— Это тебе не тир! Разве тебе не говорили, что в ноги нужно стрелять, а не в голову! И вот скажи мне на милость, кого мы теперь допрашивать будем? Он нам живой нужен был!
Младший лейтенант Никифоров лишь молча пожал плечами. Вокруг понемногу стали собираться прохожие, и какая-та женщина тихо проговорила:
— Это надо же, летчика убили! За что же его, бедного?
— Может, сделал чего? — предположил мужчина, стоявший рядом. — Просто так стрелять тоже не станут.
— А может, случайно под пулю попал? — предположил хмурый дядька лет пятидесяти.
— Чего встали, товарищи? — сурово посмотрел старший лейтенант на собравшихся — Вам заняться, что ли, нечем? Расходитесь! Без вас разберемся! — Когда толпа рассосалась, он обратился к Никифорову со словами:
— Грузовик есть?
— Так точно, товарищ старший лейтенант, — отозвался тот. — За углом стоит.
— Пусть сюда подъезжает. Загрузите его в машину… Не век же ему здесь посередине улицы лежать. Чего народ-то пугать! А мне еще придется подумать, как эту кашу за вас расхлебывать! И еще вот что, Никифоров, возьмешь группу — и езжайте в Загорск. Лесок там какой-то есть с озером, перероешь все вверх дном! Там должен быть парашют с мешком, а в нем деньги… Не хотелось бы, чтобы эти деньги кто-то раньше нас нашел.
— Понял, товарищ старший лейтенант, — лихо козырнул Никифоров.
— Как исполнишь, доложишь!
Глава 5
Дело общее — немцев бьем!
Внимательно выслушав доклад Романцева, полковник Утехин наконец произнес:
— И кто же это такой умник, что позвонил на конспиративную квартиру во время операции?
— Теперь уже не узнаешь.
— Прямо скажу, ситуация осложнилась… Он хоть что-нибудь успел тебе рассказать?
— Ничего… Только то, что ему через неделю возвращаться. Оставаться он не собирался.
— Этого мало… По своим каналам нам известно, что наживку о передислокации наших войск на Ленинградский фронт они уже заглотили. Одну дивизию с Курской дуги немцы сняли и отправили под Выборг… Отправят и другие. Хотелось бы и дальше дезинформацией их скармливать… Как все это некстати! Мне еще за твой прокол придется отчитываться перед руководством Главного управления. Даже не знаю, что оно скажет.
— Надо продолжать радиоигру, — заявил Романцев. — У нас просто нет другого выхода.
— Нет, говоришь… — призадумался полковник. — Выход, он всегда имеется… То, что курьер не принес остальные деньги, это нам только на руку. Что там с деньгами? Лес уже прочесали?
— Так точно. Вторая посылка действительно была сброшена на отдельном парашюте. Курьер не обманул, там триста пятьдесят тысяч рублей.
— Хоть в этом ты меня порадовал. В следующей радиограмме должно быть о том, что курьер благополучно добрался до места, привез документы, а вот деньги были потеряны, потому что парашют отнесло ветром. Можешь смело запрашивать еще денег, это не вызовет недоверия.
— Но курьер должен вернуть назад! Если он не прибудет вовремя, это будет настоящий провал!
— Сколько у нас, неделя?
— Так точно.
— Времени мало. Но нужно обязательно что-нибудь придумать… У меня есть тут кое-какие соображения, но сначала следует покумекать и все согласовать.
Тимофей подошел к двери и прислушался. Вроде тихо. Но уже через секунду до него донеслись раскаты мужского хохота. Очень интересно, что бы это могло значить? Достав из кармана ключ и стараясь не шуметь, он вставил его в замочную скважину, дважды повернул, неслышно прошел по коридору и вошел в комнату. Контрразведчики вместе с Копыловым резались в «дурака». Обстановка была самая располагающая, если не знать того, что один из троицы — бывший диверсант, а двое других — его надзиратели. Можно было бы предположить, что собралась вполне дружеская компания, чтобы провести пару часиков с картишками в руках. Чего не хватало на столе, так это бутылки водки, но то дело времени, вскоре она должна появиться. На Романцева, стоящего в дверях комнаты, совершенно не обращали внимания, продолжали поддразнивать друг друга и шутить. Вот Никифоров дружески хлопнул по плечу Копылова и сказал:
— Как это у тебя получается? Опять выиграл. Где ты так играть научился?
