– Неужели на вас в конце концов все-таки надавили, чтобы ускорить дело с Питом Хабблом?
– Мне позвонили из офиса губернатора. Какой-то подручный чьего-то там помощника, но довольно нахальный. Я ему уклончиво объяснила, что у меня нет возможности ускорить анализы крови ни во времени, ни в пространстве.
– Тогда разрешите мне быть первым, кто поблагодарит вас за вашу оперативность.
– Не спешите меня благодарить. Вам следует хорошенько отчитать людей, собиравших вещественные доказательства. Я уже поговорила об этом с вашим очаровательным мистером Гарднером. – Она прокашлялась. – Руки Хаббла не были упакованы должным образом. Поэтому результаты кожно-гальванического теста могут быть не очень точными.
Уит очень рассчитывал на анализ наличия остатков пороха, который помог бы определить, держал ли Пит пистолет, когда был произведен выстрел. Большое количество следов пороха указывало бы на самоубийство.
– Как была нарушена упаковка?
– Пакет на правой руке жертвы не был должным образом закреплен, к тому же имелись дефекты в самом пакете – дырки, возможно прорванные при грубом обращении. Далее. – Лиз сделала паузу. – Я нашла следы выстрела на правой руке, но они могли появиться по-разному: либо Хаббл сам нажал на курок, а потом при транспортировке тела остатки стерлись из-за плохой упаковки, либо кто-то другой вставил пистолет ему в рот, а рука жертвы при этом дернулась к пистолету или просто находилась рядом с его ртом или челюстью. Так что тут нельзя точно определить, нажал ли он на курок сам или нет. Черт возьми! Если бы Лиз сказала «точно самоубийство», ему было бы намного легче сделать свое заключение.
– Так что же вы можете мне сказать?
– Смерть наступила между семью и девятью часами вечера. Перед смертью он слегка перекусил: в основном это была пицца с салями пеперони и грибами, немного чипсов и несколько стаканов красного вина. Смерть была мгновенной. Входное отверстие пули находилось во рту – угол выстрела соответствует пистолету, вставленному в рот без борьбы или почти без борьбы. Таким образом, когда пистолет выстрелил, жертва не шаталась и не боролась. Это может указывать на самоубийство. – В трубке раздалось какое-то бормотание, и Уит догадался, что. она просматривает свой рапорт. – Пуля не пробила череп насквозь и осталась в голове. Я извлекла ее и послала в нашу криминалистическую лабораторию. Запекшаяся кровь вокруг рта, пятна крови на лице и руках. Пятна на лице появились в результате обратного удара – это кровь и ткани, вырвавшиеся наружу под давлением влетевшей в голову пули. – Лиз снова замолчала.
– Что там?
Ну, некоторое количество следов обратного удара мы наблюдали и на правой руке. Но их там было очень мало.
– Это может быть связано с плохой упаковкой руки?
– Вполне. Но я все-таки по-прежнему ожидала бы увидеть на его руке, нажимавшей на курок, столько жe таких следов обратного удара, как и на лице. Количество таких пятен на самом пистолете соответствует тому, что и предполагается при выстреле самоубийцы. Согласно данным нашей лаборатории на пистолете имеются хорошо читаемые отпечатки пальцев Хаббла. Там мне сказали что имеется еще пара частичных отпечатков, но они недостаточно четкие для идентификации.
Он подумал об Эдди Гарднере, вынувшем пистолет изо рта Пита и поставившем его на предохранитель.
– Могли они появиться в случае, если это офицер полиции неловко поднял пистолет?
– Возможно.
– Занимался ли он перед смертью сексом? – спросил Уит.
– Нет.
– Мы нашли у кровати вместе с его одеждой пару женских трусиков.
– Тогда пусть Гарднер отдаст эти трусики проверить на наличие на них следов спермы и лобковых волос. Мы проверим труп покойного на предмет не принадлежащих ему волос и тканей, – сказала Контрерас.
– Каково ваше квалифицированное мнение относительно правдоподобности версий убийства и самоубийства? Большое количество народу ждет моего заключения по этому поводу.
Голос Лиз Контрерас смягчился.
– То, что он лежал в постели, и тот угол, под которым вошла пуля, являются сильными аргументами в пользу самоубийства. Нет следов борьбы. Отсутствие следов обратного удара крови и следов пороха можно приписать неправильному обращению с телом. Но с уверенностью я сказать не могу. Если есть серьезные основания полагать, что он находился в депрессии или был склонен к самоубийству, вам, вероятно, будет спокойнее признать это самоубийством. – Она помолчала. – Но он также много выпил. Содержание алкоголя у него в крови было 0,2 промилле – это такая доза, которая может подавить любую депрессию. Токсикологическая и наркологическая экспертиза занимают чуть больше времени. Я послала образцы содержимого из-под ногтей, волос с головы и тела, пулю, а также смыв с его рук в криминалистическую лабораторию. Там они могут сделать повторную проверку моей работы. Это то, что касается результатов. – Чуть помедлив, Лиз задумчиво произнесла: – Если ваше расследование указывает на самоубийство, вам, по-видимому, будет правильнее сделать именно такое заключение, Уит.
– Благодарю вас, Лиз. Если я решу проводить формальное расследование, вы приедете для дачи показаний?
– Конечно, – ответила Лиз. – Особенно если вы угостите меня одним из этих русских гамбургеров в кафе вашей мачехи.
Уит поболтал с ней еще пару минут, выслушав все, что касалось успехов ее младшей дочери в детской футбольной лиге в Корпус-Кристи, и положил трубку.
Он позвонил Дэлфорду и оставил ему сообщение на автоответчике с просьбой перезвонить, а затем чуть не набрал номер Пэтси Дачемп в «Маринер», чтобы сделать заявление, но вдруг почувствовал усталость и странное разочарование. В конечном итоге здесь уже действительно не оставалось ничего, что нужно было бы раскрывать. И следующий номер газеты Пэтси все равно раньше субботы никого не поразит. Он может поговорить с ней и утром.
Уит отправился домой, спокойно, поужинал вместе с Бейбом и Ириной и уже собрался сесть в автомобиль и съездить в кафе Ирины за компьютером, как тут подъехала Велвет. Он стоял посреди двора и ждал, пока она выйдет из машины.
– У вас найдется минутка для меня? – спросила она.
– Да. У меня для вас новости, – сказал Уит. – У нас есть предсмертная записка. – Он коротко рассказал ей о новых показаниях Сэма.
Велвет прислонилась к машине.
– Этого не может быть, Уит. Я абсолютно не верю в то, что он покончил с собой и убил собственного брата.
– В записке сказано, что смерть Кори была несчастным случаем.
– И все равно я в это не верю. – Она принялась ходить по двору кругами, выплескивая нервное напряжение. – Я в это не верю.
– Но почему? Почему?
– Потому что он был по-настоящему славным парнем. Был. Я могла смотреть на него точно так же, как сейчас смотрю на вас, будучи уверенной, что вы никого не можете убить.
