед по купе? Кто именно?
— Молодой, в плаще…
— Артур?
— Вы знакомы?
— Его место было надо мной… Что случилось?
— Коматозное состояние, пока ничего не известно,
— Родственники уже знают?
— При нем никаких документов,
— Бог мой!
— Двести первый!..
Денисов узнал по рации голос дежурного.
— Извините, — он сделал несколько шагов в сторону.
— Мы нашли одного из ехавших в купе — молодого, в куртке, — сообщал Сабодаш. — Проводница ошиблась: не «Стройотряд», а «Спецстроймонтаж». Он монтажник.
Ждет тебя в учебном классе.
— Это все?
— С Дубниковки сообщений нет, медицина тоже молчит.
— Со мною Юрий Николаевич, Тоня ждет в кафе на антресоли.
— Понял.
3
— Тоже здесь! Вот история… — при виде Юрия Николаевича монтажник заметно ободрился. На нем были ондатровая шапка и куртка, возраст его Денисов сразу не определил, понял только — молод, независим, сам себя обеспечивает. — А как же такси?
Юрий Николаевич махнул рукой:
— Там, Алексей, тоже скоро не уедешь! — И все-таки москвичи уже дома, монтажник вздохнул.
— Вы едете дальше? — спросил Денисов.
— Родная Архангельская область, станция Ерцево…
— Работаете там?
— Точно:
Учебный класс был небольшой. Напротив двери — стулья, покрытый сукном стол, в простенках между окнами — плакаты, учебные пособия. Здесь проводили инструктажи постовых.
Денисов сел за стол, пригласил:
— Все места наши. Садитесь.
— Спасибо, — Юрий Николаевич устроился наискосок от стола, против лампы. — Так вот… Артур из Подмосковья. Он что-то говорил про Академгородок, Биоград…
«Разговор о жучках», — Денисов вспомнил проводницу.
— …Не из Пущина ли на Оке? Не помните, Алексей?
Не в курсе, — монтажник снял перчатки, положил на теплый подоконник, сел в угол. — Меня к вам в купе определили вечером. Вы до меня перезнакомились. Я и про Академгородок впервые слышу.
— О плавунцах, выходит, он до вас рассказывал?
— Выходит, так.
— Что я могу сказать? Общительный, образованный.
Чуточку не от мира сего… — Юрий Николаевич достал пачку «Столичных». — Позволите? Или выйти в коридор?
— Курите, — Денисов кивнул…
— Эрудит. В шахматы играет в силу хорошего второго разряда. В основном закрытые партии… Что еще?
Заикается.
— Кто он по профессии? Говорил?
— Энтомолог. Был в Конго, в Центральной Африке.
Не ошибусь, если предположу, что он специализируется по чешуекрылым.
— Чешуекрылым?
— Попросту, занимается бабочками. Бабочками, водомерками, клопами… Не удивляйтесь! — Юрий Николаевич незаметно разговорился. — Я, знаете, тоже лет двадцать не замечал ни одного майского жука, ни одной бабочки… Прошлым летом увидел — ахнул: бог мой, где вы прятались все это время? Между прочим, — он посерьезнел, — Артур даже вез бонбоньерку с жучками…
— Он ехал один? — Денисов предпочел не спешить. — Я слышал, за постельное белье платила соседка…
— Одолжила: у него были крупные.
Денисов вспомнил мучно-белое лицо на операционном столе, пиджак, распоротый от плеча к поясу.
«Значит, были! И деньги, и бонбоньерка… Может, и документы!»
— Вспомнил! — монтажник снял шапку. Под ней оказались прямые волосы. Аспирант он. Ездил в командировку. Надо запросить институты, — в голосе звучала безапелляционность несведущего человека. — Вам сообщат, кто от них выезжал…
Денисов согласно кивнул: про командировку говорила и проводница.
— С вами ехал еще пассажир…
— Вот с кем вам следовало встретиться! Но он, наверное, уехал с вокзала… — Юрий Николаевич стряхнул пепел в слюдяной чехол от «Столичных». — Очень приятный тоже, солидный товарищ. Близко сошелся с Артуром.
— Что он говорил о себе?
— Работает и живет где-то в Средней Азии, в горах.
Хорошо знает местный колорит, условия…
— Дельцы у них, говорил… — Алексей поднялся, разминая ноги. — Отары с места на место перегоняют. Приедет фининспектор — овцы в горах! Уедет отара снова на старом месте!
— А я запомнил: жара там страшная, и в магазинах растворимый кофе в банках всегда!
— Хорошо… — в вопросе о растворимом кофе недавние попутчики полностью солидаризировались.
— Вы давно работаете? — спросил Денисов у Алексея.
— Три года, — монтажник достал паспорт, передал Денисову.
— Надо и мне представиться… — Юрий Николаевич поискал по карманам.
— Не из газеты? — поинтересовался монтажник.
В квадрате, свободном от волос, черты лица казались юношески нежными.
— Работал в Академии коммунального хозяйства, — Юрий Николаевич поднялся, с достоинством положил на стол перед Денисовым потертую визитную карточку. — Не корреспондент. Готовил специалистов по защите от коррозии подземных сооружений…
— А тот человек, что ехал с вами… — спросил Денисов. — Кем он может быть у себя в горах?
— Начальство, — живо откликнулся монтажник.
Юрий Николаевич поправил:
— Хозяйственник. Со стажем.
Разговаривая, Денисов видел в черном, словно залитом чернилами, окне себя и обоих своих собеседников.
Огни вокзала видны не были. Снаружи окно загораживал невидимый вагон, под утро в нем должен был раздаться оглушительный стук компрессоров. По схеме состава они всегда оказывались под окнами учебного класса.
— Извините… — Дверь неожиданно открылась. Помощник Антона — высокий, под стать ему, невозмутимый сибиряк — без стука вошел в комнату. — Капитан Сабодаш срочно просит в дежурную часть, к следователю. Я подожду здесь.
— Осмотрены ближайшие подходы к вокзалу со стороны строительства прирельсового железнодорожного почтамта… — Когда Денисов вошел в дежурку, там отчитывался старший группы, занимавшейся поиском преступников в районе, прилегавшем к платформе. — Пока все безрезультатно. Поставлены в известность соседние отделения милиции…
