Книга Волчья ягода, страница 48. Автор книги Анна Данилова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Волчья ягода»

Cтраница 48

– Когда ты уехала, прихватив мои денежки и моего Вика, я долго болела, а потом умерла. Потом меня изнасиловали солдаты на пашне и бросили в посадки, после этого я снова умерла…

Она улыбнулась и, склонив головку набок, так, что ее длинные льняные волосы превратились в прозрачный шелковистый водопад, светящийся на фоне гостиничных дверей и окон, показала мне язык.

– Где тебя похоронили?

– Не знаю, да это и не важно, главное – что ты ЗДЕСЬ!

И тут произошло совершенно невероятное: она нагнулась и, зачерпнув своей белой чистой ладошкой грязь, бросила ее в меня, залепив мне лицо, и… исчезла!

Я медленно провела рукой по лицу – это была самая настоящая грязь… Но как же?.. Кто же?.. Ведь призрак не может швыряться грязью…

И тут меня вырвало. Я едва успела открыть дверцу машины, как все мои внутренности, казалось, поднялись и теперь исторгали из меня остатки каких-то консервов, которыми меня кормили насильники, какую-то слизь, а потом и желчь…

Понятное дело, что к моменту возвращения Игоря я была уже полумертвая и ничего не соображала от слабости. Я была почти без сознания, когда он помог мне выйти из машины.

Я благодарна ему за то, что он не повел меня через центральный вход, а провел через кухню, с черного хода. Проходя по длинному и сырому коридору, где располагались склады с продуктами и большие холодильные камеры, я почему-то вспомнила Вика и его планы реконструкции своего маленького кафе… Мне даже показалось, что я услышала его голос… Он как-то сказал мне, буквально за пару дней до моего отъезда из страны: „Будь моя воля, я бы посадил тебя в огромную клетку, как собаку, и держал тебя там, как принадлежащее мне животное… Я бы кормил тебя хлебом с молоком и вытворял бы с тобой все, что хотел… Ты правильно делаешь, что уезжаешь… Я ненавижу тебя, неблагодарную, ненавижу, но и люблю. Мне тошно, мне жутко тошно, но я не полечу с тобой… Ты для меня навсегда останешься здесь…“ И я тогда отлично понимала, что он всем этим хотел сказать. Конечно, он страшно переживал и воспринимал мой отъезд не иначе как предательство. Он был прав и не прав одновременно. Прав, потому что он сделал для меня все, что только мог, чтобы помочь мне в достижении моих целей: а не прав, потому что недооценил свою роль в моей жизни и с такой внешней легкостью расстался со мной. Будь он понастойчивее, посильнее, он бы никогда не отпустил меня и, конечно же, не развелся со мной. Мы были слишком похожи и слишком хорошо ладили друг с другом, чтобы жить порознь… Единственное, что отличало его от меня, была природная лень. Не будь ее, он уехал бы на какой-нибудь свой остров… Но он не видел КОНЕЧНОЙ ЦЕЛИ, ради которой стоило бы прилагать столько усилий. Ну, деньги, пусть даже и большие, пусть дворец на берегу океана, а дальше-то что? Он всегда спрашивал меня об этом, и я не могла ему ответить, что будет дальше… Ему было смертельно скучно на этой земле. Думаю, это происходило лишь по одной причине: он был малопритязателен. Ему было достаточно ощущения тепла и сытости, а такой головокружительный кайф, как обладание властью над другими, себе подобными существами, был ему незнаком… Власть и деньги – это были мои цели, но не его. Хотя обладание мною, моим телом и разумом приносило ему огромное удовлетворение, в котором он боялся признаваться даже себе самому. И я это знала, чувствовала, но тем не менее уехала.

