С некоторым облегчением Тимофей положил трубку. Началось!
Увидев, как первый парашютист, приземлившись в высокую траву, завалился на бок, он сказал Сидорчуку:
— Пошли! А вы, — обратился затем к командиру взвода, — берете остальных!
— Слушаюсь!
— За мной! — скомандовал Романцев и, увлекая за собой старшину, побежал к упавшему диверсанту.
Укрывшись в траве, тот расторопно освобождался от парашюта.
— Руки вверх! — громко произнес Тимофей, наставив на диверсанта автомат.
Автоматчик, сидевший на земле, повиновался. На лице запечатлелась гамма чувств. Вселенная разрушалась. Первое желание, читавшееся в его глазах, было таковым: незамедлительно броситься в траву, в которой под покровом ночи можно отыскать спасение. Но губы тотчас плотно сжались — свинец разорвет на куски его тело раньше, чем он успеет добежать до ближайших кустов.
— Кто такой? — сурово спросил Романцев.
Десантник расслабленно улыбнулся, сообразив, что «СМЕРШ» не задает таких вопросов.
— Свой я, — произнес он, поднимаясь. — Соединение «Бранденбург-800», восемьсот второй полк.
Тимофей предупреждающе повел автоматом, давая понять, что приближаться не следует.
— Что значит — свой? Ты к Курченкову, что ли? — спросил он несколько мягче.
— Да, к нему. — Улыбка сделалась еще шире. Все страхи оставались позади.
— Сколько вас человек?
— Нас десять человек прибыло, для укрепления вашего отряда, как было обговорено в радиограмме. Значит, добрались, а я-то думал… — не скрывая облегчения, произнес парашютист. — Где Курченков?
— Назови пароль! — жестким тоном потребовал Романцев.
— Какой еще пароль? — недоуменно спросил диверсант. — Нам о пароле ничего не говорили.
— А что вам тогда говорили?
— Нам сказали, что нас встретит Курченков, и все разговоры будут вестись с ним.
— Стало быть, вы пароля не знаете, — разочарованно произнес Романцев и, повернувшись к двум подошедшим бойцам, приказал: — Обыщите его!
— Не дергаться, — подступил вплотную один из бойцов. — Поднял руки! Ага, пистолет… Планшет… В нем какие-то пакеты.
— Потом разберемся, что в них, — принимая планшет, сказал Тимофей.
— Больше ничего нет.
— Зря вы так, — покачал головой парашютист. — Ведь свои же, одним делом занимаемся.
— Еще проверить нужно, какой ты свой. Пароля не знаешь! Руки за спину! В штабе разберутся, кто ты такой. Свяжите ему руки!
Красноармеец уверенно связал диверсанту за спиной запястья.
Немного в стороне от костра стояла группа задержанных парашютистов под присмотром четырех автоматчиков. Взгляды у всех затравленные, злые — не такого ожидали они приема.
— И далеко ваш штаб?
— Через полчаса дойдем. Придется потерпеть. Если вы те, за кого себя выдаете, советую не делать глупостей. В противном случае будем стрелять на поражение, — предупредил Тимофей.
Бойцы уже затушили костры, обильно полив их водой, принятый груз разложили по подводам. Уже ничто не свидетельствовало о том, что каких-то несколько минут назад здесь была поляна для десантирования. Лошади в ожидании скорой дороги нетерпеливо похрапывали.
— Что в тюках? — спросил Романцев.
— Все, что вы и запрашивали: пропитание и взрывчатка.
— Лады, — кивнул он. — Взрывчатка нам очень скоро понадобится. Чего стоим? Погоняй лошадок, не хватало еще, чтобы контрразведка засекла!
Через полчаса прибыли в небольшую деревеньку, затерянную в глубине леса, в которой размещался штаб. Расположение воинской части для деревни было событием чрезвычайным, а потому все жители, от мала до велика, ломали перед командирами шапки, выражая тем самым свое почтение.
Штаб находился в большом срубе, у дверей которого стоял караул, пытливо посматривающий по сторонам. Один из бойцов, заметив приближающиеся подводы, тотчас заторопился в штаб, докладывать о приближении гостей.
Подводы остановились подле высоких крепких ворот.
Романцев долгим взглядом смерил парашютистов:
— Кто из вас старший?
— Ну, я, к примеру, — ответил капитан лет сорока.
— Представься.
— Капитан Иванов.
— Пройдем в дом, товарищ капитан, — распорядился старший лейтенант. — Там все решат.
Бойцы выдвинули на воротах засов, и они скрипуче распахнулись. Парашютистов ввели в хозяйский двор и заперли в большой амбар.
— Хоть бы руки развязали, что ли, — пожаловался лобастый диверсант, — ведь свои же, как-никак.
— А вот это мы сейчас и выясним, — строго произнес Романцев. — И уже негромко добавил: — Если что не так, я лично попрошу у вас прощения, а сейчас уж не обижайтесь.
Капитана под присмотром двух бойцов отвели в сруб, где усадили за небольшим столом перед мрачноватого вида подполковником.
— Как твоя фамилия? — хмуро поинтересовался тот, пристально разглядывая гостя.
— Иванов.
— Неоригинально. А вот моя — Воронцов, слыхал о такой?
— Не приходилось.
— Советской контрразведке следовало бы подобрать какую-нибудь другую фамилию, не столь приметную, что ли.
— Какая еще советская контрразведка? — возмутился капитан. — Мы из соединения «Бранденбург-800».
— Не уверен. Пароля вы не знаете, фамилию мою тоже не слыхали.
— Меня интересует, где находится Курченков. Все разговоры я должен вести именно с ним. И прибыл я сюда только из-за него. Нам сказали, что в отряде имеются какие-то разногласия.
— С разногласиями мы разобрались, — заверил подполковник, — шлепнули пару смутьянов и навели порядок. Вы должны знать, что две наши группы уже объединились. Курченков теперь во главе всего отряда, а я его заместитель. Сейчас его нет в расположении, он во главе отделения вышел в Пасечную, для минирования моста через Протву. Еще четверо бойцов направились на железнодорожный узел в Балашиху. Восемь человек из его отряда ушли в Ногинск. Так что разговаривать вы можете только со мной. Если вы мне не доверяете, тогда будет другой разговор.
— Я вам доверяю, но сначала ответьте мне: какую разведшколу вы оканчивали?
— Смоленскую диверсионную школу. Находится в четырех километрах от города. Располагалась в бывшей машинно-тракторной станции.
— Кто был начальником школы?
— Начальником школы у нас был зондерфюрер Обух. Вы слышали о нем?
— Да. Мне приходилось с ним работать…
— Достаточно?
— Вполне.
