— Конечно. Ты не представляешь, как я рад тебя видеть!
Слова были обычные, какие парни нередко говорят своим спутницам, вот только не каждый из них вкладывал в сказанное столько души, сколько это получилось у Геннадия.
— Что с тобой? Ты сегодня какой-то другой, — с некоторой настороженностью произнесла она. — Уж не случилось ли что-нибудь?
— Нет, со мной все в порядке… Просто ты такая красивая… и я подумал, ну и повезло же мне!
— Не зазнавайся, — делано нахмурилась девушка. — А то я передумаю. — И, заметив, что Геннадий слегка насупился, весело рассмеялась: — Ну, чего ты вдруг сразу загрустил? Нельзя же так. Я ведь пошутила. Пойдем! А то нас уже заждались.
— Да и конфеты могут растаять. — Приподняв сумку, Копылов продемонстрировал коробку шоколадных конфет «Красный Октябрь».
— Ух ты! — с восхищением произнесла Люся. — Откуда такая роскошь?
— Купил на базаре, — соврал Геннадий. — При желании там можно купить все, главное, чтобы были деньги.
— Похоже, что они у тебя водятся.
— Да, кое-что осталось… Пока лежал в госпитале, деньги тратить не пришлось. А потом выплатили денежное довольствие за несколько месяцев сразу.
Людмила шла быстро, уверенно увлекая его за собой.
— Мы пойдем пешком?
— А разве ты не хочешь прогуляться с красивой девушкой?
Похоже, она его слегка поддразнивала, как маленького ребенка. И, кажется, он попался на ее удочку.
— Конечно же, хочу, — запротестовал Геннадий, — просто боюсь, что ты можешь набить ноги.
— Спасибо за заботу, но идти нам недолго, всего лишь несколько минут. Вон к тому дому, — показала она особняк, стоящий в самом конце улицы.
— Твоя подруга весьма важная особа, если живет в таком роскошном доме.
— А ты смешной! Когда-то этот особняк принадлежал купцу первой гильдии Ерофееву. А когда он после революции сбежал во Францию, то в его дом заселилось сразу несколько семей. Моей подруге с мужем досталась небольшая квартира, но очень уютная. Ты не тушуйся, они очень милые люди, тебе понравятся.
Подошли к особняку, огороженному высоким металлическим забором, с которого на них сурово посматривали кованые драконы с открытой пастью и расправленными крыльями. За ограждением — красивый дом с белым фасадом, мраморные ступени поднимались к высоким парадным дверям. Под самой крышей застыли в камне юные ангелы. В саду в разные стороны торчала ободранная сирень и несколько чахлых яблонь, упрямо боровшихся за существование. Но, похоже, этот год им не пережить.
Вошли в прохладный подъезд, пропахший керосином и дегтем, к которому примешивался запах подгорелой гречневой каши.
— Мы пришли, — объявила Люся, остановившись перед одной из дверей. Поправив прическу, решительно надавила на звонок.
Дверь открылась, и в проеме показалось симпатичное женское личико.
— Люся! Проходи, мы тебя ждем!
— Я не одна, — сдержанно предупредила Людмила, — а со своим другом… Геннадием.
— Проходите, Геннадий, а меня зовут Зоя, — представилась хозяйка.
— Очень приятно.
— А вот это мой муж, — показала Зоя на молодого мужчину, вышедшего из комнаты. — Чего ты такой робкий, — укорила она супруга, — на тебя это очень не похоже. Поздоровайся с гостем.
— Тимофей, — протянул хозяин руку.
— Геннадий, — крепко пожал протянутую ладонь Копылов.
— Проходите, располагайтесь, — с улыбкой гостеприимно предложил Тимофей, — мы вас ждали. Зоя мне сегодня все уши прожужжала, что у нас будут гости. Так что мне пришлось с работы прийти пораньше… Не обещаю, что буду сидеть до конца, работы очень много, но заготовленных салатиков отведаю с удовольствием. Ты куришь? — достал Тимофей из кармана пачку сигарет. — Познакомимся поближе, пока наши дамы ложки с вилками раскладывают.
— Не откажусь.
— Ничего, что мы на «ты»?
— Конечно, — широко улыбнулся Геннадий и вышел в коридор следом за хозяином.
Спустившись на пол-этажа ниже, подошли к распахнутому окну, где стояла закопченная консервная банка с погнутой крышкой, наполовину заполненная окурками. Место для курения было обжитое, сюда попыхтеть дымком сходились со всего подъезда.
Выбив из пачки сигарету, Тимофей протянул ее Геннадию:
— Угощайся… Немецкие, трофейные. Не доводилось таких пробовать?
— Ну чего же вы так, товарищ старший лейтенант, — обиделся Геннадий.
— Ладно, пошутил я.
Чиркнув зажигалкой, уважил сначала гостя — поднес ее к сигарете, плотно стиснутой тонкими губами, потом прикурил сам.
— Почему не сказал, что уходишь из дома?
— Как-то закрутился.
— А ты меньше крутись… Чтобы впредь не повторял таких ошибок. Ясно?
— Так точно.
— Я за тебя в ответе… Оказывается, шоколадные конфеты я для себя доставал, — усмехнулся Романцев. — А я-то думал…
Дверь распахнулась, и из нее выглянуло прехорошенькое личико хозяйки.
— Мальчики, так где же вы? Мы уже все приготовили, все расставили, а вас все нет. Без вас нам скучно.
— Сейчас, Зоя, — ответил Романцев, — мы подойдем через минуту. — Показав на горевшую сигарету, добавил: — Тут осталось на две затяжки.
— Хорошо. Только не задерживайтесь.
Дверь прикрылась.
— Щекотливая ситуация получается. Тебя из-под стражи всего-то несколько дней назад отпустили, кстати, по моему ходатайству…
— Я это очень ценю, товарищ старший лейтенант.
— … А ты ко мне на квартиру уже с подругой заявляешься. Сразу возникает вопрос, а чего это вдруг старший лейтенант Романцев со своим подшефным задружился? Сам ты не находишь, что это немного странновато?
— Возможно, — невесело согласился Геннадий. — Но что теперь делать, если вдруг так получилось?
— Во-первых, об этой встрече никому ни слова! Неизвестно, как для нас обоих такое мероприятие может выйти. Все-таки мы в военной контрразведке служим, а не в богадельне какой-нибудь гвозди заколачиваем. Ты меня хорошо понимаешь?
— Так точно, товарищ старший лейтенант!
— А во-вторых, сделаем так, чтобы наши посиделки не затянулись. Не хотелось бы, чтобы об этом кто-то пронюхал. Сядем сейчас за стол, выпьем для порядка по паре стопок водки, и дружненько разбежались! И ты навсегда забываешь, где я живу. Тебе все понятно?
— Так точно, товарищ старший лейтенант.
— И еще вот что… На время нашей встречи я для тебя просто Тимофей, а ты для меня Геннадий. Уяснил?
— Вполне, товарищ… Тимофей.
— Вот и славно! Не забудь, послезавтра у нас радиосвязь.
