– Давай ужинать, – я решила сменить тему, открыла духовку и вытащила сковородку. – Курица получилась – пальчики оближешь. А завтра я приготовлю тебе отбивные, а на следующий день сварю борщ. Ну а уж потом, как честный человек, ты просто вынужден будешь на мне жениться. Но ты не очень-то долго думай. С моей красотой и талантами меня могут у тебя из-под носа увести.
Он рассмеялся и схватил меня за руку.
– Этого я не допущу! Никому тебя не отдам. И вообще, я уже готов! К тому, чтобы прямо сейчас приступить к исполнению супружеских обязанностей!
И вот мы уже стаскиваем друг с друга одежду, вместе принимаем душ, сплетясь в объятиях, доходим до спальни и падаем в постель.
На этом месте мечтали бы оказаться многие.
Я сама этого хотела – мне нужно заполучить известного мужчину, а секс – отличный повод сблизиться.
Артем очень привлекателен, он умелый любовник, но… у меня к нему душа не лежит… и я чувствую только то, что совершенно ничего не чувствую…
Все происходит так, как положено. Его губы, когда надо, неторопливы, когда надо – страстны, его руки все тоже делают правильно. Ни одного неверного движения. Учебник Камасутры реализуется идеально. Если бы сейчас здесь был Грановский, я бы уже таяла от нежности. Если тут оказался хотя бы Юрик, любви которого хватало на нас двоих, – я бы уже неслась ввысь по алмазному небу. Наверное, Артем внешне красивее моих обоих последних любовников. Но меня клонит в сон от прикосновений признанного секс-символа.
Не заводит, не возбуждает. Ничего не хочется. Только бы он скорее прекратил свои ласки, быстренько кончил и оставил бы меня в покое… Да, девчонки рассказывали: заниматься сексом с человеком, который не вызывает никаких чувств, противно. Но я и представить не могла, что СЕКС С НЕЛЮБИМЫМ МУЖЧИНОЙ – ЭТО НАСТОЛЬКО ПРОТИВНО. У меня никогда не было такого партнера, все мои мальчики мне нравились. Оказывается, отдавать свое тело только по соображениям выгоды так неприятно…
Вздохнув, я стала имитировать срывающееся возбужденное дыхание и зашептала:
– Хочу тебя, очень, возьми меня скорее.
Артем оторвался от моей груди, натянул презерватив, развел мои ноги.
Он трахал меня, а мне хотелось плакать от жалости к себе, такой одинокой и никем не понятой.
И еще меня мутило от какого-то противного кислого запашка. Я поменяла постельное белье, но, наверное, грязнуля актер проливал на свое ложе напитки или просто долго не мылся, и запах грязного тела впитался в обивку дивана.
Дышать нечем. Задыхаюсь…
Движения Артема стали быстрее, и я, томно постанывая, сжала все мышцы, а потом резко расслабилась, имитируя оргазм. Сразу после этого Артем замер, а потом сделал несколько глубоких резких движений и обмяк.
– Тебе было хорошо? – Краснов нежно меня поцеловал, стал гладить по волосам. – Мне кажется, я даже почувствовал, как ты кончаешь. Ты такая красивая, когда занимаешься любовью. У тебя от лица прямо сияние исходит.
Сияние?! Ну надо же… Как я вошла в роль! Хотя, говорят же: с кем поведешься…
– Мне было очень хорошо, милый, – проворковала я, думая только об одном: как бы отлепиться от мокрого нелюбимого тела, удрать из вонючей постели и скорее смыть под душем воспоминания о самом худшем сексе в моей жизни. – Ты такой темпераментный.
– Как ты меня заводишь, – застонал Краснов и снова стал меня лапать. – Ты та еще штучка. Скажи, любишь, когда тебя имеют?
Это было ужасно, но у него опять появилась эрекция. Артем поменял презерватив, положил меня на живот и вошел сзади.
Я стонала, изображая удовольствие от этого процесса (а может, из меня бы и вышла актриса?), двигалась навстречу телу Артема, мечтая только об одном – чтобы он наконец оставил меня в покое.
Но… сразу же после второго полового акта Краснов опять возбудился.
Елки-палки, да сколько же можно! Маньяк какой-то! Достал уже своим сексом, надоел хуже горькой редьки…
Меня тошнило, внутри все неприятно ныло и горело. В тот момент, когда актер снова надевал презерватив, я вспомнила Мурзика, которая возненавидела своего любовника так, что у нее крышу снесло. Как же я теперь ее понимаю! Секс с мужчиной, к которому не испытываешь никаких чувств, действительно нелегкое испытание. От соображений выгоды возбуждение не приходит. И то, что всегда доставляло удовольствие, становится ненавистно, невыносимо, гадко!
Когда Краснов наконец натрахался и, бодро посвистывая, ушел в душ, я бросилась к окну, глотнула свежего чистого воздуха и прошептала в теплую чернильную ночь:
– Ненавижу! Как же сильно я его ненавижу!
От жалости к себе хотелось разрыдаться. Но я попыталась успокоиться и взять себя в руки. Я старалась думать о том, как уже скоро мы с Артемом отправимся на какое-нибудь светское мероприятие и меня заметят журналисты. Я появлюсь в разделах светской хроники глянцевых журналов… Но сначала, конечно, надо купить в аптеке брома или еще чего-нибудь, усмиряющего эрекцию. Если Краснов будет так неутомимо активен каждый день – я просто не доживу до собственной популярности, скончаюсь значительно раньше.
По звукам стало понятно: ванная освободилась.
Я приняла душ, завернулась в новенькое, купленное сегодня в супермаркете полотенце и пошла на кухню.
Артем, периодически отпихивая ногой от стола кота, расправлялся с курицей и смотрел телевизор.
Там шло какое-то тупое комедийное шоу, и он иногда хихикал с набитым ртом – причем кусочки пищи летели на тщательно вымытую мной поверхность стола…
Мои глаза как приклеились к его равномерно двигающимся вверх-вниз ушам, к челюстям, блестящему от жира подбородку. Во всем этом не было ничего необычного или уродливого – обычная бытовая сцена. Но меня пугало собственное раздражение. Я ненавидела щетину Краснова, я видела даже мельчайшие волосики, чуть торчащие из его носа, не могла ему простить округлый живот, нависающий не очень большой складкой над плавками.
Оказывается, НЕЛЮБИМЫЙ МУЖЧИНА ТАК БЕСИТ!!!
Я смотрела на его тело не отрываясь и с каждой секундой открывала в себе все новые и новые грани жгучей ненависти.
Никакой радости от того, что у меня появился новый, известный, знаменитый любовник, не возникало. Ни радости, ни счастья, ни удовлетворения…
Хотелось плакать, пожаловаться на всех мужиков маме, позвонить Грановскому и признаться ему в любви, позвонить Юрику и попросить за все прощения. И поесть тоже хотелось.
Я подошла плите, сняла крышку со сковородки и растерянно поморгала. Но от этого картина совершенно не изменилась. Сковорода была пуста! Артем сожрал целую кучу картошки с куриным филе и не оставил мне хотя бы маленького кусочка!
– Вкусный был ужин?
– Ничего так, – он вульгарно рыгнул, не отрывая глаз от телевизора. – Ты готовишь супер, богиня. Я даже всерьез подумываю: может, мне жениться на тебе?
