Миновали чащу. Дальше дорога была плохонькая, влажная, мягкая. Вокруг произрастала ярко-зеленая трава, это топь. Ноги то и дело вязли в грязи. Ступали по небольшим холмикам с редкими кустиками и пятнами мха. Лейтенант по каким-то лишь ему ведомым приметам уводил отряд в глубину леса, где, растянувшись на многие километры, простирались топкие болота.
Вскоре Акимов остановился. Сняв фуражку, вытер со лба обильно проступивший пот.
— Что там? — спросил подошедший Романцев. — Мы правильно идем?
— Другой дороги нет, товарищ старший лейтенант, — заверил Акимов. — С этого места можно пройти на три острова. Один будет в самом центре болот, а два других — поближе… Думаю, что диверсанты, скорее всего, пошли к дальнему острову. — Заприметив на траве лишь ему одному ведомую примету, он уверенно объявил: — Так оно и есть, туда и направились! Вот только деваться им с острова некуда — топь одна!
— Двигаем дальше, выкурим этих сволочей!
— Торопиться не стоит… Еще через сто метров вся тропа будет простреливаться, надо бы поосторожнее, — предупредил Акимов. Повернувшись назад, крикнул: — Предупредите строй, пусть идут след в след и держат дистанцию, иначе утопнут! — И, отломив толстую ветку, осторожно двинулся по едва заметной тропе.
Растянувшись в длинную цепочку и соблюдая значительный интервал, бойцы зашагали к небольшому островку, затерявшемуся среди болот. Прошли не более шестидесяти метров, как раздались сухие выстрелы — над головой веером просвистели пули.
— Ложись! — истошно заорал Романцев и упал в грязь, перепачкав лицо о вонючую болотину.
Неровный строй, растянувшийся на добрую сотню метров, послушно улегся в болотную жижу. По обе стороны от тропы раздольно раскинулась зыбкая трясина.
— Никого не зацепило? — тревожно спросил Романцев.
— Никого, — отозвался Акимов.
— Что они сейчас будут делать?
— Мы отрезали им основную дорогу к отступлению. Думаю, что будут искать какую-нибудь тропу с острова. Там мочажины до полуметра, просто так не пройти, но по гатям можно.
Не прошло и нескольких минут, как колыхнулись впереди кусты багульника, и на болото, проверяя его на прочность суковиной, ступил диверсант в форме майора Красной армии. Подняв автомат, Романцев, не мешкая, выпустил очередь. Пули прошли совсем рядом с диверсантом, заставив его нырнуть в чахлый ивняк.
— Никуда вы отсюда, сволочи, не денетесь! — заскрипел зубами Тимофей. — Всех достанем! Лейтенант, ты держи остров с этой стороны, чтобы никто не проскочил, а я с той!
— Уже держу, товарищ старший лейтенант, — охотно отозвался Акимов.
Остров был небольшой, со скудной осокой, разросшейся по берегам, только в самом центре поднимались чахлые стволы лиственницы. Немцы, заняв круговую оборону на убогом клочке суши, пристально всматривались в поднимающийся над болотом тяжелый клочковатый туман.
Неожиданно кусты дрогнули, и в топь, вооружившись посохом, ступил диверсант, спрятавшийся от пуль в ивняке. Шаг, другой… Казалось, что он уже отыскал нужную тропу, но в следующую секунду, крепко увязнув, упал, успев ухватиться за спасительно брошенную жердь.
Прицелившись, Акимов пальнул в него, когда тот попытался выбраться на берег. Пули врезались в почву, заставив плотнее вжаться в ржавую болотину. Туман, медленно стелившийся над трясиной, вдруг закрыл остров, только длинные ветки тростника торчали из него угрожающими пиками.
Романцев пустил короткую очередь в сторону острова, спрятавшегося за туманом, надеясь, что хоть одна из пуль сумеет зацепить какого-нибудь смельчака. Однако все было тихо — ни вскрика, ни вопля. Выпущенные пули сгинули где-то на середине болота.
— Если туман простоит еще с час, они смогут отыскать себе дорогу, — обеспокоенно произнес Романцев.
— Возможно, — сдержанно согласился лейтенант Акимов. — Места эти нехоженые, глухие, может, и затерялась где тропочка.
— Своими силами остров нам не окружить. Эти сволочи голову не дают поднять. Старшина, передай по цепочке замыкающему, пускай отходит, пока туман не поднялся, и позовет со станции подмогу. Самим нам остров не окружить!
— Есть!
Старшина отполз к бойцу, шедшему следом, и передал приказ. Тот понятливо кивнул и попятился к соседу…
Замыкающий боец отполз на безопасное расстояние в тот самый момент, когда туман, подогретый восходящим солнцем, поднялся на высоту человеческого роста, а потом, беспокойно цепляясь за кусты и вершинки низкорослых берез, исчез совсем.
Акимов с Романцевым продолжали простреливать остров, едва примечая какое-нибудь движение, и не давали диверсантам опробовать топь.
Подмога подошла через полтора часа под командованием статного капитана. Окружив остров, капитан закричал по громкоговорителю:
— Вы окружены! Сдавайтесь! У вас нет другого выхода. Если не сдадитесь, то будете все уничтожены. Предлагаем плен или смерть… Даем вам тридцать минут на обдумывание.
Тимофей Романцев передернул плечами, чувствуя, как болотная стужа через намокшую гимнастерку проникает в его тело. Принося дополнительные неудобства, над головой тучей кружили комары и прочий гнус, а прожорливая мошка, чувствуя себя на неподвижном теле совсем по-хозяйски, заползала в рукава и за воротник, где продолжала немилосердно покусывать. В такой ситуации не почешешься, приходилось терпеть, и Тимофей, сжав зубы, стойко переносил страдания. Он невольно посмотрел на часы: время тянулось невероятно медленно. Подумалось о том, что лучше пойти на штурм острова, чем ждать, пока тебя заживо не сожрет мошкара.
Было тихо, как может быть только в глубине леса и только на болоте. Если что и потревожит затишье, так это кваканье лягушки, зазывающей пару, или крик какой-нибудь пролетающей птицы.
— У вас осталось пять минут, — прервал тишину все тот же громкий, хорошо поставленный голос, многократно усиленный рупорным громкоговорителем. — Через пять минут мы начнем штурм!
Тимофей чуть приподнял голову.
На острове, поднимавшемся над топью небольшим зеленым бугром, не шелохнулась ни одна ветка. И вдруг оттуда кто-то выкрикнул:
— Где гарантия, что вы оставите нас в живых?
— Мы редко даем слово, тем более врагам, но уж если дали, то мы держим его до конца!
— Нам этого достаточно. Мы выходим, — отозвались с острова.
— Выходить по одному, руки за голову, — предупредил капитан. — И чтобы никаких сюрпризов. Шуток мы не понимаем и будем стрелять сразу на поражение!
Кусты ивняка шелохнулись, и на берег, заложив руки за голову, вышли тринадцать человек, одетых в форму бойцов Красной армии. Среди них, сбившихся в плотную кучу, выделялся плотный майор с орденом Красной Звезды на гимнастерке. Что-то сказав стоявшим рядом диверсантам, он громко прокричал:
— Мы выходим!
Тимофей облегченно выдохнул и распрямился. Следом поднялись остальные бойцы и, тяжело отрывая сапоги от болотной жижи, направились в обратную сторону.