— А ты не догадываешься, где именно? — удивленно спросил Геннадий. — В немецкой разведшколе, конечно. Там ведь не только с парашютом учат прыгать.
Вновь рассмеялись, как веселой шутке.
— Радостно, значит, вам? — хмуро поинтересовался Романцев.
Все трое дружно вскочили, позабыв про разложенные на столе карты.
— А если бы на выручку Копылову явились его дружки? Что тогда? Считайте, что вы были бы уже трупами. Мне ничего не стоило убить вас по пять раз каждого. Вы даже не заметили, как я сюда вошел.
— Товарищ старший лейтенант, разрешите доложить! — заговорил Никифоров как старший группы.
— Не разрешаю! Я и так вижу, что произошло. Арестанту стало скучно торчать в этой дыре, и вы решили поразвлечь его картишками. Я правильно вас понимаю?
— Совсем не так, товарищ старший лейтенант, просто…
— Просто решили приятно провести время. Угадал? — Младший лейтенант Никифоров подавленно молчал. — Ну что ж, если вам так скучно, тогда я могу вас развеселить. Доставайте оружие. — Никифоров с Мустафиным послушно исполнили приказ. — Взведите курки… А теперь направьте стволы на Копылова. — Руки, сжимавшие пистолеты, слегка колыхнулись, а потом остановились точно на груди Геннадия. Романцев увидел, как с лица арестованного мгновенно схлынула кровь. — А теперь вы должны расстрелять его при попытке к бегству.
— Гражданин начальник, — взмолился Геннадий, — как же так? Ведь ничего такого не произошло. Ну, просто посидели, поиграли в «подкидного дурака», все равно особенно делать было нечего. Чего уж так?
Выслушав его, Тимофей вновь повернулся к контрразведчикам:
— После того как пристрелите врага… при попытке к бегству, вымойте все как следует… Не люблю на полу пятна от крови. Вы хорошо меня поняли?
— Так точно, товарищ старший лейтенант, — отчеканил Никифоров.
— Отойди к порогу, — приказал Романцев арестованному.
— Ну как же так, гражданин начальник, — запротестовал Геннадий, — ведь ничего…
— Отойди, или я тебя сейчас сам положу, — расстегнул Тимофей кобуру.
— Зря вы так, — подчинившись, обреченно шагнул к порогу Копылов. — Вы думаете, что я за свою жизнь цепляюсь? Я за дело переживаю! Сколько еще дезинформации можно было бы фашистам переправить! Ведь они же поверили, что мы в Люберцах надежно засели и за железной дорогой присматриваем.
— Стреляйте на счет «три», — предупредил Романцев. — Раз… — Копылов отступил на два коротких шага. Дверь оставалась незапертой, распахни ее — и ты уже на воле! — Два… — Приостановившись, Геннадий слегка втянул голову в плечи, заметно ссутулившись, как если бы ожидал удара в спину. Романцев посмотрел на красноармейцев, поднявших руки с пистолетами. Кажется, они уже забыли про карты. Смех также остался в далеком прошлом. Перед ними был враг, и они готовы были исполнить приказ. — Отставить!.. — Красноармейцы дружно опустили руки с оружием. — Рано его расстреливать, он еще должен послужить Советской власти. — Поймав взгляд Геннадия, глянувшего на него исподлобья, добавил, широко улыбнувшись: — А ты молодец, не струхнул! Даже убежать не попытался. Дверь-то открытой я специально оставил. Вот если бы ты побежал… тогда бы я сказал «три»!
