А что, если Фермин затеял все это для того, чтобы отомстить ей за ее равнодушие, за ее неспособность понять его чувства?.. Но какова же, в таком случае, должна быть степень его оскорбленного самолюбия, чтобы мстить так масштабно, так мощно и жестоко… Не проще было бы просто убить ее?
Эти вопросы мучили Анну постоянно. Галерея знакомых лиц, способных на такую чудовищную игру, была довольно длинной и внушительной: слишком уж многим она успела попортить кровь… И это с учетом того, что большинства из этих людей уже не было в живых… Она сметала их со своего пути, как сор, как преграду… Но разве была она виновата в том, что ее жертвами становились люди, которые ни за что добровольно не оставили бы ее в покое и никогда не уступили бы своего места под солнцем?.. Это были сильные и достойные соперники. Поэтому-то и приходилось уничтожать их физически…
Но кто ее сделал такой? Не они ли?
Она вздрогнула, когда увидела прямо перед собой незнакомое лицо. Это был мужчина, усы которого пахли чесноком.
– Вам что-нибудь нужно от меня? – спросила Анна сдержанно, подавляя в себе отвращение к этой противной физиономии.
– Хочу с вами выпить…
– Сейчас придет мой муж и сделает из вас фарш… – проронила она неуверенным голосом.
– Как же, интересно, он может сделать из меня ФАРШ, если он сам послал меня к вам?
* * *
Я спросила его, о ком он ведет речь, и тогда мужчина – обыкновенный, в помятом костюме и таком же настроении – кивнул на столик возле окна…
Оглянувшись, я увидела человека, от одного вида которого мне сделалось не по себе. Это было уже слишком даже для меня… Теперь, когда меня оставил в покое призрак моей сестры, на горизонте появился другой покойничек…
– Разве это не ваш муж?
Мужчина у окна тоже повернул голову и посмотрел на меня ободряюще, словно бы говоря: ничего, крепись, маленькая, то ли еще будет…
Он был так же красив и обворожителен, как там, в ресторане, где я увидела его впервые…
Это был мой телохранитель, мой любовник. Это был Игорь. Тот самый, которого я видела в гостиничной ванне с перерезанным горлом…
– Он у меня ревнивый, – ответила я назойливому незнакомцу, чувствуя, как во мне закипает ненависть ко всем мужчинам вообще. – Он не любит, когда ко мне пристают…
– Но он же сам мне сказал: пойди предложи моей жене выпить с тобой. Она не откажется.
Я встала из-за стола и быстрым шагом направилась к выходу. Мне нельзя было оставаться в ресторане. Да и в поезде тоже. На меня снова началась охота, и те, кто все это организовал, хоть и выпустили меня из поля своего зрения на какое-то время (за которое я успела убить Цветкову, бомжа и кладбищенского сторожа), теперь будут пасти до самой Москвы, если не до Лондона…
А мне уже не нужны были телохранители. Мне вообще никто не был нужен. Я хотела свободы, полной свободы перемещения в пространстве… У меня были деньги, были документы на Цветкову, и в Москве, при помощи парикмахера и грима я намеревалась сделаться хотя бы чуточку похожей на нее… И что тогда сможет удержать меня от того, чтобы сесть в самолет и вылететь наконец домой? Какие еще призраки возникнут на моем пути? Кто еще, зная мою твердую руку и мое трепетное отношение к запаху и виду крови, посмеет приблизиться ко мне, не страшась смерти?
Ломая ногти, я попыталась открыть дверь своего купе, пока не вспомнила, что оно заперто по моей же просьбе проводницей. Я кинулась к ней, но ее не оказалось на месте. Я колотила в дверь, но все было бесполезно. Я снова попала в ловушку. Стоя в пустом коридоре вагона «СВ», я почувствовала, что меня охватывает паника. Я услышала хлопок двери: это из тамбура могла вернуться проводница, но мог быть и Игорь…
И тогда я резко рванула вправо соседнюю дверь, вошла в темное купе и заперлась. Замерла, затаив дыхание. Голубоватые мигающие блики из окон освещали постель и лежащего в ней человека. Он, казалось, крепко спал.
Я слышала, как кто-то открыл МОЕ КУПЕ: металлические звуки подсказали мне, что скорее всего воспользовались ключом… А что, если это проводница, а я сижу за стеной и ничего не предпринимаю, чтобы выйти отсюда и войти к себе?..
Но это мог быть и Игорь, которому ничего не стоило подкупить проводницу, а то и просто пригрозить ей…
Вскоре я уже слышала два голоса: мужской и женский. Они говорили обо мне, потому что я слышала слова «она» и «попалась»… Но больше всего меня поразило то, что они, эти ДВОЕ, смеялись! Что смешного было в этой жуткой травле?!
Поезд резко повернул, и я, не удержавшись, села на постель… Человек зашевелился… И тут я поняла, что это женщина. Свет фонарей, мелькающих за окном, осветил гладкое лицо и прядь серебристых волос… Я бы не удивилась, если бы услышала уже знакомое мне до боли: «Привет, сестренка…» Но этого, к счастью, не произошло. Это была, слава Богу, не Мила.
Вспыхнул свет, и я увидела испуганное лицо женщины, которая смотрела на меня со страхом и ужасом.
– Кто вы? Вы что, ошиблись купе? Что случилось?
Она вся подобралась, обняла свои колени, прикрытые одеялом, и вжала голову в плечи.
– Извините, я была, наверное, не в себе, когда вошла сюда… Вы не бойтесь, я не причиню вам зла, я просто посижу здесь немного, подожду, пока ОН уйдет…
– Он, это кто?
– Мой муж. Мы из соседнего вагона… Вы знаете, что такое ревнивый муж?
Женщина молча смотрела на меня, словно и не слышала моего вопроса.
– Мы были с ним в ресторане, и он приревновал меня к соседу по столику, устроил сцену, кричал на меня, оскорблял… Я выбежала и оказалась здесь… Наверное, потому, что ваша дверь была незаперта.
– Понятно…
Я поняла, что первый ее испуг прошел.
– У вас случайно нет валидола?
Мне захотелось, чтобы она встала, вышла из купе и постучала в соседнее, якобы за валидолом, а потом рассказала мне, кто там и сколько ИХ.
– Нет, у меня нет. Но я могу сходить к проводнице…
– Да, пожалуйста, к проводнице или в соседнее купе…
– Хорошо… – она встала, надела на себя длинный шелковый халат и остановилась в нерешительности, не зная, как ей поступить: я поняла, что она боится, как бы я не ограбила ее.
– Вы боитесь оставлять здесь меня одну? Я – не грабитель. Я просто женщина. Посмотрите на меня, разве я похожа на воровку?
– А вы думаете, что я знаю, как выглядят воровки? Вы уж извините.
– Хорошо, тогда мне лучше уйти… Я сама постучу в соседнее купе…
Женщина покраснела. На вид ей было слегка за сорок. И если бы не заспанное лицо и растрепанные волосы, она могла бы выглядеть много моложе.
– Хорошо, я постучу… Только я запру вас… на всякий случай, хорошо?
И прежде чем я успела сообразить, она заперла меня. Тут же послышался топот ног, мужские громкие голоса, и фраза, от которой у меня подкосились ноги…
