Я пожала плечами:
– Наверное, детей хотят. Инстинкт размножения. Я вообще до Игоря ни о каких серьезных отношениях не думала. А потом меня вдруг как переклинило. Может, это значит, пора ребенка заводить?
– Не совсем так. Дети – это скорее не причина, а следствие. В психологии считается, что у каждого человека есть сильный страх смерти. Это чувство влияет на все наши поступки. Когда люди влюбляются, они как бы растворяются в своем партнере.
– Точно! Знакомое состояние!
– Два человека становятся одним, условные Маша и Игорь превращаются в «мы». А у «мы» нет смерти, вот у Маши и Игоря по отдельности есть перспективы отправиться на тот свет. А когда часть личности растворена в партнере – этого страха нет, и нам психологически комфортно. Но… Психика Игоря, кажется, избрала другой путь. Его чрезмерное увлечение машинами и его реакция на беременную девушку, наверное, свидетельствуют о том, что он не стремится перешагнуть уровень инфантилизма. Есть и такой способ преодоления страха смерти – не-взросление. Пока ты играешь в машинки – ты ребенок. Пока у тебя нет своих детей – ты ребенок. Пока ты меняешь девчонок, особо ни с кем не задерживаясь, – ты никому ничего не должен, у тебя нет никакой ответственности, ты все еще не вырастаешь и остаешься ребенком… Ну и еще, я думаю, у него была властная мать. Потому что он вам говорил: «Жена будет меня контролировать, постоянно звонить и писать эсэмэски». Видимо, это аналогия из наблюдений за матерью и отцом… В общем, вы расстались со своим Игорем – и правильно сделали. Это абсолютно незрелая личность. Он бы и дальше мотал вам нервы, думал бы только о себе и никогда не дал бы вам счастья. Во всяком случае, на нынешнем уровне своего развития… От такого мужчины лучше держаться подальше!
Я вздохнула.
Ольга Сергеевна все очень правильно разложила по полочкам. Более того, может, какие-то ее выводы меня не удивили. Я часто обращала внимание, что Игорь делает совершенно ужасные вещи – а взгляд у него при этом, как у невинного ребенка. Наверное, определенная модель поведения влияет даже на мимику. Вот только от того, что я поняла мотивы поведения Грановского, легче мне не стало. Я не могу выбросить его из головы. Люблю. Хочу его видеть. Это почти физически болезненное ощущение, сдавливает грудь, колет сердце…
– А теперь расскажите мне, – психолог подошла к аквариуму, расположенному в углу кабинета, и постучала пальцами по стеклу. Стайка красно-золотых рыбок бросилась врассыпную, – зачем вам так понадобилось попадать в зависимость от вашего Игоря?
– Зависимость? Я люблю его! Я не могу себя контролировать.
– Вы не хотите себя контролировать. И к любви ваше нынешнее состояние не имеет ровным счетом никакого отношения. У вас, кстати, есть все возможности именно любить Игоря. Но у вас не любовь, а любовная зависимость.
Я перестала ее понимать и обернулась на Катерину, сидевшую на стуле возле стены. Та тоже недоуменно пожала плечами.
Психолог продолжила:
– Поняла, я тороплюсь. Буду объяснять подробнее. Если мы говорим о любви, то вам совершенно необязательно находиться рядом с объектом любви. То есть, конечно, очень хорошо, когда он рядом – так проще о нем заботиться. Но если вдруг ребенок попадает в тюрьму, мать не перестает его любить. Точно так же жена может продолжать любить мужа – даже если у нее нет возможности видеть его физически. Мы продолжаем любить умерших родственников, правда ведь? Настоящая любовь – это отдача, радость просто от наличия объекта любви. Вы знаете, что Игорь есть – любите его. Это так просто. Никаких преград нет. Любите! Это не запрещено.
– Но мы же расстались. Он больше не хочет меня видеть. Как я буду его любить, если он меня посылает?! И ведь я уже поняла, какое это счастье – быть вместе. Я не могу без него.
– Счастье быть вместе – это ваше счастье. А любовь – это счастье другого человека, она бескорыстна и неэгоистична. Вы думаете, что любите Игоря, но на самом деле думаете только о себе.
– Даже если я хочу быть с ним? Готовить еду, делать массаж?
– Конечно. Ваш бывший партнер явно не испытывает в вас потребности. Это вы зависимы от него. Это не любовь, а зависимость, такая же, как от сигарет, наркотиков, азартных игр. Все, что описано в литературе – эти лихорадочные страсти и метания, – это именно зависимость.
Я махнула рукой:
– Ладно. Называйте эту беду, как хотите. От этого ничего не меняется.
– Меняется. Точность формулировок позволяет и понять причины, и выработать план действий. Итак, Маша, зачем вы попали в зависимость от Игоря?
Я пожала плечами:
– Не знаю.
– Знаете. И сейчас вы это сами поймете. В положении жертвы – а вы сейчас находитесь именно в этом положении – всегда есть скрытая выгода. Нормальное состояние психики – это покой и счастье. Если испытываешь дискомфорт и страдания – то в этом всегда есть выгода. Она может не осознаваться, но она есть.
Я не утерпела:
– Ольга Сергеевна, вы меня, конечно, извините, но это какой-то бред.
– Нет. Это забота нашего подсознания. Очень многое оно от нас прячет. Жалеет. Зачем жены терпят мужей-алкоголиков, страдают и терпят?
– Любят.
– Любовь – это не страдание, а радость и счастье. Нет никакого счастья в жизни с алкоголиками. Только скрытая выгода. У моих пациенток бывают разные мотивы. Кто-то не реализовался как профессионал, не получил образования, не имеет престижной работы – а потребность в социализации высокая, например, родители занимали высокие посты. И такая женщина говорит себе: мой муж без меня пропадет. И в своих собственных глазах выполняет благородную, важную миссию – спасает человека, в жизни появляется смысл. Часто я советую в таких случаях устроиться на работу, или поменять сферу деятельности, или начать больше внимания уделять хобби. И как только женщина осознает свою ценность и реализуется – никого спасать ей как-то уже не хочется. И это правильно. В этой жизни спасать надо себя – и тогда весь мир спасется. Но давайте попытаемся выяснить, зачем вам нужна зависимость от Игоря?
У меня перед глазами вдруг возникли залитые кровью трупы Николаса и Славы.
– Вы что-то увидели? – догадалась Ольга Сергеевна. – Очень хорошо. Я вижу, вы не хотите говорить, что именно. И не нужно. Главное, чтобы вы это запомнили и поняли для себя.
– Мне кажется, – я от волнения закашлялась, – что зависимость от Игоря отвлекла меня от переживаний, которые были раньше.
– Конечно. Вытеснение, замещение. Так бывает. А что бы вы теперь делали, если бы не находились в зависимости от Игоря?
Я задумалась. Наверное, покоряла бы «звезду», пыталась бы выйти замуж за известного мужика, примазаться к его славе. Но страсть к Грановскому меня остановила. Все-таки я убила человека… И я боюсь милиции… Вот почему и планы, и цели полетели в тартарары. Грановский боится новых отношений (ему кажется, что опять изменят). А я боюсь новых проблем с известными людьми. Уж, конечно, безопаснее и легче лить слезу по Игорю, чем пытаться реализовать свои цели.
