– Мы все обожали вашу тетю.
– Она была огонь!
– Звезда!
– Комета!
– Когда она появлялась, жизнь становилась ярче.
Бабки неодобрительно поглядывали в их сторону и цедили сквозь зубы в адрес покойницы несколько иное:
– Врунья.
– Вертихвостка.
– Кокетка.
И еще кое-чего похлеще прибавляли.
– Вы на них не обращайте внимания, – закудахтал от смеха Савва Игнатьевич. – Это они от ревности бесятся. Мы трое – единственные мужики в их бабском коллективе. И все трое были в Любовь Михайловну дружно влюблены. Конечно, остальным было досадно.
– Не их в том вина.
– Любовь Михайловна – это была женщина!
И старичок мечтательно закатил глаза к небу. Несмотря на просьбу, Жанна не могла не обращать внимания на старушек. Многие из них были высоки ростом и могли похвастаться отличным здоровьем. Такая бабища запросто могла расправиться с тетей. Жанне даже показалось, что одна из пожилых артисток, как раз самая крупная и хорошо развитая, поглядывает в их сторону с особенной злостью. Жанна решила после расспросить и ее тоже. А пока сосредоточила свое внимание на трех дедушках.
– А что вы можете рассказать про тетю Любу? Она кого-то опасалась?
– Родственников, – кивнул Савва Игнатьевич.
– Кого?
– А что вы так удивляетесь? Вы же ее племянница, должны были знать, как вся родня годами травила Любовь Михайловну.
– Да что вы! С ней никто из родственников и не общался!
– Потому и не общались, что она отпор умела дать их хамству.
– Какой отпор?
– Прямой! И мы ей в этом помогали.
Жанна заинтересовалась.
– И чем именно помогали? Материально? Деньги тетушке давали?
Старички смутились. Из их бормотания Жанна поняла, что пенсии у всех троих были невелики для подобных трат, и даже ради прекрасных глаз тетушки Любы они никак не были предназначены.
– Но всем остальным мы ей помогали! И записки развозили. И окна били. И звонили.
– Кому?
– Да всем ее родственникам.
– Всем, кто ее обижал!
– Всем, кто ее травил!
– Много раз случалось, что Любовь Михайловна приходила на репетицию заплаканная. Мы ее расспросили, конечно, в чем дело. Она нам и призналась, что родственники ей покоя не дают. Звонят, грубят, обзывают ее по-всякому.
Жанна изумлялась все сильней и сильней.
– Она просила вас помочь приструнить кого-то из своих родственников? А кого именно?
– Все адреса я сейчас уже не упомню. Но на улицу Коллонтай мы ездили. И на проспекте Просвещения были.
Жанна кивнула. На улице Коллонтай жил дядя Коля – покойный владелец запонок. А на проспекте Просвещения обитала тетя Люся.
– И что вы там делали?
Старички начали переглядываться, глупо хмыкать в кулак и отворачиваться. Но кое-что Жанне удалось из этих трех старых ребят вытянуть. И она поняла, что тетушка и тут умудрилась использовать их в своих целях. До такой степени запудрила мозг этим трем старикам, что они были готовы ради нее на любые подвиги. И как тетке только это удавалось?
– А к кому еще домой вы ездили?
– Больше ни к кому.
– Нет, ездили, – возразил третий старичок. – На Загородный проспект ездили, вы забыли?
– Верно, было дело, – подтвердили двое других. – Но там же никого не оказалось. Адресат выбыл в неизвестном направлении.
Жанна задумалась. На Загородном у них из родни, насколько ей помнилось, никто и никогда не проживал. Кроме… Минуточку, да ведь это же они к Марине мотались!
Жанна задала несколько уточняющих вопросов и окончательно убедилась, что старички ездили именно по Маринину душу. Но не застали.
– А что вы на Загородном должны были сделать?
– Письмо передать.
– Кому?
– Хозяйке. Только не было там никакой хозяйки, мужик толстый вышел, сказал, что прежняя хозяйка померла, и нас взашей прогнал.
И больше тетушка их ни к кому не посылала. Но зато с ее подачи старички резвились иначе. Один раз прислали родственникам телеграмму, в которой информировали их о тяжелой болезни родственника из глубинки.
– Они собрались и поехали. Ха-ха! Зря только в такую даль смотались и деньги на бензин потратили. Любовь Михайловна была довольна.
Жанна вспомнила этот случай. Только зря Любовь Михайловна радовалась, что сделала гадость родственникам. Ничего у нее не получилось. Наоборот. Обрадованная внезапным вниманием невестки, старушка свекровь надавала семье сына такое количество гостинцев, что тетя Вера потом целый месяц озабоченно пристраивала по родственникам чудесный лесной мед в сотах, орехи, сушеную вишню на компот, грибы на суп и даже замороженную чернику.
В другой раз старички по наущению своей приятельницы стащили собачку – маленького шпица, любимца семьи, за которого потом требовали выкуп, а иначе угрожали убить животное. И этот случай Жанна помнила. Волнение тогда старички доставили самим себе. Шпиц был на редкость злобной и зубастой скотиной, обожавшей кусать все, что двигалось. А когда ничего не двигалось, увлеченно грыз ножки столов, стульев, шкафов и вообще все, что поддавалось его мелким и острым зубкам. Хозяева собачки лишь вздохнули с облегчением, радуясь, что хоть несколько дней проведут спокойно. И дальше просто ждали, когда несносную псинку вернут им назад.
– Конечно, мы бы Максику ничего не сделали. Мы же не фашисты какие-нибудь. Просто хотели помочь вашей тетушке, проучить злых родственников. Отучить их плохо с ней обращаться.
– И у вас ни разу не возникло сомнений, может быть, у родственников есть причина не любить тетю Любу?
Но гипнотическое воздействие, которое оказывала тетушка на этих дурней, продолжалось и после ее смерти.
– Что вы! – с жаром воскликнул Савва Игнатьевич. – Ваша тетушка была ангелом!
Жанна могла бы оспорить это утверждение, но не стала. Зачем? Пусть думают, что хотят.
– Вы говорили, что знаете, кто мог убить тетю.
– Знаю! Это кто-то из ее родственников. Этого человека она всерьез боялась. Если те другие, к кому мы ездили, просто ее раздражали и обижали, то этот человек пугал вашу тетю.
– Но как его зовут?
– Она нам не говорила.
– А что он имел против тети?
– Тоже не знаем.
Жанна была раздосадована. Стоило ехать в такую даль, да еще ребенка после садика с собой тащить. Тем более что у нее еще и букет на завтра не куплен! Дел полно, а она с тремя выжившими из ума стариками разговоры разговаривает. И снова Жанна подумала, что надо позвонить Кате, сказать, что она согласна поучаствовать в покупке общего букета.
