– Хезер ничего не делала, – прошептал Сэм. – Перестань так говорить.
– Пит был мертв, твоя семья в безопасности, а тут еще обнаружился приз: полмиллиона наличными. Ты забрал деньги, прихватил его ноутбук и все записи о Кори. После этого Хезер заявила, что случайно обнаружила на яхте тела Пита. Но когда другие, близкие твоему отцу, люди начали задавать вопросы, ты позаботился о предсмертной записке, в которой Пит (очень кстати!) признавался в том, что убил своего брата в результате несчастного случая. Благодаря этому теперь никому бы и в голову не пришло снова искать Кори.
Сэм застыл на месте. Они стояли в нескольких шагах от конца коридора перед палатой Кори. Крики затихли, испуганные старики и обслуживающий персонал спрятались по своим комнатам; был слышен только чей-то скрипучий голос, звавший к себе сиделку.
– Я не мог позволить ему… не мог позволить ему так поступить с нами. – По щекам Сэма ручьем лились слезы.
– Я знаю, что ты пытался помочь своей бабушке, Сэм. Твоя мама сейчас на телефоне и хочет с тобой поговорить. Отдай мне пистолет и успокойся. Мы знаем, как все произошло. Ты ничего не добьешься, если причинишь боль Кори или кому-либо еще.
На парковке у входа раздался вой сирен. В глазах юноши вспыхнул злой огонек.
– Да пошел ты, – тихо прорычал Сэм. В это мгновение из двери выскочил Гуч и ударом кулака выбил из его рук пистолет, а самого Сэма повалил на пол.
Сэм, ругаясь и плача, извивался под Гучем. Тот встали рывком поставил Сэма на ноги, придерживая его своей сильной рукой.
– Ты в порядке? – спросил он Уита.
Уит смотрел в лицо Сэму.
– Я – да. – Он не мог оторвать глаз от мокрого лица юноши. – Боже мой, Сэм…
В холл ворвались полицейские, заставив всех троих лечь на пол. Уит по их требованию положил пистолет и лег на холодный кафель. Дуплессис уже спешил к полицейским, рассказывая, что произошло, и объясняя, что Уит с Гучем тут ни при чем.
Когда офицеры из Дэшей вели Сэма по коридору, он все всхлипывал и повторял:
– Дайте мне позвонить Хезер. Ну пожалуйста, дайте мне позвонить Хезер.
О Господи, он еще ничего не знает…
Уит отправился в полицию, чтобы уладить все дела и сообщить Фейс, что ее сын остался жив.
Через несколько часов, когда на Дэшей опустились вечерние сумерки, Уит вернулся в комнату Кори Хаббла. Кори лежал на кровати и тихо стонал; веки его напоминали два бледных полумесяца. Полицейский, занявший пост у дверей комнаты, кивнул Уиту и пропустил его.
Уит пододвинул к кровати стул и тихо сел.
– Ну что ж, Кори, привет. Да, много времени прошло. Мы с тобой, конечно, не были так уж близки, и я не знаю… слышишь ли ты меня и сможешь ли понять… – Он прикоснулся к костлявой руке, накрытой простыней, и вспомнил улыбающегося мальчишку, запечатленного на фото в газете, который гордо поднимал над головой пойманную рыбу. – Рыбалка в этом году, Кори, была отличная, хотя у меня самого, собственно, не было времени туда выбраться. В этом футбольном сезоне у нас нет никаких шансов. Наш тренер ничего не понимает в этом деле, поэтому мы просто обречены проигрывать. Зато следующей весной у нас, похоже, лучше пойдут дела в баскетболе – один из мальчишек Линдстремов вымахал уже за два метра. И еще, Кори… Ты наверняка удивишься, узнав, что я судья. Представляешь? Хотя… жители Порт-Лео привыкли к тому, что от Мозли можно ожидать чего угодно. Но теперь, кстати, мне уже недолго осталось сидеть в судейском кресле. – Он прокашлялся. – Я ездил повидать Мэриан Дачемп. Знаешь, ты ей нравишься, несмотря даже на то, что между вами не все было гладко…
Разговор этот продолжался целый час, пока Кори не заснул. A Уит все еще оставался у кровати больного, прислушиваясь к его слабому дыханию.
Глава 42
В еще одной предсмертной записке – на этот раз уже настоящей, – которая появилась в округе Энсайна в том октябре, было написано следующее:
«Я глубоко сожалею о том, что я сделал и что оставил несделанным. Я регулярно бормотал об этом в церкви по воскресеньям в течение последних шестнадцати лет и каждый раз чувствовал укол в сердце, ибо Господь знал, что я – отвратительный лжец. Если я все же попаду на небеса, значит, он простил меня.
Я беру на себя полную ответственность за то, что произошло с Кори Хабблом, а затем и с Питом Хабблом. Мальчишкой я слышал, что любовь подвигает людей на великие дела, но я никогда не подозревал, что большая любовь может заставить вас творить зло. Я пишу это не в свое оправдание, а чтобы попросить прощения. И еще потому, что Люсйнда, к сожалению, не скажет всей правды.
Мы с Люсиндой стали любовниками еще до смерти ее мужа. Его болезнь была долгой и изматывающей, а любовь между супругами угасла задолго до того, как он заболел. Мы были очень осторожны и осмотрительны, однако после избрания Люсинды в сенат штата Кори узнал о нашей связи. Не знаю, как мальчишка это сделал, – скорее всего, он начал следить за своей матерью после того, как однажды увидел нас в одном из мотелей, где мы часто встречались. В то время Кори занимался доставкой цветов и, столкнувшись с нами в таком месте, очень удивился.
Когда же мы остановились в доме нашего друга в Хьюстоне, Кори еще больше поразил нас. Он ворвался в спальню на втором этаже с дробовиком в руках, и мы с ним сцепились. Я забрал у него дробовик, но он успел схватить мой служебный револьвер. Тогда я попытался вырвать оружие из его рук. Он дважды выстрелил, и одна из пуль попала ему в голову. Мальчик был ранен, но не умер. Люсинда, как опытная медсестра, сделала все, что могла, но отказалась везти сына к докторам, поскольку переживала из-за скандала, который мог раздуться до невероятных размеров.
После этой истории моя любовь к ней начала слабеть. Что за женщина она была? Поцелуй может обмануть вас. Испугавшись за свою карьеру, я согласился с ее идеей, и мы отвезли мальчика в Тексаркану. Люсинда знала там один дом для престарелых, где можно было все уладить. Она занималась продвижением закона о реформе таких заведений и знала, в каких домах допускались всякие махинации: именно там могли решить проблему сенатора, чтобы воспользоваться ее покровительством. Люсинда договорилась обо всем, и Кори определили в этот дом. Мы думали что он просто тихо умрет, но этого не произошло. В ту субботу мы вернулись в Порт-Лео поздно вечером, я вел машину Кори, а Люсинда – мою. Руководство расследованием по факту исчезновения Кори я взял на себя и уничтожал любые улики, которые бы указывали на то, что подросток мог стать жертвой насилия.
Мне очень жаль, что я не оправдал доверия людей в Порт-Лео, но я был молод, глуп и напутан. Я очень много прочитал о черепно-мозговых травмах – это очень сложный и непредсказуемый процесс. Кори не жил, но и не умер, и потому наши жизни оказались в подвешенном состоянии. Все эти годы мы жили в атмосфере неопределенности. Он преследует меня даже сейчас.
Администратор этого дома, Фил Фарр, был законченным мошенником, который раньше пускался в аферы в системе «Медикэр».
[25]
