– У меня есть такие планы, – хмыкнула «подруга». – Ну, или стать, на худой конец, женой одного из советников. Жаль, из новых свободен лишь твой студент. Я всегда тебя недооценивала, но, видно, зря. Ты очень грамотно и быстро окрутила Ревана. Он уже делал тебе предложение?
– Не понимаю, о чем ты, – пожала плечами. – Я обучала Ревана, как и остальных гоблинов. Мы вместе ходили на дракона. Это очень сближает и способствует появлению дружеской привязанности, но не более. Хотя Реван – хороший мужчина.
– Габриэла, у меня есть неопровержимые доказательства того, что между тобой и твоим студентом существовали и существуют недозволенные отношения. Давай лучше договоримся.
– Нарцисса, скажи мне прямо: зачем ты пришла?
– Хотела загладить вину и помочь тебе.
Я задумчиво взглянула на бывшую подругу. Принцесса явно пыталась спровоцировать меня на эмоции, но если бы у нее были доказательства, она бы здесь не сидела.
Но в эту игру могут играть двое.
– Вот интересно: глупость – это заразно? Может, тебе это передалось от Рунеро. Мы же его поймали, ты ведь знаешь?
Нарцисса поджала губы. Не знала.
– А за что его нужно было ловить?
– Ну, например, за шпионаж и за взлом. Его борьба за место под солнцем, думаю, закончилась неожиданно даже для него. Твоя тоже так закончится, и я не участвую в твоих интригах.
– Что ж… Я давала тебе шанс.
Высоко подняв голову, принцесса вышла прочь, а я без сил повалилась в кресло. Побыстрее бы уже прошло это награждение!
* * *
Встреча с Нарциссой имела для меня неожиданное и неприятное продолжение. Через день в мою комнату постучала стража и попросила прибыть в кабинет канцлера. Я очень удивилась и с тяжелым сердцем проследовала за моими провожатыми.
Напрямую в кабинет меня не проводили, а оставили ждать в смежном помещении, в которое и вошла мать Ревана, едва мои конвоиры вышли.
– Что случилось? – спросила я у нее.
– Все плохо. Заговорщики решились на беспрецедентный поступок. Просто невероятно, но у них может получиться. Пока вы будете разговаривать, я все подготовлю, чтобы вас с Реваном вывезли из города. В противном случае вас ждет наказание.
– Погодите организовывать побег, объясните сначала, что же случилось?
– Сегодня принцесса Нарцисса заявила, что, несмотря на то что ты ее подруга, она не может более скрывать правду и должна рассказать, что у вас с Реваном были любовные отношения. Вроде как ты ей рассказала.
– Я ничего такого ей не говорила.
– Она привела в доказательство вашу переписку. Понимаешь, можно все отрицать, но пока будет длиться расследование, запланированные на завтра награждение и праздничное мероприятие отложат на срок, пока будет расследоваться это дело. И в это время негодяи могут вас убить. Начнется государственный переворот.
– Расследования не будет и с нами все будет хорошо, уверяю вас. И нужды в побеге нет: я смогу доказать, что Нарцисса лжет.
Мать Ревана пару секунд недоверчиво на меня смотрела, а потом ее глаза расширились: она догадалась. Но прежде чем она успела спросить об этом, меня вызвали в кабинет.
В красивой большой комнате в этот раз было тесно как никогда. За столом сидел канцлер, рядом стоял ректор ПТУ. Здесь же присутствовали император и Совет в полном составе, а также начальник стражи, брат одного из советников. Именно эта парочка хочет власти и свергнуть Совет, с ними у Нарциссы сговор. «Милая» девушка сидела около входа, так же как и Реван.
– Добрый день, магистр, – поприветствовал меня канцлер. – Думаю, вы знаете всех в этой комнате, а значит, мы можем перейти к делу.
Я кивнула.
– Мы вызвали вас потому, что принцесса Нарцисса утверждает, что у вас была связь со своим студентом на протяжении всего срока, что вы преподавали в университете. Это очень серьезное обвинение, но она утверждает, что вы сами сообщили о данном факте ей в личной переписке.
Реван-старший, постучав пальцами по столу, поинтересовался у меня:
– Что вы скажете об этом?
– Принцесса лжет. Не знаю, сама ли она сфабриковала эти письма или ей кто-то помог, но она оклеветала и меня, и моего бывшего студента.
– Габриэла, как ты можешь?! – расплакалась лживая гадина.
– Вы понимаете, что нам нужны и доказательства? – усмехнулся глава стражи.
– Конечно, и я могут их предоставить. Я не могла состоять в любовной связи с господином Реваном. – И, вскинув голову, добавила: – Любой лекарь подтвердит вам это: я еще девственница.
Мои щеки пылали, душа металась от стыда: признаваться перед таким количеством народа в таком личном вопросе. Но ничего не поделаешь.
Шум поднялся невообразимый, я перевела взгляд на застывшую Нарциссу, которая забыла, что должна плакать, а потом на Ревана.
У гоблина выражение лица было совершенно невозмутимым, но в глазах я видела потрясение. Еще бы: у одаренных очень свободные нравы, а тут в моем возрасте – невинная дева.
– Господа, давайте подойдем к проблеме по порядку. Обвинение с Ревана снято и завтрашняя церемония состоится?
Двое из трех советников были за этот вариант, оставалось слово за императором.
Руки у мужчины тряслись – едва заметно, но все же, – глаза были полуприкрыты, и, когда он заговорил, голос срывался.
– Обвинения с господина Ревана и магистра Дакар сняты. Но магистр должна пройти обследование немедленно.
Глядя, как мучается император, понимая трудность принятого им решения, я передернула плечами, так мне стало не по себе. Ужасное бремя – дар императора.
– Нарцисса же должна быть заключена под стражу до окончания расследования о ложном обвинении.
Принцесса была потрясена и раздавлена, когда к ней подошли два стражника и взяли под конвой. Заигралась она, нельзя вечно подтасовывать факты, теперь сама же попалась в свою ловушку.
Ко мне тоже подошли два конвоира и повели прочь из комнаты.
И уже в коридоре Нарцисса приблизилась ко мне и прорычала:
– Не думай, что победила.
– Тут и думать не надо. Доигралась, дорогая. Кстати, ты ведь знаешь, что гильдии убийц известна правда об убийстве их предыдущего главы? Они придут за тобой, – порадовала я бывшую подругу.
Но тут стражники взяли меня под руки и повели в лазарет. Необходимо было подтвердить мои слова.
* * *
На аудиенцию к канцлеру я шла в некотором разладе с собой. Буря эмоций бушевала внутри, не давая покоя. И смущение, что теперь он знает – я имею виды на его сына, и неловкость от того, что совсем недавно я объявила всем о своей девственности, и сомнения в своем понимании ситуации с заговором.
