— Я с удовольствием. А где мы встречаемся?
— Давай встретимся завтра, в шесть часов у кинотеатра.
— Договорились. Я куплю каких-нибудь хороших конфет. Не идти же в гости с пустыми руками.
— Хорошо. А сейчас мне нужно идти.
Люся неожиданно поднялась, не стесняясь своей ослепительной наготы, подошла к стулу, на котором была развешана ее одежда, и принялась быстро одеваться.
Геннадий едва подавил вздох разочарования. Все самое лучшее в жизни заканчивается очень стремительно.
— Я тебя провожу.
Он лениво потянулся за гимнастеркой, лежавшей на стуле. Оставалось только удивляться, в какой именно момент Людмила так аккуратно сложила свою одежду. Женщины вообще загадочные существа.
Включив свет, она уже прихорашивалась перед зеркалом. Красивыми движениями подправляла слегка сбившуюся прическу, подвела губной помадой уголки губ, черным карандашом зачернила и без того темные брови и, победно повернувшись к Геннадию, продолжавшему возиться с галифе, чуточку раздраженным тоном поинтересовалась:
— Ты готов?
— Почти.
— Господи, какой ты лохматый, давай я тебя причешу. — Людмила вплотную подошла к Геннадию, так, что он почувствовал приятный запах ее духов, и принялась разглаживать непокорную челку. Пальчики тонкие, нежные, так и простоял бы под ее лаской всю оставшуюся жизнь. — Вот теперь порядок.
Перехватив ее руки, Геннадий некоторое время держал Людмилу в объятиях. Может, на этом ласка не закончится? Но девушка, уверенно высвободившись из его объятий, произнесла:
— Надо идти. У меня еще масса дел… Да не грусти ты так, — погладила она Геннадия по щеке. — Ведь мы же не в последний раз встречаемся.
Вышли во двор. Темный. Неуютный. Выглядевший нежилым. Повернули на улицу, столь же темную. По тротуарам на работу в третью смену спешили редкие прохожие. На углу дома Геннадий увидел несколько человек солдат. Разделившись на две небольшие группы, они о чем-то негромко разговаривали, курили. Видно, наслаждались коротким перерывом. Грузовик, подъехавший из-за угла, заставил бойцов побросать недокуренные папиросы, после чего они принялись расторопно залезать в кузов.
— Нам туда, — показала Людмила в сторону железной дороги, уверенно взяв его под руку. Такая решительность девушки была ему приятна. Патруль, вышедший из-за угла — капитан и два бойца, — заставил их замедлить шаги. Поравнявшись с Геннадием и Людмилой, сухощавый капитан коротко представился:
— Капитан Елизаров. Комендантский патруль. Товарищ сержант, предъявите документы.
Два бойца, каждому из которых не более двадцати лет, строго сверлили его своими глазами. Их безмятежность была обманчива, за каждым из них просматривалась фронтовая школа. Взгляды строгие, глаза бескомпромиссные. Возможно, что здесь присутствовала обыкновенная зависть: «Мы сейчас бдительно службу несем, а ты, сержант, с девчонкой развлекаешься. Где же тут справедливость?»
Постаравшись расположить к себе кроткой улыбкой, Копылов извлек из накладного кармана военный билет, справку из госпиталя и протянул их офицеру:
— Пожалуйста, товарищ капитан.
Тот внимательно пролистал военный билет, развернул справку и, прочитав ее, строго спросил:
— На военный учет уже встали?
— Так точно, товарищ капитан. В первый же день, как приехал в Люберцы. Вот залечу ранение, и опять на фронт.
— Возьмите, — вернул документы офицер. — И советую быть поаккуратнее. Здесь хотя и не война, но тоже всякое случается.
— А что такое? — насторожился Копылов, спрятав документы в нагрудный карман.
— Хватает всякой уголовщины… Бандиты одеваются в форму бойцов Красной армии и грабят на путях составы. Вот как раз сейчас к разграбленному товарняку солдат отправили. Милиция не справляется… Хотя где тут найдешь этих гадов! Уж слишком дерзко и продуманно действуют.
Козырнув на прощание, капитан в сопровождении красноармейцев неспешно зашагал по улице, тревожа установившуюся тишину металлическим стуком подкованных каблуков.
Они прошли не более полукилометра, когда вдруг Людмила освободила свою руку и произнесла:
— Дальше я пойду одна.
— Все-таки давай я тебя провожу, — принялся настаивать Геннадий. — Ты же слышала, что говорил капитан.
— Не переживай, я уже почти пришла. Меня никто не тронет. Ну, давай прощаться. — Геннадий притянул девушку к себе. — Только не так сильно, ты же меня просто раздавишь.
— Значит, до завтра?
— До завтра.
Чмокнув Геннадия в щеку, Людмила заторопилась по улице. Высокие каблуки отбивали веселую дробь. Едва девушка исчезла за деревьями, как Копылов направился за ней следом, стараясь не упустить ее из вида. Вскоре они вышли к длинному спящему бараку. Остановившись, Людмила постучала в крайнее правое окно. Занавеска дрогнула, в темноте комнаты появился чей-то размытый силуэт и тотчас пропал. Через пару минут негромко отскочил дверной металлический крючок, и в проеме показался мужчина средних лет. Он что-то произнес, и девушка быстро впорхнула в барак. Дверь с громким стуком закрылась.
Что все это значит? Неужели она живет в этом бараке? Если так, так почему скрывает? Ладно, разберемся… Постояв еще некоторое время и убедившись, что Людмила более не появится, Геннадий поплелся восвояси.
Его задача была достать шоколадных конфет, однако, обыскав всю округу, он так ничего и не нашел. Позвонив Романцеву, попросил:
— Товарищ старший лейтенант, выручайте! Я тут с девушкой познакомился, хотелось бы произвести впечатление, купить шоколадных конфет, но, как назло, их нигде нет. Может, вы что подскажете?
— Хорошо, — после некоторой заминки сказал Тимофей. — На часик можешь выйти из дома, конфеты тебе принесут. «Красный Октябрь» устроит?
— Конечно! — обрадованно воскликнул Копылов.
— Вот и ладушки, — повесил старший лейтенант трубку.
На следующий день Людмила пришла точно в назначенное время, без опоздания. На этот раз на ней было голубое длинное платье с широким ремнем, туго обтягивающим ее гибкую талию. На ногах белые кожаные босоножки с невысокими каблуками, а каштановые тяжелые волосы были собраны в большую копну, отчего она казалась еще выше. Несмотря на дружелюбие, с которым Люся держалась с Копыловым с первых же секунд общения, он вдруг почувствовал себя невероятно неловко, как будто и не было нескольких часов, проведенных вместе. Именно таких женщин он опасался всю жизнь: ярких, уверенных в себе, глядя на которых, мужики просто сворачивают себе шеи, чтобы посмотреть им вслед. И вот одна из них весело заглядывает ему в глаза и ласково берет под руку.
— Так мы пойдем? — спросила Людмила.
Стараясь справиться со смятением, вдруг накрывшим его с головой, Копылов ответил:
