– Я Джемма, уважаемая дьера Ганн, – продолжая так же светло и искренне улыбаться, поправила ее ведьмочка. – Джемма Истри, троюродная племянница дьера Дорэ. И, простите, но мне уже пора за покупками. – Она попыталась обойти долговязое препятствие в длинном черном пальто, но женщина удержала ее.
– Я пыталась быть доброй, – процедила она, склонившись к ведьмочке так, чтобы их больше никто не слышал. – Хотела дать тебе шанс на новую жизнь, заплатила храму и устроила фальшивые похороны…
– За что вам огромное спасибо, дьера, – в тон ей ответила ведьма. – Как только заработаю, непременно верну деньги и за храм, и те, которые вы одолжили на развитие нашего с Гардом дела.
– Какого еще дела? – не поняла гостья, чем окончательно убедила Джемму, что загадочная подпись «Э» и девичья фамилия Грэнны – вовсе не одно и то же.
– Семейного! – чувствуя странный подъем настроения, ответила ведьмочка. – Я же троюродная…
– Заткнись, – прервала визитерша ее попытку повторить байку о выдуманном родстве. – Ты не Джемма Истри. Ты никто, понятно? Просто девка с лиловым даром, обманом прижившаяся здесь. Без медальона, без фамилии и имени. Потому что Джимджеммайла Аттамс для всех мертва, а эта никому неизвестная Истри если и существует, то точно не живет здесь. И как думаешь, что скажет почтенный дьер Дорэ, когда узнает, что ты солгала ему, представившись родственницей, которую он никогда не видел?
Злые серые глаза смотрели в не менее злые зеленые, и это дьере Ганн совершенно не нравилось.
Получать отпор от той, что всегда прислушивалась к ее словам, было странно и неприятно, а еще очень досадно. Настолько досадно, что знаменитый самоконтроль светской львицы трещал по швам, а искренние эмоции проступали сквозь привычную маску хладнокровия. Все шло не по плану. Девчонка после прочтения письма, где говорилось, что она не родная сестра Клариссы, давно должна была явиться с вопросами, на которые уже были заготовлены побуждающие к поискам настоящей семьи ответы. И наконец-то убраться из города. Но малолетняя пигалица мало того что продолжала жить в Готрэйме и работать в этом дурацком похоронном бюро, она еще и вознамерилась заполучить Этьена! И это сейчас, когда умница и красавица Жаннин проявила благосклонность к великовозрастному идиоту по фамилии Аттамс. Ну уж нет, проще удавить мерзавку Майлу и ночью похоронить в уже оформленной могилке, чем позволить ей…
– Дьер Дорэ скажет, чтобы я шла за гвоздями, – оборвала поток ее гневных мыслей лиловая выскочка. – И будет совершенно прав, – решительно отцепив пальцы Грэнны от своих плеч, проговорила девушка. – Простите, – отступив на шаг, вздохнула она, – но не вам решать за дьера гробовщика. Да и за дьера оружейника тоже! – выпалила Джемма и, не оборачиваясь, зашагала прочь по улице.
– У вашего сына хороший вкус, дорогая Грэнна, – подходя к невесте, с улыбкой сказал Вэйдмар Эсми.
– А еще у моего сына нет мозгов, – глядя вслед быстро удаляющейся ведьме, добавила женщина, кутаясь в длинное пальто.
– В таком случае можем предложить закрытый гроб, – вежливо произнес хозяин «Последнего цветка», выходя им навстречу. – Ну-с, дьеры? Где покойник? – невозмутимо спросил он, переводя взгляд с мрачного лица знакомой по ведьминым похоронам женщины на довольную физиономию ее рыжеволосого спутника.
И все бы ничего, вот только части этой самой физиономии подозрительно мерцали, как и руки, поглаживающие металлическую пластину с пульсирующим на ней лиловым цветком, и глаза, внимательно смотрящие на Дорэ. Цепкий взгляд, холодный… другой на месте гробовщика непременно бы вздрогнул. Но Эдгард Хладнокровный лишь вежливо поздоровался с лжеградоправителем.
