Вытащил из рюкзака голубой пакет и пояснил Кате:
– Сунем кошелек сюда, а пакет повесим куда-нибудь на ель. Повыше, чтобы сразу в глаза не бросался. Как, ничего?
Катя смущенно улыбнулась. Ей до сих пор не верилось, что ужасная история вот-вот благополучно закончится. Саша и секунды не думал, что это она украла его бумажник.
Кажется.
***
Катя послушно пошла следом за Сашей в лес. Она не очень-то понимала, к чему такие сложности. Ведь можно просто прикопать бумажники у самого лагеря, кто возьмется за лопату?
Если честно, Катя по-прежнему не верила, что деньги в ее спальник подбросил кто-то из своих.
К чему? Чтобы объявить ее воровкой? Но зачем? Кого она настолько интересует?
«Никого и никогда, – грустно размышляла Катя, держась за Сашиной спиной. – На меня в жизни не обращали внимания. И врагов у меня нет, я слишком ничтожна для этого…»
Внезапно Саша резко остановился, и Катя ткнулась носом ему между лопаток. Она едва слышно пискнула от боли и чуть не упала в обморок, услышав Сашин потрясенный шепот:
– А ЭТО что такое?
Катя крепко сжала кулаки и осторожно выглянула из-за Сашиной спины: прямо перед ними болталась небольшая ярко-синяя кроссовка. Она была привязана к еловой ветке за шнурок и вызывающе покачивалась прямо перед Сашиным лицом.
Катя попятилась, глаза ее округлились: чуть правее кто-то заботливо укутал верхушку молодой елки Колиной курткой.
Она ахнула: на соседнем дереве болталась в прозрачном пакете косметичка Снежаны!
Саша указал кивком налево: Мишины новенькие спортивные штаны кто-то безжалостно распял сразу на две ели, по штанине натянул на ветку каждой.
Катя испуганно зажмурилась, внезапно показалось: ОН рядом и наблюдает за ними, посмеиваясь над их растерянностью.
Саша стоял неподвижно, глаза его настороженно сузились, он внимательно осматривал лес. Наконец пришел к выводу, что никого рядом нет, и с неловким смешком признал:
– А он шутник, однако!
– К-кто? – прошелестела Катя, не открывая глаз.
– Наш леший.
– Л-леший?
– Ну да. Вернул все, что забрал. Мы бы в любом случае назад пошли этим лесом, другой дороги нет. – Он сочувственно пошлепал Катю по плечу. – Эй, очнись! Его давно тут нет!
Катя вздрогнула, протестующе помотала головой и прошептала:
– Откуда знаешь?
Саша фыркнул:
– А ваши «цветы счастья»? Он же поляну охраняет!
– И… что?
– Сама подумай, – неожиданно серьезно произнес Саша. – Где должен сейчас находиться честный леший, если драгоценная поляна под угрозой вторжения?
Катя прошептала:
– Верно. Я об этом не подумала. – Открыла глаза, ткнула дрожащим пальцем в Мишины бесстыдно распяленные штаны. – Н-но зачем?
Саша пожал плечами. Коснулся Лелькиной кроссовки, та бодро закачалась на своей ветке, и задумчиво пробормотал:
– Он – кто бы он ни был – несколько раз пытался повернуть нас к дому, да не получилось. Так к чему, скажи, ему вся эта украденная ерунда? Вот и вернул хозяевам. Своеобразно, правда.
Катя судорожно вздохнула, сердце стало биться чуть спокойнее, она даже смогла улыбнуться. Саша весело произнес:
– В принципе нас с тобой эти новогодние елки вполне устраивают!
– Почему? – удивилась Катя, во все глаза рассматривая пропавшие вещи.
– Теперь наш злоумышленник – если он есть! – точно решит: леший за что-то на него рассердился. Раз не позволил подставить тебя!
– Да кому я нужна? – еле слышно выдохнула Катя. – Чтоб меня подставлять?
– Прекрати нести глупости, – рассердился Саша. – Не будешь любить себя, не жди любви от других!
Он дружески дернул Катю за светлую прядь, опять выпавшую из-под аптечной резинки, и пошел к Колиной куртке. Привстал на цыпочки и сунул в карманы по кошельку.
Отошел в сторону и удовлетворенно хмыкнул: оба бумажника торчали из неглубоких карманов почти вызывающе. Их никак нельзя не заметить!
Побледневшая Катя испуганно подумала: «Это ж какого ОН роста? Саша едва до карманов дотянулся, а в нем не меньше метра восьмидесяти. Ой, мамочка дорогая…»
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Лелька остановилась, поджидая остальных. Спутники подтягивались медленно, ступали осторожно.
Лелька невольно улыбнулась, прислушиваясь: Снежана что-то невнятно бормотала себе под нос. Миша нервно похохатывал, оступаясь и роняя жердь. Тамара лихорадочным шепотом клялась бультерьеру исправиться. Стать благоразумнее, рассудочнее и не поддаваться больше на провокации бессовестной сестрицы-авантюристки.
Ведь она, Тамара, совсем не такая.
А напротив – вся из себя положительная.
Вернуться домой, и Крысеныш лично в этом убедится!
Если вернутся.
Наконец все четверо выстроились в одну линию, не веря собственным глазам: перед ними лежала широкая полоса воды, темной, как ночь. Тучи весели над ней необычайно низко, такие же свинцовые, мрачные, и сочились той же ядовитой липкой влагой, что и само болото. Искатели счастья словно нырнули в мерзкий густой кисель, настолько быстро повлажнели их лица, волосы, руки и костюмы.
Снежана жалко всхлипнула. Тамара больно прикусила нижнюю губу. Миша потрясенно выругался. Лелька смотрела странно, в глазах стыло непонятное восхищение: перед ними простирались уже не болота, а БОЛОТО. Девственное, нетронутое и восхитительно страшное.
– Боже ж ты мой, – пролепетала за Лелькиной спиной младшая сестра, тараща глаза на редкие, осклизлые ветви кустов, пробивающие кое-где черное бесконечное зеркало.
– Пойдем дальше или, может, вернемся? – с робкой надеждой прошептала Снежана, она с ужасом рассматривала мясистые, рыхлые листья кувшинок, щедро разбросанные там и тут.
Вместо ответа Лелька осторожно ступила в воду. Миша безропотно скользнул следом. Снежана зажмурилась на секунду, глубоко вздохнула и пошла за ним.
Тамара растерянно застыла на месте, не зная, что делать. Ей совершенно не хотелось лезть в отвратительное месиво, вязкое и вонючее. Да еще и тащить за собой несчастного Крысеныша.
Да ради чего?!
Она ведь все равно не верит в цветы. И никогда не верила! Разве только на секунду-другую? По глупости.
Тамара раздраженно фыркнула: ее просто… загипнотизировали! Лелька и компания. И вся эта история с лешим, пропавшей кроссовкой, пауками – ффу, какая гадость! – и зубастой тварью в кустах. Еще бы понять – была она или все же привиделась.
Лелька уже скрылась в густом тумане. Мишин силуэт лишь угадывался. И только несчастная Снежана, сгорбившись, все еще брела по щиколотку в воде за ними вслед.
