Факт оставался фактом: есть некое тайное оружие у Санчеса-Тюрюпова, которого следует очень опасаться.
По этой теме также пытались разобраться в странных умениях сбежавшего в хлопке взрыва Ричарда Кюдена. Как он узнал все о супружестве Елены? Как-то увидел во время разговора? Потому что выследить подобное до того не мог никоим образом. Факт многоженства Загралова скрывался очень тщательно. Неужели Тюрюпов умеет различать в ауре человека нечто эдакое, касающееся секса? Высматривать нечто, обязательно остающееся в эгрегоре любой личности? И насколько свои умения он может использовать во вред полусотникам?
Все что непонятно – опасно.
Но зато Иван для себя почерпнул: каждый из его коллег имеет некую изюминку в своих умениях, о которой помалкивает перед остальными. Посему хотелось бы знать об этих изюминках, чтобы потом спать спокойнее.
У себя он тоже вдруг обнаружил нечто новое, ранее не замеченное. Например, как только проснулся вчера рано утром, в пятницу, он с пугающей ясностью осознал, что Кулона-регвигатора в Москве больше нет. То даже не думал об устройстве, а то вдруг почувствовал с ним некую связь. А когда встал, минут пять покрутился лицом в разные стороны света и определил: ценнейший артефакт уносится в юго-восточном направлении.
«Ближайшее Подмосковье? Казахстан? Индия? Китай? Пакистан? Или Вьетнам с Камбоджей? – попытался он мысленно попробовать на вкус диковинного ощущения более точный адрес. – Или еще дальше?»
Но отклика не получил. Зато оставалась уверенность, что кулон кто-то увозит в неведомые дали. Сегодня, в субботу, Иван осознал, что артефакт резко замедлился в своих передвижениях. Почему так случилось? Бонза где-то там залег «на дно»? И где именно там? Рядом или в несусветных далях? Ведь бывший хозяин Москвы мог доехать лишь до Золотого Кольца и посчитать, что он в иной галактике.
Тем не менее сам факт нового ощущения взбодрил и добавил оптимизма. Как только появится свободная минутка, надо будет обязательно сместиться в ту сторону основным телом. А то и резко перпендикулярно, дабы проверить: насколько изменится ощущение. Тогда станет понятно по составленным векторам, как далеко забрался Бубенчик с регвигатором. И с забранным у Гонтаря сигвигатором.
Кстати, сам Гонтарь так и находился все это время в коме. Хотя привести его в чувство кто только не пробовал. И колдовали над ним, и ведьмы свои наработки применяли, и сам Загралов своими Кольцами водил да толику энергии пытался пролить в бесчувственное тело.
Ничего не удавалось. Даже допущенные к телу союзники не смогли его реанимировать доступными им средствами и умениями. Так и ушли, лишь взяв с Ивана слово позвать их для первой же беседы, если полутруп очнется.
А четверо телохранителей Бонзы и его ближайшие помощники пришли в себя уже на следующий день. Осознав, что они только чудом спаслись от гибели, уготованной им бывшим боссом, давали показания по любой теме, невероятно искренне и с готовностью обходиться без питья, еды и сна. Настолько пытались вымолить для себя право на жизнь. Обещая и во время суда давать чистосердечные показания.
Последнее, что они помнили в «Новотеле», – приказ Большого Бонзы выпить по бутылочке специального энергетика. Выпили. Дальше – полное беспамятство.
В остальном знали они не очень много. Точнее: ничего архиважного, что полусотники и сами могли выведать. Зверя никогда не видели. Что им говорил Бонза, то и делали. Да и платил им он не за болтовню или неудобные вопросы.
Самая большая вина, что на них висела, – это похищение девушки, которой Федор так добивался. Причем они утверждали, что девушку никто не убивал, она в последующие дни частенько бывала на даче. При этом казалась всецело преданной своему парню, вела себя порой как злобная собака и несколько раз вообще никого не подпускала к спящему Гонтарю.
Весь квартет допрашивали полковник Клещ и его супруга, никак не числящиеся среди живых. Так что вскоре можно было бы передать пленников и для государственного судилища. Ничего конкретного о деятельности и существовании обладателей они не знали.
А вот Федор, мрак Аркадьевич Гонтарь, обязан был знать больше. Недаром его, такого садиста и сластолюбца, любящий до жути дядюшка приговорил к смерти. Мог что-то особенное ведать, крайне мешающее дальнейшему существованию Бубенчика. Да и секрет появления зверя не давал покоя обладателям…
И вот, именно в субботу, ближе к обеду, Загралову по внутренней связи доложили из тюрьмы:
«Больной очнулся. Ведет себя спокойно. Просит пить весьма жалобным голосом».
Уже вскоре возле ложа своего недавнего врага Иван организовал «гараж», и туда переместились Лучезар Апостол, Курт Свифт, Гон Джу. Подождали, пока узник поест и утолит жажду, и приступили к подробнейшему допросу.
Глава 26
Спрятался?
На новом месте Большой Бонза решил обосноваться очень надолго. И не потому, что желал вообще остаться в тени и больше на общественной ниве не отсвечивать. Да и не потому, что желание мстить как-то подувяло. А потому, что устал. Жутко устал. Чувствовал себя дико разочарованным и от упадка моральных сил вознамерился тихо, но весьма качественно спиваться несколько дней подряд.
К тому же обстановка позволяла. И уверенность имелась в наличии: никто меня здесь не отыщет. Другое имя: Грин Вупорт. Иная национальность: англичанин. Не тот статус, что прежде: ушедший на пенсию чиновник. Новое семейное положение: старый, но еще крепкий хрыч, от которого совсем недавно сбежала молодая жена.
Ну и со средствами – полный ажур, хватит на все. Хотя официально достаток: чуть выше среднего. А денежки поступают со сданного в аренду доходного дома. Дом существует на самом деле, и вполне достаточные доходы с него на счет Грина Вупорта идут регулярно. В свое время Бонза густо, по всему миру раскидал такие вот точечные вложения на «черный день».
Про остальные счета, коих тоже по всем банкам хватало, и вспоминать не стоило. Владелец Москвы (в прошлом) никогда не складывал яйца в одно лукошко.
Номер он снял великолепный и теперь, поглядывая в окно на городскую улицу с двенадцатого этажа отеля, размышлял:
«Ну ладно, сейчас иду в ресторан и начну напиваться… А дальше-то что? – свой организм он знал очень хорошо. – Алкоголь резко взвинтит аппетит, я начну жрать, как не в себя, переем до такого состояния, что лишняя рюмка водки просто не влезет. Да и пьянеть перестану на сытый желудок… Значит, надо идти в бар, да в такой, где, кроме льда, и загрызть нечем. А это не так просто: найти в этом гадюшнике еще больший гадюшник… Или все-таки отложить релакс на потом?.. А то и вообще соединить нужное с более нужным?..»
Натуру человеческую не исправить. И если уж последние десятилетия только и делалось, что искалась выгода во всем, то и сейчас от этого так просто отречься не получится. Тем более что сюда, можно сказать, на околицу цивилизации, Бонза приехал не только для залегания «на дно», пьянства до забытья да загула, полагающегося после страшного поражения. Имелся у него тут интерес, еще и какой имелся! Точнее, целая совокупность интересов.