– Какой покойник? – хмурясь еще сильнее (хотя, казалось бы, куда уж больше?) спросила дьера Ганн.
– Ну так сын ваш, который без головы, – пряча под манжетой сделанный Джеммой браслет, ответил гробовщик. – Хороним завтра? Послезавтра?
– Что за чушь? Жив мой сын, слава Марне! – возмутилась дьера.
– Без мозгов? – ужаснулся Эдгард.
– И такое бывает, – ухмыльнулся рыжий.
– Какой ужас! Безмозглый в семье! – воскликнул дьер Дорэ и, доверительно понизив голос, предложил: – Рекомендую все же закопать. Сделаю скидку.
– Да чтоб вас жнецы утащили! – процедила сквозь зубы женщина и, резко развернувшись, пошла к карете, бросив на ходу: – Причем всех!
Дьер Дорэ равнодушно пожал плечами, а Вэйдмар Эсми, вернув ему приветствие вкупе с прощанием, сунул в руку мужчины скрепленный магической печатью конверт и тихо попросил:
– Будьте так любезны, уважаемый, передайте это письмо Джемме Истри… лично.
И снова гробовщик пожал плечами, едва заметно поморщившись, так как роль посыльного ему претила. Впрочем, любопытство оказалось сильнее недовольства. Узнать, что хочет «градоправитель» от его ведьмы, было почти так же интересно, как и встретиться с человеком, чью личину сейчас носила Варфаламея.
На торговой улице
Джемма шла торопливо, едва не срываясь на бег. Слова Грэнны всколыхнули старые сомнения, уснувшие после утреннего разговора с Олли-о. Но вместо того чтобы спрятаться от всего мира в темной комнате и заняться самобичеванием, как это бывало раньше, девушке хотелось действий. Встреча с дьерой Ганн превратила хрупкое равновесие, царившее в душе ведьмы, в какой-то дикий хаос, добавив ей несвойственной смелости вперемешку с сумасбродством, подтолкнувшими Джемму к поступку, на который она еще вчера бы не отважилась.
Сейчас же ведьмочка направилась вовсе не в лавку дьера Джи, она понеслась туда, где, по словам сыщицы, располагалась новая мастерская под вывеской «Аттамс». И не важно, что, судя по списку в корзине, помощнице гробовщика туда совершенно не было нужно, что этот странный маршрут отвлекал ее от запланированных покупок и мог вызвать недовольство хозяина ПБ. Единственное, что на данный момент имело смысл, – Этьен. Ей просто жизненно необходимо было его увидеть, поговорить… выяснить, что он действительно к ней чувствует, чтобы понять: стоит ли бороться? Несмотря на страх быть отвергнутой, Джемма продолжала уверенно шагать в сторону видневшейся вдали витрины с красивой серебристо-черной надписью. Но чем ближе девушка подходила к мастерской, тем менее уверенной она становилась.
И без того подрагивающие пальцы начали трястись сильнее, и ведьме пришлось добела их сжать на спасительной ручке корзинки. На виске выступила капелька пота, и девушке почему-то стало очень жарко, несмотря на расстегнутый плащ и прохладный ветерок, трепавший ее волосы. Каждый новый шаг давался с трудом, и в конце концов Джемма просто остановилась, переводя взгляд с витрины с коллекцией лучшего в городе оружия на отделанную металлом дверь с висящим над ней колокольчиком. Всего-то один рывок на вдохе… подойти, протянуть руку и позвонить. Но как это сделать, когда ноги словно приросли к каменным плитам тротуара, в висках стучит, а в глазах темнеет, и очень хочется прислониться к чему-нибудь плечом, чтобы позорно не упасть в обморок посреди торговой улицы? Зажмурившись, ведьмочка принялась мысленно уговаривать себя воскресить ту шальную смелость, которая кипела в ней недавно. Но все было тщетно.
