– С какими платежами?
– Этот человек требовал от нее денег! Много денег! Он обещал сохранить ей жизнь, если она будет платить.
– Но кто он такой?
– Любовь Михайловна говорила о нем очень уклончиво. Но кое-что я все-таки понял. Этот человек из ее прошлого. Очень далекого прошлого. Если хотите, я поделюсь с вами всем тем, что знаю сам.
– Почему со мной? Почему не с полицией?
– Нет-нет! – отчего-то испугался старикан. – К ним я ни за что не обращусь.
– Боитесь?
– Не за себя. Видите ли, дело слишком деликатное. Речь идет не только о жизни, но и о чести вашей тетушки.
Любопытство разбирало Жанну все больше и больше. Что же такого может знать этот старый дед про ее тетушку? Чего он так разволновался? А ведь слышно, что голос у дедка прямо дрожит.
– Как вас зовут? Вы уже столько мне всего наговорили, что скрывать свое имя просто глупо.
Дед помедлил, а потом все же произнес:
– Савва Игнатьевич меня зовут.
– Не слышала о вас никогда.
– Разве тетушка вам ничего обо мне не рассказывала?
– К сожалению, нет.
Савва Игнатьевич явно расстроился, что его незабвенная Любовь даже не упоминала о нем в беседах с ее племянницей. Но он быстро нашел оправдание для любимой женщины.
– Она не хотела торопить события. Хотела, чтобы я сначала сделал ей предложение. И я даже собирался… Но тут…
Тут его голос снова задрожал, и в трубке раздались знакомые Жанне шмыгающие звуки.
– Вот ведь жизнь! – высморкавшись, произнес наконец Савва Игнатьевич. – Сегодня человек есть, завтра его уже нет. Так вы приедете?
– Куда?
– О! Я вам скажу! Мы решили организовать в ДК сегодня что-то вроде вечера памяти Любови Михайловны. Она была ярким членом нашего танцевально-музыкального коллектива. Даже не представляю, как мы будем без нее дальше.
– Так мне надо подъехать к вам в ДК?
– Да. Метро «Выборгская». Власти района очень любезно предоставили нам для репетиций и выступлений небольшую площадку. Нам всем будет очень приятно, если ближайшая родственница нашей подруги посетит наше мероприятие.
– Я приеду.
– Желательно к шести часам.
Жанна обещала поспешить. И лишь закончив разговор, подумала о том, как опрометчиво было с ее стороны давать согласие на встречу с человеком, про которого ровным счетом ничего не знала, но который так неожиданно вышел на нее. Мало ли кто может скрываться за личиной безобидного старичка Саввы Игнатьевича. И все же Жанна собиралась поехать. Вопреки логике, здравому смыслу и даже инстинкту самосохранения.
Впрочем, Жанна себя утешала, что едет она не куда-нибудь на квартиру, а в Дом культуры, место оживленное и людное. А значит, вряд ли Савва Игнатьевич сможет расправиться с ней прямо там.
Глава 15
Танцевальный коллектив, в котором подвизалась Любовь Михайловна, состоял из полутора десятков резвых старушек в народных костюмах и трех дедков, выполнявших в большей степени роль фона.
К шести часам Жанна приехать в Дом культуры не успела, так как ей пришлось еще забежать за Алиной в садик и уже оттуда ехать на «Выборгскую». Но старушка на контроле была предупреждена о Жанне, так что пропустила ее без всяких возражений.
– Савва Игнатьевич говорил, что вы придете. Что же вы задерживаетесь? Они уже давно выступают. Слышите?
До них и в самом деле доносилось разноголосое пение.
– Проходите же, проходите, – поторопила Жанну с девочкой контролерша.
Зал был заполнен почти полностью. Жанна невольно удивилась. Она и не подозревала, что народная музыка у нас в стране пользуется такой популярностью. Но разгадка была проста. Концерт оказался бесплатным, приглашения на него раздавали через службы социального обеспечения пенсионеркам и вообще всем желающим. Единственным условием была половая принадлежность. В преддверии Международного женского дня в зале сидели одни женщины. На сцене выступали почти одни женщины. И было в общем-то непонятно, кто и кого должен поздравлять.
Глядя на бабулек, лихо отплясывающих на сцене, и на других бабулек, притопывающих им в такт в зале, Жанна невольно позавидовала им. Все выглядели довольными и счастливыми. А вот сама Жанна не любила этот праздник. Не любила все, что с ним было связано. Почему? Не известно почему, но в этот день с Жанной обязательно случались разные неприятности. Не было такого Восьмого марта, которое прошло бы у Жанны нормально.
Из самых запоминающихся случаев она могла назвать свой тринадцатый праздник весны, когда она задумала протереть пыль в серванте, и стеклянная полочка рухнула, увлекая за собой весь мамин парадный сервиз. Остаток праздника Жанна просидела в чулане, боясь даже нос оттуда высунуть и слушая мамины причитания, родительница прочила безрукой дочери такую судьбу, что Жанна содрогалась от ужаса.
Пятнадцатый праздник она встречала в больнице, где ей только что вырезали аппендикс. В двадцатый у нее из кошелька украли все деньги.
В общем, чахлый букетик и тортик с кремовыми розами никак не могли компенсировать Жанне моральные и материальные затраты, которые ей приносил этот праздник. И девушка с некоторым содроганием ждала наступления завтрашнего дня. Что-то ей принесет очередное Восьмое марта? Хорошо, если просто провал детского выступления в садике и позорное отсутствие букета. Ведь даже поучаствовать в оптовых закупках Жанна так и не успела. А если завтрашний день приготовил ей что-то еще худшее?
– А ты пой, – услышала она вдруг чей-то голос.
Думая, что обращаются к ней, она повернула голову и поняла, что это одна старушка говорит другой:
– Пой и смейся. Все горе не беда, была бы песня хороша!
И старушка вдруг засмеялась, да так заливисто и заразительно, что Жанна и сама невольно улыбнулась. А потом начала подпевать и притопывать. Глядя на нее, Алина тоже начала приплясывать. И они отлично провели время. Выступление им понравилось, а после него Жанна с дочкой пошли знакомиться с артистами, друзьями тетушки Любови и, конечно, с самим Саввой Игнатьевичем, который встретил их в народном костюме и с балалайкой в руках.
Ни один из трех старичков не играл ни на каком музыкальном инструменте, вокальные данные у этой троицы были весьма сомнительными, а плясать и водить хороводы им не позволяли артрит, ишиас и ревматизм. Но заводные бабки, составляющие костяк творческого самодеятельного коллектива, в помощи своих мужчин и не нуждались. Они задорно ухали, ахали, распевали частушки и хороводные. Дедкам выдали муляжи балалаек, на которых те и наяривали, время от времени вскидывая их в воздух без всякого ущерба для музыкального сопровождения.
Савва Игнатьевич оказался ростом с Жанну. Двое других были лишь немногим выше. То ли всегда были низкорослыми, то ли к старости так ссохлись. Но Жанна быстро оставила свои подозрения насчет того, что кто-то из этих дедушек мог расправиться с ее тетей Любой. Во-первых, силы у них явно были не те, а во-вторых, все тот же рост. А поговорив со старичками, Жанна уяснила и еще одно обстоятельство, которое препятствовало тому, чтобы кто-то из них мог напасть на тетушку или даже задумать подобное.
