Белое Облако чем-то гремела на кухне. Наверное, готовила, хотя ужинать было еще рано.
Наконец она появилась с широкой улыбкой, держа в руках большой поднос.
– Из клуба «Династия», – заявила она, ставя его на складной столик.
Ужин выглядел впечатляющим. Он состоял из деликатесов, некоторые из которых были ему в новинку. На одном маленьком блюде были жареные желудки воробьев с аппетитной золотистой корочкой. Он удивился, сколько же воробьев пожертвовали своими желудками, чтобы можно было приготовить такое блюдо.
На другом блюде была утка, также в оригинальном исполнении – это были утиные головы с вскрытым черепом, так что любой желающий мог запросто достать язык или высосать мозги. Но более всего его впечатлила та самая «креветка из сауны». Речные креветки были поданы на стол в стеклянной чаше, живыми, все еще прыгающими и изгибающимися. Еще она принесла маленькую деревянную кадушку, на дне которой лежали раскаленные камни. Белое Облако налила немного вина в чашу с креветками, затем взяла «пьяных» креветок из чаши и положила их в кадку. Креветки с характерным шипением пробыли там две-три минуты, и только потом появилось блюдо с названием «креветка из сауны».
Гу, наверное, очень хорошо проинструктировал Белое Облако. Она, должно быть, не очень хорошо готовила, но знала, как подать великолепную еду, и этого было достаточно.
– Это то, что вы хотели? – спросила Белое Облако, взяв одну страницу перевода стихов.
– Это может быть частью загадки. И я попытаюсь найти ключ к разгадке.
– Вы сможете, – сказала она. – Надеюсь, вам понравятся креветки.
– Спасибо. Ты испортишь меня.
– Ну что вы. Это большая честь – работать с вами, как говорит мне мистер Гу.
Однако для Чэня это звучало как напоминание о том, что он должен сосредоточиться на переводе, лежащем на столе, а также что это всего лишь деловые отношения.
Он вернулся к мыслям об их первой встрече в приватной комнате клуба «Династия». Там она была профессионалкой. Последнее, что он мог сделать сейчас, – это выразить ей свою признательность.
10
Юй пришел в домком немного раньше назначенного времени. Он хотел еще что-нибудь почитать, даже после того, как Пэйцинь рассказала ему историю романа Инь. Пэйцинь также показала некоторые места, чтобы он изучил их более внимательно. Листая первые страницы текста, он искал стихи, которые Ян читал Инь ночью в свинарнике, где хором хрюкали поросята.
Меняли форму облака.
Они и мягки и хрупки,
водили хоровод по кругу,
и обнимали с нежностью друг друга,
и на небе спиралью вились,
покуда в капельки дождя не превратились.
Не прошло и минуты, как Ян понял прочитанную метафору. Инь умело написала таким высоким, вызывающим мысли языком, правда лишенным откровенности. Однако он сомневался, что Инь и Ян, будучи в кадровой школе, могли совершить нечто противоправное. Оба жили в общежитии с соседями по комнате, и, даже если их соседи уходили на час или два, было слишком рискованно что-либо предпринимать. В те годы за внебрачные связи могли приговорить к заключению. Он прочел стихи еще раз. После тщательного изучения они даже еще более смахивали на провокационные. Собственные стихи старшего следователя Чэня были более или менее похожи на эти, поэтому он мог оценить их.
Остальные подчеркнутые абзацы касались в основном политики. Один большой абзац о главе кадровой школы, другой – о ее команде. Юй мог представить, что некоторые люди, прочитав эту книгу, могли испытывать дискомфорт. Они понимали, что сами могли быть этими главными героями. Юй не понимал, почему Пэйцинь хотела, чтобы он прочел эти отрывки текста. Он не смог долго изучать текст, потому что по телефону его вызвал секретарь парткома Ли, который хотел направить его в контору домкома. Этот звонок был связан со статьей, опубликованной в последнем выпуске популярного журнала, статья была под заголовком «Воспоминания о смерти Инь». На самом деле в ней больше говорилось о смерти Яна. Там также было приведено несколько длинных цитат из романа «Смерть китайского профессора». Заключительные слова романа были произнесены профессором за несколько минут до смерти: «С этого момента она будет жить для него и умрет за него».
Это был тонкий намек на то, что смерть Инь, возможно, имеет политическую подоплеку.
Журнал был моментально распродан, что явилось еще одним подтверждением огромного интереса к делу об убийстве. Такой интерес был весьма неприятен власти.
– Дело должно быть раскрыто как можно скорее, – еще раз заявил секретарь парткома Ли.
В деле, не связанном с политикой, не столь важно, что его раскрытие может длиться несколько недель и более. Некоторые дела оставались нетронутыми на протяжении многих месяцев: не было улик или какого-либо решения. Иногда их закрывали навсегда. Но это дело было особенным и нуждалось в скорейшем его решении. Как члену специальной оперативной группы, Юю были знакомы подобные аргументы.
– Спекуляция может извлечь выгоду из неразрешенного дела.
– Понимаю, товарищ Ли, – кивнул следователь Юй. – Я постараюсь сделать все возможное.
– О чем думает старший следователь Чэнь? Сложно понять. Он настаивает на продолжении своего отпуска, несмотря на всю срочность раскрытия этого важного дела. Я не знаю, как долго продлится его отпуск.
– И я не знаю, – ответил Юй, подумав о том, что Чэнь не говорил своему начальнику о работе над переводом. Ему не нравилось привлечение к работе Чэня, о чем хлопочет секретарь Ли. Тогда он не сможет возглавлять эти «особое дело» без надзора старшего следователя.
В специальной группе по расследованию все внимание было сосредоточено на Чэне и на доверии к нему с тех пор, как он стал кадровым работником и оброс связями по всему Пекину. Было ясно, что секретарь парткома Ли готовит Чэня для своей замены, к тому же и для отдела будет неплохо иметь партийного секретаря, который кое-что знает о работе в полиции, хотя и не в тонкостях. И если быть честным, Чэнь хорошо выполнял свою работу. Для Юя не имело значения, насколько доверяют ему в расследовании дела, ставя под руководство Чэня. Это было делом всей спецгруппы. Юй не жаловался на то, что оставался в тени Чэня. Не так уж и много было начальников, таких как Чэнь, которые еще оставались в полиции. Иногда Юй считал себя счастливчиком, что работал с Чэнем. Тем не менее это не означало, что только старший следователь Чэнь отвечает за свою работу.
Юю было плевать, что могут подумать другие или что они будут говорить за его спиной, но он не мог не огорчаться, когда его коллеги и теперешний секретарь парткома Ли тыкали бумажкой в лицо, словно специальная группа по расследованию состояла всего лишь из Чэня, словно Юй не заслуживал одобрения.
Он вспомнил, что даже Пэйцинь однажды упомянула что-то в этом роде.
