Талканину, как он ни кривился, пришлось уступить танковой настойчивости Ларисы Андреевны. Тем более что она, официально с момента создания кинокомпании «Голд Фаншель», считалась и его непосредственным начальством.
– Ну-у… если только на полчасика… то так и быть, сделаем перерыв… Для Ольги! Остальные все: работаем, не стоим! Прогоняем шестой эпизод второй сцены!
Хоть повод отыскал накричаться, сорвать раздражение на остальном персонале.
Ну а семейка уединилась в гардеробной для приватного разговора. Первой, с дрожащими губами, заговорила мама:
– Олечка, что же это творится?
– Мам, ну сколько можно повторять? Враги господина Хоча не успокоятся, пока жива его «Империя». И чем эффективней Игнат Ипатьевич создает свои препараты и выходит с ними на мировой уровень, тем злобней и агрессивней будут нападки на него и на его ближайшее окружение.
– Это я поняла! – состроила трагическое лицо великая актриса. – Но Иван в тюрьме! Это же кошмар! И вдобавок это заявление в новостях…
– Но хуже всего, что я даже не могу прорваться на краткое свидание с Ваней! – сумел вклиниться между словами супруги Карл Гансович. – Ни я, ни мои друзья и лучший, нанятый нами адвокат. Дело передали совсем иным структурам, и оно на контроле у самого президента!
– Нашли о чем переживать! – беззаботно отмахнулась Ольга, фактически постоянно общающаяся с Заграловым по внутренней связи. – Уверена, с Ванюшей все в порядке, и он обязательно выкрутится. К тому же Игнат Ипатьевич сейчас давит на все ему доступные рычаги, чтобы его главного администратора выпустили под залог. Ведь всем понятно: обвинения в утаивании или приручении какого-то там зверя – абсурдны.
– Так-то оно так, – кривился отец семейства, – но жертвы есть. А их родственники, друзья, да и вся мировая общественность требуют наказать виновника. И на эту роль может пойти первый схваченный козел отпущения. Да и вообще…
Он замялся, с каким-то странным сомнением разглядывая дочку. И та все прекрасно поняла. Рассмеялась, подошла к сидящим родителям сзади и обняла их за плечи:
– Пап! Мам! Ну с Иваном вся ясно, и вы не за этим ко мне примчались. Правда ведь? У меня такое ощущение, что вы хотите меня пощупать и потискать?.. Так я не против! Убеждайтесь, что я ваша кровиночка и любящая вас дочурка…
Лариса Андреевна развернулась и крепко обняла Ольгу за талию.
– Ох, моя ты малышка! Да мы и не сомневаемся ни капельки! Но на душе так тревожно, так тревожно…
Карл Гансович в этот момент держал дочь за руки, прижимая ее ладони к своим щекам. Так что их кровиночка на такие нежности вначале блаженно мурлыкнула, а потом возбужденно воскликнула:
– Зато я знаю, чем разогнать вашу тревогу и даже порадовать вас!
Хотя в этот же момент жаловалась Загралову с паническими нотками в каждом слове:
«Дорогой, я еле сдерживаюсь, чтобы не разрыдаться! Может, ты и прав был, предлагая сразу признаться во всех наших секретах. Сейчас бы не пришлось так рвать сердце и вести себя настолько притворно…»
Но вслух продолжала радовать родителей:
– Конечно, пока это еще большой секрет. И честно говоря, я не совсем доверяю колдовским методам Елены Сестри и самого Хоча. Но… Вы ведь сами их уважаете и верите в их паранормальные способности?
После короткой задумчивости первой отозвалась мать:
– Ну да, эта его мазь-депилятор воистину колдовская. Да и Сестри, нагло и активно крутящаяся возле твоего Ивана, – скорее всего, точно ведьма!
Отец казался более современен и реален в своих высказываниях:
– Без всякого сомнения, Игнат Ипатьевич – великий ученый. Ну а его личная секретарша – несомненный талант, если не гений по администраторской работе. Этот факт отмечают все наши вояки, задействованные в наружной охране. Фактически она успевает справляться с обязанностями сразу двух, если не трех невероятно активных клерков. Но что она ведьма – вопрос весьма спорный…
– Самая натуральная! – подтвердила Ольга и не удержалась от нервного смешка, представив, что было бы, если бы родители узнали еще и про личные дела Елены Сестри, в которых она принимает самое активное участие, будучи в двух ипостасях одновременно.
Хорошо, что Загралов по внутренней связи услышал отголоски фривольных мыслей и вовремя приструнил супругу:
«Не отвлекайся от главного! Смещай акцент их внимания в спектр радости и восторга». – Вот она и сместила:
– Я сегодня с самого утра почувствовала легкое недомогание. Ну и головокружение с тошнотой… Не смотрите на меня так! Дослушайте до конца!.. Ну и побежала к Игнату Ипатьевичу. Он меня просмотрел, потом дал просмотреть Елене, и их диагноз совпал полностью. А чтобы вообще никто не сомневался, меня сводили в лабораторию к Михаилу Станиславовичу, где он обследовал меня на своих уникальных, стоивших баснословные деньги приборах. А уж этому ученому вы в любом случае поверите?
Мать промолчала, закусив губу, а Ганс Карлович высказался:
– Еще бы! Такому ученому, как Романов, верить можно. Особенно после того, как повидал его лабораторию. Да в иных научно-исследовательских институтах ничего похожего нет.
– Вот! Раз уж колдуну и ведьме не верите, можете уточнить у дяди Миши. А диагноз оказался сногсшибательным. И он означает, что довольно скоро, дней этак через двести пятьдесят, вы станете… дедушкой и бабушкой!
Видя, что родители зависли в каком-то ступоре, Ольга капризно надула губки:
– Не хотите радоваться?.. Ладно, тогда последнее бинго: па-па-па-бам! – и закончила голосом циркового конферансье: – В семействе Заграловых-Фаншель ожидается двойня!
Тотчас объятия мамочки ослабли. Папочка замычал что-то восторженное, ну и семейный разговор устремился совсем по иному руслу. Ахи, охи, восторги, советы и наущения начисто отвергли не только какие-то глупые сомнения родителей, но и саму тему прозвучавшей в новостях клеветы.
Да и кто, будучи в здравом уме, всерьез воспримет гадостную «утку», когда в семье такое радостное событие? Пусть зять в тюрьме, пусть сложностей по самые уши, но вожделенное прибавление в семействе Фаншель, пусть и в недалеком будущем, стало воистину знаменательным событием в жизни Ларисы Андреевны и Карла Гансовича.
Оставаясь в курсе семейных разговоров, Иван даже сделал вид, что обиделся:
«Эка их пробрала данная новость! Даже о моем неприглядном официальном положении забыли. Мол, сиди себе, зятек, и под ногами не путайся. А когда захотим новых внучков, мы тебе устроим свиданку с нашей дочуркой…»
«Не ворчи. Главного мы добились: глупостями они себе голову больше не забивают. Хотя… неизвестно, что лучше… Вон, мама уже требует, чтобы я не смела во время съемок выполнять опасные трюки…»
«И я требую! Для этого есть каскадеры…» – только и успел вставить Иван, как внутреннее общение с супругой было прервано.
