– У нас? – Брунгильда с недоумением осмотрелась по сторонам, наткнулась взглядом на сияющую физиономию мужа, по подбородку которого стекала струйка слюны, страдальчески сморщилась и сдавила ладонями виски: – Не помню!
– Чего ты не помнишь? Как занималась любовью в ванной?
– Вообще ничего не помню!
– Вообще? – нахмурилась Грета. – Тоже головой ударилась и память потеряла?
– Ничего я не ударялась! Хотя… – Брунгильда провела рукой по затылку и ойкнула. – У меня там шишка! Это ты меня ударил, скотина?!
– Нет!!! – вскрикнул Кай, судорожно заслонившись скрещенными руками. – Я не бить! Я любить! Много раз любить! Раз, два, три – дальше не умею! Ты смеяться! Ты кричать! Ты говорить – я самец! Мама, а что такое самец? Это хорошо?
– Неплохо, – усмехнулась Грета, но затем снова посерьезнела. – Кай, скажи честно – откуда у твоей жены шишка на затылке?
– Она упала. Мы упали. Када я ее последний раз дергал, ноги стали скользкими, и мы упали. Я тут ударил – больно-больно. – Кай потер локоть. – А жена ударил голова. Я хотеть остановиться, а она кричать – давай, не останавливайся! Я стал дергать ее дальше. А она как закричит! Она всегда так кричит, когда я заканчиваю ее дергать. Но в этот раз она кричать очень сильно. А потом заснула прямо там, в ванной. Я вытащил ее из воды и принес сюда. Хотел еще челювать и дергать, а она – спит. Я и лег спать тоже.
– Дергать, говоришь? – не удержалась от улыбки Грета. – Ну ты и словечки находишь, сынок!
– Плохо? Я плохой?
– Ты хороший, не волнуйся. О, обрати внимание, Брунгильда! После ночи с тобой Кай стал говорить гораздо лучше! Ты была права – секс для него весьма полезен. Умница! Надеюсь, совсем скоро ты порадуешь меня долгожданной вестью о беременности, раз уж Кай столько раз тебя… гм… дергал.
– Но я не помню! – заорала Брунгильда, с трудом сдерживая слезы. – Я ничего этого не помню! Я вообще весь вчерашний день не помню!
– Но остальное время ты помнишь? Позавчера, к примеру? Ты еще так радовалась подарку, присланному тебе из родных Альп. Симпатичный такой гарнитур – колье, браслет, клипсы. Помнишь?
– Нет. Хотя… – Брунгильда потерла ладонью лоб. – Что-то такое припоминаю, но смутно.
– Это все последствия падения, наверное. Надо было сразу прекратить ваши игры и немедленно вызвать доктора Крауха, а не требовать продолжения. Думаю, от падения ты получила легкое сотрясение мозга, а затем и оргазм наложился, вот ты и потеряла сознание. И, как следствие, – легкая амнезия. Давай-ка, в темпе поднимайся, одевайся и идем к доктору Крауху, пусть тебя осмотрит его коллега, нейрохирург из Западного подразделения, который, кстати, и привез тебе те украшения. Он еще и какие-то новые лекарства привез, разработки их фармацевтов. Обещает, что эти препараты за пару недель вернут нам прежнего Кая.
– Надеюсь! – процедила Брунгильда, искоса глянув на по-прежнему сиявшего мужа. – Кай, принеси мне мою одежду из ванной.
– Сейчас.
Он спрыгнул с кровати (в очередной раз порадовавшись наличию халата на теле), метнулся в ванную и притащил оттуда смятую кучку тряпья, которая в брошенном на кровать виде распалась на кружевное бельишко, тонкие чулки и жеваное мокрое платье.
– Вот!
– Но оно же мокрое все!
– Да! Мы с тобой в воде раздевались!
– Идиот! Халат принеси, сухой!
– Хорошо, только не обзывайся.
– Действительно, Брунгильда, – недовольно поджала губы свекровь, – прекрати оскорблять Кая. Не забывай – он скоро станет таким, как был, приехавший специалист гарантирует, и не думаю, что ты захочешь вернуть его прежнее отношение к тебе. Сейчас он в восторге от тебя, так и постарайся сохранить этот восторг как можно дольше.
– Вот сухой халат, – Кай протянул один из своих, – он висеть там, на крючке. Мама, я хороший?
– Да, я ведь говорила.
– Тогда хочу гулять!
– Наверх тебе нельзя.
– С детьми гулять! Здесь! Бегать! Играть! Хочу-у-у-у!
– С детьми тоже нельзя, ты большой слишком.
– Хочу-у-у-у!
– Ладно, после завтрака сходишь на прогулку в верхнюю пещеру. Можешь даже выйти наверх, там сегодня пасмурно и идет снег…
– Хочу снег!
– Хорошо, хорошо, но только на десять минут, не больше. И в шапочке.
– Какой шапоке?
– Той, что надевали недавно, – шлем.
– Не хочу, она мешает и трет!
– Тогда не пойдешь гулять.
– Ладно, пусть шапока будет.
– Вот и отлично.
Глава 27
Грета вызвала по внутреннему телефону санитаров со специальным креслом на колесиках – стоять на ногах невестка не могла, слишком кружилась голова, позвонила Крауху и прибывшему накануне профессору и ушла вслед за поскрипывающей круглыми суставами каталкой, успокаивая стонущую Брунгильду.
Кай дождался, пока неторопливая дверь доедет до конца, и почти бегом кинулся в спальню за чистой, сухой и подходящей для длительного перехода по зимнему лесу одеждой.
Все планы, выросшие после начала их строительства не выше фундамента, с тоской смотрели на суетившегося архитектора, понимая, что завершать стройку он не намерен. Потому как форс-мажор случился.
Не форсящий мальчик-мажор в гости нагрянул, а полноценный такой… мм… трындец намечался.
Грозивший накрыть смертельной волной и самого Кая, и его семью. Настоящую семью.
Потому что Брунгильда даже если и не вспомнит все, что произошло вчера в ванной, то о присланных «гостинцах» ей напомнят те, кто их прислал. Да и сообщники-сопостельники красотули явно были в курсе ее намерений, и, как только женушка сможет с ними пообщаться, изображать из себя патиссон больше не получится.
И справиться со всеми сразу Кай не сможет. Потому что толком не знает, сколько этих «всех сразу» бродит сейчас по подземелью. И какие еще «сюрпризы» намешал в склянке очаровашка Людди, как бы на самом деле не стать овощем.
А помощи ждать не стоит. Тот голос вчера ему просто померещился. Галлюцинация, вызванная колоссальным перенапряжением. Перенапряжением от борьбы со сковавшим разум льдом.
Он сам вчера справился, дойдя до пика отчаяния. Вот и зазвучали в голове голоса, которым взяться было просто неоткуда. Ни среди его соплеменников, ни в городе Кай ни разу не ощутил ответного прикосновения чужого разума. Впервые это случилось только с Михаэлем, унаследовавшим его способности.
Кай не исключал, что на планете существуют люди с похожими способностями, о детях-индиго он тоже был наслышан. Но здесь, рядом, никого из «братьев по разуму» не было. А дотянуться из немыслимого далека не в состоянии ни один, пусть даже самый сверх-сверх-сверхчеловек.