Вик… Я думала о нем, вспоминала его лицо, руки, глаза, голос, и плакала, глотая слезы, сидя в ванне гостиничного номера, отдирая от себя свою старую кожу… Мне пришлось послать Игоря в супермаркет, который работал круглосуточно и в котором можно было даже ночью купить хоть черта лысого, чтобы раздобыть хорошее мыло и шампуни, ароматические масла для ванн, настоящую губку и щеточки, при помощи которых я собиралась избавиться от тошнотворного запаха чужой плоти… Я верила, что с помощью горячей воды и разумного использования всех имеющихся в наличии средств я добьюсь того, что три дня, проведенные на квартире „тети Вали“, останутся в моей памяти только как кошмарный сон.

Кроме того, я составила для Игоря список лекарств, просто необходимых для того, чтобы избежать всевозможных болезней, грибков и разной другой заразы, которой могли наградить меня эти скоты. Он привез целый пакет антибиотиков, кремов, мазей, одноразовых шприцов, и я, превозмогая боль, сделала себе несколько необходимых профилактических инъекций.

Пока я активно занималась самолечением, Игорь вместе с горничной поехал в тот же супермаркет, чтобы с ее помощью выбрать мне кое-что из одежды. И все эти хлопоты сильно напоминали мне то, что случилось со мной в мой первый приезд в Москву, когда меня вызвал по телефону мнимый муж Милы… Изнасилование, гостиница, горничная, покупающая мне белье… Когда же все это закончится и я смогу вернуться к себе домой? Сколько же можно терзать мне душу и тело? И когда же, наконец, я перестану видеть призраки?!

Спустя три с половиной часа я лежала в теплой постели, закутанная в байковый толстый халат, и ждала, когда мне принесут из ресторана ужин. В комнате находился Игорь, который настолько устал и от меня, и от моих поручений, что откровенно похрапывал в кресле… Было тихо; за огромными, почти во всю стену окнами, завешенными прозрачным кружевным тюлем, шел синий дождь, горел желтый фонарь, и откуда-то снизу доносилась прекрасная, но нестерпимо грустная мелодия…

– А ты сильная, сестренка, – услышала я и вздрогнула: прямо напротив меня, на постели, сидела полуобнаженная Мила и ела… лимон! Она откусывала от него маленькие кусочки, нисколько не морщась при этом, проглатывала, а по комнате в это время разливался приятный цитрусовый аромат, так любимый мною… – Ничто тебя не берет. Теперь ты чистая, благоухающая, отдохнувшая… Ты прямо как ящерица – быстро регенерируешься…

И исчезла, как только раздался стук в дверь. Это принесли ужин.

– Игорь, проснись и открой дверь! – крикнула я испуганно, опасаясь того, что мой охранник мертв. Я бы уже ничему не удивилась…»

* * *

– Если честно, то я уж и не рассчитывал тебя застать… – Малько осторожно прошел на цыпочках в прихожую и, только дождавшись, когда Илья Ромих закроет за ним дверь, спросил шепотом: – Ну как Берта?

– Проходи. Она спит. Настояла, чтобы я привез ее домой, говорит, что не может видеть врачей, что они плохо на нее действуют… А вчера – ты себе и представить не можешь! – увидев в больнице Журавлева, психиатра, которого я нарочно пригласил для нее, она закричала, словно от невыносимой боли. Я даже подумал, что она умирает… Журавлев и сам побледнел… Я ворвался в палату, а она лежит, бедняжка, закатив глаза, и только руками машет, словно отгоняет кого от себя и бормочет про какого-то профессора… Журавлев сказал, что она еще не готова к тому, чтобы он с ней поработал, и уехал домой… Думаю – обиделся.

– Я бы хотел посмотреть на нее… – неуверенно попросил Малько, понимая, что эта просьба может быть неправильно истолкована Ромихом, но в то же время чувствуя, что только Берта, точнее одна ее внешность, поможет ему разгадать еще одну загадку…

– Зачем это тебе? – Ромих нахмурился. – Я же сказал, что она спит… Ты что… хочешь допросить ее, когда она находится в таком состоянии?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация