Разговоры об отце всякий раз выбивают меня из хрупкого равновесия и Сергей спешит с активными утешениями — настолько активными, что мы оказываемся в постели, и я забываю обо всём. Повязку с плеча уже сняли и рука его с каждым разом становится подвижней, а объятия крепче. Мы прилежно осваиваем новую, почти семейную, жизнь и учимся быть счастливыми. Нам никто и ничто не мешает … до воскресенья.
В воскресенье в наше благолепие врывается истомившаяся по празднику Тоська, справедливо считающая, что заработала полное право приобщиться к нашему счастью. Мы зовём к себе Марию Игнатьевну и закатываем пир — фактически, нашу помолвку. Сергей терпеливо сносит повышенное внимание к нему моих соратников и с интересом выслушивает приятные оды в мой адрес, ну, а я расхваливаю друзей, рассказывая об их неоценимой поддержке в этот сумасшедший май. По ходу обмена благодарностями Тоська вспоминает о Михаиле и, удивившись тому, что он не с нами, принимает самоличное решение пригласить моего верного рыцаря на праздник.
После звонка Тоськи Михаил является на удивление быстро — и всё начинается сначала. Но я уже не столь безмятежна… Да и мой милый «мишка» немного не в своей тарелке и его нежные взгляды украдкой волнуют и томят меня… Зато Сергей с резким взлётом энтузиазма берёт на себя роль хозяина дома: мол, знай своё место всяк сюда входящий! После пары рюмашек климат за столом теплеет и Сергей не только отдаёт должное Михаилу, как моему другу, но и сообщает всем, что тот спас его и дал свою кровь для переливания… И тут я теряю контроль над собой и кидаюсь на Мишку с поцелуями…
Лишь находчивость и быстрота реакции Тоськи, сделавшей то же самое, спасает праздник от скандала. Сконфуженный Михаил, сказавшись на дела, желает всем удачи и уходит, за ним тянутся тётя Муся и Тоська, и мы остаёмся вдвоём с хмурым любимым…
Неизбежная разборка начинается с прямого вопроса Сергея:
— Этот твой «близкий друг»… Михаил… насколько близкий? У тебя с ним что-то было?
Я ждала этот вопрос и всё же теряюсь. Но ненадолго. Не в моём характере пасовать — я предпочитаю идти на таран.
— Было. Всё было… — натыкаюсь на горячий взгляд ревнивца и вскидываюсь: — А что? Я должна была хранить верность парню, бросившему меня беременной на произвол судьбы?!
Сергей упирается в меня ошалевшим взглядом:
— Что ты несёшь, Ника?! Ты же знаешь, что я не бросал тебя! Это ты пропала и никому не оставила своего адреса!
— Ладно, — иду я на мировую, — не будем больше поминать злой рок, разбросавший нас по жизни. — А только ты не должен корить меня за мужчин… Тем более, что их у меня за семь с лишним лет вместе с мужем всего-то было трое… А вот ты, небось, всяких там Манан и Раис до фига пропустил через себя!
