Еще не все потеряно!
Штандартенфюрер выпил рюмку коньяка и слегка приободрился. В дверь негромко постучали, и вошедший шарфюрер Брюкке доложил:
— Господин штандартенфюрер, только что мы получили радиограмму, — и положил на стол шифровку.
Фон Ризе прочитал и невольно поморщился. Копылов высказывал свою озабоченность в задержке помощи: чтобы расширить агентуру в тылу русских, ему требовались серьезные деньги. Барон налил вторую рюмку коньяка, привычно вдохнул аромат и сделал небольшой глоток. Французы не самые лучшие вояки, что было подтверждено в последней военной кампании, но зато по производству коньяка им нет равных.
Агент начинал нервничать. Скверно! По опыту прошлых лет фон Ризе знал, что из этого ничего хорошего не выйдет. Его психическое состояние может сказаться на результатах разведывательной деятельности: один непростительный промах — и полный провал!
Шарфюрер продолжал стоять подле стола и терпеливо дожидался дальнейших распоряжений. И оно последовало.
— Сообщи Копылову, что помощь готовится и в ближайшее время к нему прибудет курьер. И вот еще что, позови ко мне Мельника.
— Слушаюсь, господин штандартенфюрер! — произнес шарфюрер Брюкке и тотчас удалился.
Через несколько минут в дверь сдержанно постучали, и в кабинет вошел высокий, сухощавый темно-русый человек. Его можно было бы принять за арийца, если не знать, что в его жилах течет славянская кровь. У него было одно хорошее качество — в отличие от многих агентов, прошедших лагеря и сборные пункты и пожелавших служить рейху ради спасения собственной жизни, — он сам изъявил желание бороться с большевиками. Значит, он был идейный, а потому ценен вдвойне.
Антон Мельник происходил из семьи священника, сгинувшего где-то в Соловецких лагерях. Несмотря на запятнанную биографию, Мельник сумел поступить в Свердловский политехнический институт. С третьего курса добровольцем ушел на фронт. Был контужен и попал в плен, а уже в лагере для военнопленных изъявил желание работать на германскую разведку.
— Садитесь, Антон, — указал штандартенфюрер на свободный стул.
Мельник присел и в ожидании посмотрел на Рихтера фон Ризе, понимая, что разговор будет непростой. Его начальник был не из того типа людей, что тратят время впустую.
— Желаете коньяк? Могу предложить французский!
Мельник лишь неопределенно пожал плечами, что можно было воспринять за сдержанное согласие. Барон удовлетворенно кивнул, достал из буфета широкую рюмку и наполнил ее коньяком темно-коричневого цвета. Напиток был идеален: по цвету, вкусу и запаху. Если бы кто-то спросил у Рихтера фон Ризе, что такое совершенство, он, не задумываясь, назвал бы именно эту марку коньяка.
— Угощайтесь, — пододвинул штандартенфюрер пузатую рюмку.
— Благодарю, — сдержанно произнес Мельник и, не утруждая себя ритуалом поглощения, выпил коньяк одним махом, как если бы имел дело с деревенским самогоном.
Штандартенфюрер едва сдержал усмешку. Все-таки эти русские, какую форму на них ни надень, продолжают оставаться скифами, каковыми были две тысячи лет назад. Время не пошло им на пользу. Мельнику даже невдомек, что у такого божественного напитка смакуется каждая капля. Впрочем, отсутствие должной культуры в распитии дорогих спиртных напитков совершенно не сказывалось на его деловых качествах. Несколько раз Мельник переправлялся через линию фронта и всякий раз успешно выполнял задание. Позже он был оставлен в разведшколе, где преподавал диверсионное дело. Надо отдать ему должное, у него просто педагогический талант. Все слушали его, несмотря на различные политические пристрастия, буквально глядя ему в рот.
— Как вам коньяк?
— Он великолепен, — со сдержанным восхищением ответил Мельник. — Но я все-таки предпочитаю русскую водку.
— Я так и думал. У меня к вам одно серьезное задание.
— Я всецело в вашем распоряжении, господин штандартенфюрер.
— Похвальная готовность… Но в этот раз задание будет немного посложнее. Для начала вам предстоит переправиться за линию фронта. Что вы на это скажете?
— Мне приходилось бывать за линией фронта неоднократно, я не нахожу в этом ничего особенного.
Штандартенфюрер фон Ризе понимающе кивнул.
— Мне известно, что вы человек большого мужества. Но дело весьма деликатное. Нужно переправить агенту деньги, а кроме того, следует удостовериться, действительно ли он работает самостоятельно…
— Вы полагаете, что он может работать под опекой советской контрразведки?
Барон Рихтер фон Ризе невольно поморщился. Слова прозвучали слишком откровенно. Мельнику все-таки следовало бы поучиться деликатности, ведь речь идет о его коллеге.
— Не то чтобы я ему не доверяю, но мы должны быть уверены в его абсолютной преданности рейху. Оказываясь на своей родине, наши агенты нередко ведут себя непредсказуемо… Даже те, в ком мы были совершенно уверены! А проверить его вам будет легче, чем кому-либо, вы ведь знаете его в лицо.
— И кто же это? — озадаченно спросил Антон Мельник, покосившись на бутылку коньяка.
— В разведшколе у него был псевдоним «Неволин».
— Геннадий? Хм… Неожиданно. Хотя, как знать… Кажется, он сам пострадал от Советов. Его отца раскулачили.
— Все так. Напомните, а какой псевдоним был у вас?
— «Золотарев». На мой взгляд, не самое подходящее.
— Вам с ним не жить… — улыбнулся барон. — Ваше мнение о Неволине?
— Мне кажется, что он надежен.
— Именно эту фразу я и хотел бы услышать после вашего возвращения.
— Куда меня сбросят?
— В Калужскую область. Места там довольно безлюдные, много лесов, глухих деревень, пустырей. Канал проверенный. Через этот коридор ушло немало наших агентов. Дальше направитесь в Люберцы, Неволин находится там. Приходилось бывать в этом городе?
— Лишь однажды. Но смогу свободно сориентироваться.
— Это хорошо. Документы у вас будут надежные, подлинные, на имя майора Красной Армии Хлопонина. Когда придете к нему на квартиру, назовете пароль: «Феликс Александрович здесь проживает?» Отзыв: «Вы перепутали подъезд». Если заметите что-то подозрительное или что-нибудь пойдет не так, немедленно уходите.
— Я понял. Когда вылетать? — по-деловому осведомился Мельник.
— Может быть, еще по одной? — предложил штандартенфюрер.
— Не возражаю.
Штандартенфюрер фон Ризе разлил коньяк по рюмкам. По кабинету распространился терпкий аромат, замешанный на смолах тысячелетнего дуба и на травах живописной Луары. Антон Мельник подержал немного рюмку в руках, будто размышляя, что же делать с этой каплей спиртного, а потом энергично запрокинул ее в рот.
Презабавно наблюдать за тем, как русские поглощают элитный коньяк стоимостью в тысячу марок за бутылку.
