И оружия Кай старику подкинул. Несколько новых ружей, патроны к ним – мало ли что!
В общем, теоретически за сына и его опекуна можно было не волноваться.
Но не получалось. Не волноваться не получалось. Да и тосковал он по Помпошке все сильнее.
Как и по его маме…
– Кай! – Резкий голос матери больно ударил по слуховым нервам. – Ты слышишь меня? Краух, почему он опять уставился куда-то в угол стеклянными глазами?
– Ты пахая! – рявкнул Кай, пытаясь унять вибрирующие после вопля Греты барабанные перепонки. – Ты оманула!
– Кого я обманула? Когда?
– Мне оманула! Где суприз? Нету?
– Есть, есть, не волнуйся.
– Тада дай! Мням!
– Кай, приятное не всегда связано с едой. Приятными могут быть и новости. Сегодня ты выйдешь наконец из этой комнатушки и вернешься домой.
– Дом? – сосредоточенно сдвинул брови Кай. – Это что?
– Это много комнат, это много места, это музыка, это телевизор, это свобода! Ты сможешь со временем ходить, где захочешь, гулять…
– Гулять? – оживился Кай. – Гулять! Я… мне… я лубит гулять!
– Ганс, он вспоминает! – обрадовалась Грета. – Он не совсем чистый лист, что-то в памяти сохранилось!
– Будем надеяться, – с сомнением поджал губы Краух, протягивая женщине сверток. – Так, я все собрал. И разложил по коробочкам с надписью «утро», «день» и «вечер». Завтра вечером зайду и принесу новые. Ну что, Кай? – Доктор дружески похлопал по плечу пациента. – Поздравляю! Ты идешь домой!
– Гулять! – возбужденно вскрикнул тот, вскакивая с кровати. – Я гулять! Иди! Иди мне гулять!
Кай подбежал к двери и замолотил в нее кулаками:
– Пути! Пути мне! Я хотет гулять!
– Погоди, сынок, не так быстро, – успокаивающе погладила его по плечу подошедшая Грета. – Сначала надо надеть шапочку.
– Шапока? – озадаченно нахмурился Кай. – То это – шапока?
– Это вещь, без которой тебе пока гулять нельзя. Ее надо носить всегда и снимать только в своей комнате.
– Нет! Не хотет шапока! – Он догадывался, что это за «шапочка», но верить не хотелось…
– Надо, Кай. Иначе ты навсегда останешься в этой комнате. Краух. – Грета набрала на электронном замке код, и дверь послушно поехала в сторону. – Придержите его.
Доктор довольно ощутимо вцепился в предплечье пациента, но Кай не обратил на это никакого внимания – если он захочет вырваться, он вырвется.
Может, рвануть сейчас? Он сможет нейтрализовать всех, кто есть поблизости, но…
Он не знает, в какую сторону бежать. И вообще, он терпел месяц, скрывая свои вернувшиеся силы, потерпит и сейчас. Тем проще будет потом.
Оказалось, что прямо за дверью их ждала целая группа встречающих. И ближе всех стояла Брунгильда с решетчатым, отдаленно напоминающим шлем сооружением в руках. Она ласково улыбнулась Каю, с трудом сдерживая скручивавшие в узел напряжение, недоверие и страх, и проворковала:
– Я так рада, родной мой! Теперь мы всегда будем вместе, я обещаю! – Дай бог! – Вот, надень это!
– Нет! Не надо шапока!
– Голова болеть не будет, сынок. – Грета цепко ухватила его за другое предплечье и кивнула двум блондинистым амбалам, стоявшим за спиной Брунгильды.
В следующее мгновение Кай оказался надежно зафиксирован мощными ручищами «группы поддержки», и ему на голову нацепили «шапочку».
И ментальная тишина, выматывавшая Кая там, в палате, стала еще глуше…
Глава 17
Они предусмотрели все…
Его личные апартаменты, откуда Кай в свое время выселил жену, теперь не имели права носить гордое имя «личных». Это было абсолютно чужое, враждебное помещение, хотя внешне все осталось прежним: и обстановка, и дизайн, и даже цветы, за которыми он заботливо ухаживал – хоть что-то живое в этом холодном царстве камня, – встретили хозяина яркой зеленью.
Цветы искренне радовались его возвращению, Кай это чувствовал – биополе растений было радужным и позитивным. Но и это не могло компенсировать главной пакости, придуманной Брунгильдой.
А в том, что за искажением его личного пространства пряталась именно ее тошнотворно безупречная физиономия, Кай не сомневался ни секунды.
Потому что никто другой не был так заинтересован в его полной изоляции, в максимальной защите от ментальной мощи первого «правильного» ария. Да, он овощ, и его сила то ли исчезла, то ли спит. В это, похоже, нежная женушка все же поверила, ведь за весь месяц после выхода мужа из комы его сила ни разу не проявила себя, а разве такое возможно для неконтролирующего себя полудурка, останься у него хоть огрызок былых возможностей?
Но кто может дать стопроцентную гарантию, что их гордость и надежда, удивившая соплеменников в очередной раз своим стремительным восстановлением, не продолжит восстанавливаться и дальше? И рано или поздно вспомнит все? То есть действительно ВСЕ?
В общем, кто предупрежден, тот вооружен.
Вооружен точно таким же экраном на всех стенах, какой был в палате…
– Ну вот, сынок, – натужно улыбнулась Грета, втолкнув упирающегося Кая внутрь, – это и есть твой дом.
Да уж, дом! Мечта вуайериста, а не дом! И здесь понатыкали видеокамер, правда, напряглись хотя бы спрятать их любопытные блестящие зенки. Но Кай давно уже научился с одного взгляда, даже не используя мысленное сканирование, определять, есть в помещении цифровые фискалы или нет.
Так вот здесь были. Интересно, а в ванной и туалете они тоже имеются?
Ладно, потом проверим. А пока – тридцать восьмая часть Марлезонского балета.
– Нет! – капризно топнул ногой Кай, без каких-либо усилий освободившись от материнского захвата. – Поха! Тут поха!
– Да он матерится по-русски, – хмыкнул один из сопровождающих.
– Я смотрю, тут кому-то весело? – бряцнула металлом Грета. – Брунгильда, зачем ты притащила, кстати, столько охраны? Ты что, до сих пор боишься своего мужа? Вот этого милого капризули?
– Нет, конечно, но…
– Меня давно уже смущает твоя появившаяся привычка везде и всюду таскать за собой охрану. Зачем?
– Потому что после покушения…
– Глупости! На Кая напали в лесу, а ты после того начала таскать с собой секьюрити здесь, в недоступном для посторонних убежище!
– Я ведь объясняла вам…
– Да-да, помню – психологические проблемы, шок и прочая ерунда. В первые дни после того кошмара я еще могла принять это объяснение, но теперь… В общем, так, милочка, – голос свекрови мгновенно преобразился в голос Председателя Президиума, – с сегодняшнего дня – никакой охраны. Твое дело – Кай. Ты его жена, и отныне вся ответственность за его скорейшее возвращение к полноценной жизни целиком и полностью лежит на тебе. Под полноценной жизнью я подразумеваю прежде всего щадящее для его хрупкой психики восстановление детородной функции. Чтобы никаких насильных действий, поняла? Нежность и забота, и только! Если у Кая из-за тебя случится нервный срыв или ухудшение общего состояния, ты в тот же день соберешь свои манатки и уберешься домой. В Альпы! Ясно?