— Речь не об этом! — раздражается Сергей. — Я ни в чём тебя не корю и не собираюсь делать этого! Что было, то быльём поросло… А только есть одно маленькое «но»: я кроме тебя никого из своих женщин не любил, а ты Михаила любишь! А он так и вовсе… Это любому заметно. Он от одного лишь звука твоего имени впадает в прострацию…
Я понимаю, что пришла минута откровения и принимаю это как неизбежность:
— Да, Серёжа. Михаил мне очень дорог. За двое суток экстремального общения мы сошлись с ним так близко, будто знали друг друга с детства. С ним мне было легко и надёжно. Как в танке. Первый раз я сутки пряталась у него от бандитов, которые гонялись за мной по всей Москве. Это Миша организовал погоню за ними… За Котом и тремя другими, которых ты пострелял. Тогда он подумал, что я погибла, и втравился в следствие… Потом узнал от Тоськи, что я жива, и примчался в Волгоград… Как раз, после той жуткой встречи с тобой… когда ты обошёлся со мной как с одной из своих шлюх и не признал сына… — Сергей возмущённо вскинулся, но я закрыла его рот ладонью: — Помолчи! Дай мне всё сказать! Я не захочу больше возвращаться к этой болячке! Так вот: я была совершенно убитой и Миша утешил меня. И рассказал всё, что знал о следствии. Это были наши вторые сутки. В тот день я узнала, что тебе грозит смертельная опасность — и выбрала тебя! Тебя, Серёжа, несмотря на то, что чувствовала себя оскорблённой. Михаил всё понял, потому что полюбил меня по-настоящему. И он согласился помочь мне спасти тебя. И сделал это! Хотя знал, что если бы ты исчез из моей жизни, я бы осталась с ним… И так бы и было! Но он привёл тебя ко мне, переступил через свои надежды, лишь бы сделать меня счастливой… Потому что он замечательный человек. И ты не ревнуй меня к нему… Ведь ты победитель в этой битве… И не забывай, что Миша теперь тебе, как брат, — в твоих жилах течёт его кровь!
Мы пьём чай и молчим. Молчание не угнетает нас, потому что мы говорим глазами. Я вижу, что Сергей всё ещё переживает из-за моих отношений с Михаилом, но взгляд его теплеет каждую минуту.
И я решаю отвлечь его от терзаний ревности:
— Серёжа, я сочинила анекдот про наркомана… Рассказать?
Он немного удивлённо вскидывает брови и натянуто улыбается:
— Валяй, рассказывай.
— Один широкез приходит в магазин, покупает бухло и собирается уйти. «Эй, парень! А чек?! — кричит ему продавщица. Он оборачивается, а она ему: — Возьмите чек…». У того болты в глазах: «Это чо же, чек к бухлу в придачу? — продавщица кивает и широкез впадает в шок: — Надо же! Чеки за так дают! Во, блин, демократия!»
— Хороший анекдот… — хмыкает Сергей и быстро спрашивает: — А жена его где была?
— Чья? Широкеза?
— Мишкина! — горячится Сергей. — Твоего сероглазого рыцаря!
Я понимаю, о чём он, и спокойно отвечаю:
— Она как раз уходила от него. В воспитательных целях… Воцаряется звенящая нервом тишина и я, не отводя глаз от бесконечно дорого мне лица, терпеливо жду конца томительной паузы…
— Вот дура! Добегалась! Мужика вздумала укрощать! — неожиданно смеётся Сергей и протягивает мне руку: — Ну, иди ко мне, неотразимая моя… Моя королева милиции и мафии… Я уже остыл… — я сажусь к нему на колени и он запускает горячую ладонь под юбку: — Чёрт с ними со всеми: с мужиками, с бабами, с мафией! У нас с тобой есть дела и заботы поприятней. Мы должны отлюбить все свои долги и вернуть друг другу потерянные семь лет! Мы вместе и это главное… Давай, не будем тратить время на всякие глупости… Ни минуты… Любимая… Храбрая моя девочка… Желанная моя…
Звонок был особенным: он сулил мне приятный сюрприз. Открыв дверь, я впускаю возбуждённую Тоську с огромной коробкой в руках:
— Никуша! Я к тебе по делу! — пряча хитрые очи, врёт она и летит прямиком в гостиную.
Я терпеливо жду, пока она достаёт из коробки нечто обёрнутое в белый холст и суёт мне в руки: — Разворачивай!
— Свадебное платье!!! Какое шикарное! И очень похоже на одно… из юности… — и я догадываюсь: — Сговорились с Сергеем? Да? Ну-ка, признавайся, Антонина!
— Ага, — моментально соглашается Тоська, — сговорились. Сначала он мне подробный фасончик нарисовал, а вчера пришёл в ателье и полчаса перебирал складочки… И лиф зачем-то целовал… Я уж боялась, что он весь фасад измусолит.
