Три года назад Сан Саныч служил в зеленоградском НКГБ, потом за небольшую провинность (как-то однажды отправил вышестоящее начальство «по матушке») был переведен в действующую часть. Целый год прослужил в разведке, получив за геройство орден Красной Звезды и медаль «За отвагу», пока однажды осколком гранаты ему не оторвало два пальца на правой руке.
Вернувшись в Зеленоград, он первое время беспробудно пил, вспоминая войну, прошедшую по нему асфальтовым катком. Но однажды в его холостяцкую комнату постучался старший лейтенант Романцев и в недолгом разговоре за бутылкой водки предложил сотрудничать с военной контрразведкой «СМЕРШ». Главное условие было таковым: о его службе будет знать лишь самый ограниченный круг людей, для всех остальных он останется комиссованным по ранению красноармейцем. Уже после третьей стопки и короткого разговора «за жизнь» Сан Саныч дал свое согласие.
Романцев не ошибся в своем выборе. Лещ, прошедший школу разведки, оказался весьма наблюдательным малым. С его помощью за последний год было отловлено семнадцать диверсантов. Трудно сказать, каким образом он вычислял вражеских агентов среди общей массы военнослужащих, одинаково одетых и обутых, но в своих предположениях ни разу не промахнулся. И вот сейчас Тимофей поручил Сан Санычу понаблюдать за разговором Копылова с резидентом.
— Что скажешь?
— Баба подошла, — просто объявил Сан Саныч. Затянувшись, он некоторое время держал в легких дым, а потом, будто сказочный Змей Горыныч, вновь выпустил его через ноздри, все более наполняя кабинет дымом. — Поначалу я думал, что у них свидание. Да и вели они себя как влюбленные, она к нему все плечиком прижималась, за руку брала, а он об нее сначала словно мартовский кот терся. А потом я присмотрелся — что-то у них не так пошло. Солдатик вдруг как-то разом напрягся, глазки его вдруг как будто бы помощь высматривали. Так и провел с ней целый вечер, словно пришибленный.
— Не слышал, о чем они говорили?
— Откуда?! Я же с мужиками «козла» забивал. Три раза подряд «рыба» была…
— Что там дальше было? — прервал оперативника старший лейтенант.
— А потом мы выиграли!
— Я не о том, что там с агентами?
— Дальше они поднялись с лавочки и пошли мороженое есть.
— За этой женщиной проследил?
— А то как же! Крался за ней, как полевая мышь! Дамочка не простая оказалась, видно, чуяла, что за ней наблюдать могут. Несколько раз оборачивалась, но меня не заметила. Дошла до бараков на Коммунистической и там у кого-то осталась.
— Уверен, что не заметила?
— Разве я не разведчик? — возмутился Сан Саныч.
Вытащив из стола папку, Тимофей пролистал несколько страниц и извлек с пяток фотографий.
— Посмотри повнимательнее, среди них есть эта женщина?
Едва глянув на фотографии, Лещ произнес:
— А чего повнимательнее-то? И так видно… Вот она! — поднял он фотографию. — В жизни она, пожалуй, поинтереснее будет. Та еще краля!
— Ты уверен?
— Обижаешь, старший лейтенант! — Докурив папиросу, Сан Саныч тщательно примял ее о пепельницу. — Мы ведь не в бирюльки играем, за свои слова отвечаю.
— В козлах-то кто остался? — неожиданно спросил Тимофей и усмехнулся.
— Пашка с Сидором. Они сегодня с утра «козла» забивают, и никто выиграть у них не может. А мы с Гриней в два счета их обыграли. На интерес играли, — широко улыбнулся Сан Саныч. — Проставились по полной! Ну, так я пойду, а то моя Мария вся изнервничалась. Ушел рано утром, и целый день дома нет. Думает, по бабам хожу, а я все на службе. И уже серьезно добавил: — Должен же быть когда-нибудь у жены праздник. Если что, так дай знать.
Взяв со стола пачку папирос, он вышел из кабинета.
Романцев пришел к Копылову поздно вечером. Некоторое время постоял у подъезда, раскуривая сигарету, и, убедившись в отсутствии наблюдателей, прошел в дом. Открыл дверь своим ключом; увидев сидящего за столом Копылова, бесхитростно поинтересовался:
— Кто резидент?
— Люська, — ответил Геннадий. На столе стояла початая бутылка водки, а в небольшой тарелке лежало несколько нарезанных ломтиков вареной колбасы. — Ну кто мог подумать, что так по-скотски получится!
Было заметно, что Копылов изрядно пьян.
Романцев, пододвинув стул, устроился напротив. Сделав вид, что ни о чем не догадывается, спросил:
— Какая еще Люся?
— А та самая, с которой я к тебе в гости приходил.
— Что же это получается? Она и есть резидент?
— Да! Может, налить, товарищ старший лейтенант? — спросил Копылов с надеждой. — Сижу сам не свой. Что-то накатило на меня разом. Отойти никак не могу.
— Бывает, — посочувствовал Тимофей. — Плесни самую малость.
— Никогда не пил в одиночестве, а тут не выдержал. Просто как-то приперло вот здесь, что и не продохнуть, — приложил ладонь к груди Геннадий. — А тут выпил пару стаканов, так как-то сразу полегчало. — Налив Романцеву полстакана, спросил: — Так за что пьем?
— За женщин, разумеется, — усмехнулся Тимофей, подняв стакан с водкой. — Они стоят того. — Выпил не спеша, со смаком и, отломив кусок хлеба, зажевал. Хмель теплой волной пробежала по жилам, позволив расслабиться.
— Вот скажите мне, товарищ старший лейтенант, что же это за паскудство такое со мной происходит?
— Это ты о чем?
— Познакомился с красивой девушкой, строил планы… И не только на ближайшее воскресенье… думал, что мы после войны вместе будем. Не век же войне продолжаться!
— Не век, — устало согласился Тимофей.
— А она оказалась… с фашистами!
— Сам-то давно на немцев перестал работать?
— Что же вы меня так, товарищ старший лейтенант, — обиделся Копылов.
— А ты отвечай!
— Тут другое, — нахмурился Геннадий. — Я не собирался у немцев служить, рассчитывал перейти к нашим при первом же удобном случае.
— Значит, случай подвернулся, — хмыкнул Романцев.
— И потом, я ведь свою вину загладил.
— Загладил, — не сразу согласился Тимофей. — Иначе не сидел бы здесь.
— А может, еще по чуть-чуть? — несмело предложил Копылов.
— Почему бы и нет? Наливай!
Копылов вновь разлил водку по стаканам.
— За что пьем?
— За что… За то, чтобы война побыстрее закончилась. Чтобы выбить всех этих сволочей с нашей земли и зажить нормальной жизнью, — предложил Тимофей и, не дожидаясь одобрения, энергично вылил в себя водку.
Геннадий внимательно посмотрел на него и произнес:
— Вот скажите мне, пожалуйста, товарищ старший лейтенант, почему мне так не везет?
