– Что это с ним? – растерянно пробормотала Тамара. – Тут-то сухо.
– Возьми на поводок, – предложила Катя. – Он просто устал.
Ее голос звенел от напряжения, и Тамара не стала возражать. Зачем-то помахала Лельке рукой и вернулась к Крысу.
Пес встретил хозяйку радостным визгом и совсем не возражал против поводка. Тамаре даже показалось, что он успокоился.
«Как говорит Лелька: у поводка два конца, – добродушно усмехнулась она. – И кто кого выгуливает – большой вопрос».
Тамара потрепала любимца по голове и заспешила к Кате. Поводок натянулся как струна.
– Ну что же ты? – крикнула Тамара псу. – Пошли!
Крыс стоял как врытый. Широко расставив кривые ноги и набычившись. Тамара сразу поняла, что идти вперед он не собирается. Крысу что-то не нравилось.
В душе шевельнулось беспокойство, но Тамара заставила себя улыбнуться Кате и с деланным легкомыслием воскликнула:
– Маленькая забастовка!
– Маленькая ли? – прошептала Катя.
– Крысеныш, золотце мое, иди к мамочке, – ласково пропела Тамара.
Бультерьер не шевельнулся. Напряженно тянул шею и усиленно к чему-то принюхивался. Затем поджал хвост и резко развернулся назад.
Не ожидавшая сильного рывка Тамара несколько метров пролетела бегом. С трудом затормозила у сухой березы и закричала плачущим голосом:
– С ума сошел, да? Я же могла упасть!
Крыс замолчал и потянул дальше. Тамара вцепилась в шершавый березовый ствол и столько благодаря ему осталась на месте.
К ней подбежала Катя и тоже ухватилась за поводок. Крыс злобно зарычал и рванул изо всех сил. Тамара гневно закричала:
– Да что происходит?!
Катя пыхтела и пыталась окольцевать поводком березу. Тамара грозно топнула ногой и приказала срывающимся голосом:
– Ко мне!
Крыс взвыл. Он почти стелился над землей, пытаясь утащить хозяйку подальше от страшного леса. Ошейник передавливал глотку, пес хрипел и из последних сил перебирал лапами.
Катя наконец окольцевала березу. Тамара с облегчением отпустила поводок и подула на побелевшие, помятые пальцы. Потом посмотрела на недоступный ельник и поежилась: «искатели счастья» с угрюмыми лицами молчаливой тесной группкой бежали к ним, и Лелька неслась впереди всех.
– Что теперь? – испуганно спросила Катя.
– Сволочь он первостатейная, наш леший! – бросил багровый от злости Коля.
Он согнулся у березы и трудно, хрипло дышал. Лелька грустно сказала:
– В обход пойдем, что поделаешь.
– Как в легенде, – поддакнула раскрасневшаяся от бега Снежана.
– Как в статье, – холодно уточнил Саша.
– А я раньше не верил во всю эту нечисть, – с детским изумлением признался Миша. – Получается, и кикиморы есть?
– Лучше уж русалки, – фыркнула Лелька. Погрозила в сторону леса кулаком и обернулась к Коле. – Кто-нибудь при тебе просматривал эту чертову газету?!
Коля пожал плечами и со стоном выпрямился.
– Один к одному слизал! – с бессильной злостью выдохнула Лелька.
– Но как же… – пролепетала Катя. – Вначале вой, а теперь… – И она беспомощно кивнула на упирающегося Крыса.
– Если б я знала, – прорычала Лелька. Немного помолчала и грозно пообещала: – Но обязательно узнаю, вот увидите!
И они пошли в обход.
***
Крыс заставил пройти не меньше десяти лишних километров.
Вначале испуганный чем-то бультерьер тащил Тамару прочь от ельника, потом добрых два часа волок вдоль. Ветер дул прямо на них, и запахи из ельника заставляли Крыса то злобно рычать, а то и дрожать всем телом.
Успокоился Крыс только к вечеру. И позволил вернуться к лесу. Правда, все равно недоверчиво принюхивался ко всему и трусливо поджимал хвост.
Что-то настолько беспокоило пса, что он отказался от еды. Зато долго не мог оторваться от миски с водой – Тамара дважды подливала, – а есть не стал совсем, даже от любимого печенья отвернулся.
Упал обессиленно прямо на хозяйские кроссовки. Лежал, запаленно дыша, и черная кнопка носа впервые показалась Тамаре сухой и теплой.
Крыс ни разу серьезно не болел!
Тамара встревоженно щупала любимцу нос, мяла пустой живот, а на язвительное замечание Снежаны – мол, от некоторых одни только неприятности, что от собаки, что от ее глупой хозяйки, – даже не обратила внимания.
Она гладила Крыса по тяжелой голове и виновато думала: «Из-за меня все. Потащила Крысеныша в этот кошмарный поход, хорошо, если живым останется. Теперь и назад не повернуть. Я ни за что дорогу к Ипатовке не найду. И карта мне не поможет, мы сегодня так петляли…»
Крыс будто подслушал ее мысли. Не открывая глаз, лизнул Тамарины пальцы, и она едва сдержала слезы: бедный Крыс!
Катя сунула ей кружку с горячим чаем и присела рядом. Смотрела на темнеющий лес; на низкие тяжелые тучи, плотно обложившие небо; на звеневшую чуть в стороне речку, мелкую, прозрачную и тихую.
Лицо ее показалось Тамаре светлым, легкая улыбка – безмятежной. Тамара осторожно коснулась Катиных пальцев и прошептала:
– О чем думаешь?
– О том, какие мы везучие.
Тамара не поверила собственным ушам. А Лелька села с другой стороны и негромко рассмеялась:
– Катя права.
– Вы обе сумасшедшие, – проворчала Тамара. – Надеюсь, это не заразно.
– Тебе точно ничего не грозит, – успокоила младшую сестру Лелька.
Катя промолчала. Рассматривала пушистую, пахучую головку клевера и по-прежнему мечтательно улыбалась.
– Ну и в чем это нам так повезло? – ядовито поинтересовалась Тамара.
Катя с Лелькой переглянулись, как заговорщицы и посмотрели на нее чуть ли не сочувственно. Тамара раздраженно перечисляла, загибая пальцы:
– Во-первых, мы все валимся с ног от усталости, а нам еще идти и идти до места ночевки. А во-вторых, с нами черт-те что происходит, у меня уже мозги кипят, я ничего не понимаю. Как и остальные, впрочем!
Лелька с Катей ни словом не возразили. Тамара нервно воскликнула:
– Самовоспламеняющаяся газета! Воющий ни с того ни с сего Крыс! Пропавшие ночью вещи! Мерзкие пауки – бр-р-р! – в моем рюкзаке! Крюк в добрые полсотни километров, потому что Крысу вдруг не понравился ельник! Это что, по-вашему, пустяки? Это называется – нам везет?!
Голос Тамары сорвался, и она жалко всхлипнула. Лелька печально констатировала:
– Плохо жить пессимистом.
– Да-а?! – язвительно протянула Тамара, вскидывая на нее влажное от слез лицо. – Ну скажи, скажи, что во всем этом хорошего?!
