– Но… как?! – От невозможности увиденного измученный разум Кая отказался помогать, оставив хозяина наедине с неправильной реальностью – разбирайся сам.
А разбираться времени не было – оружие в руках преследователей уже поднялось на нужную высоту.
За спиной клацнул затвор дедовой винтовки, но выстрелы со стороны леса грохнули раньше…
Правда, расстреляли, как оказалось, ближайшее дерево. Потому как довольно проблематично целиться, когда твою руку грызут. И при этом утробно рычат. А ты валяешься на снегу и визжишь подстреленным зайцем.
– А я гляжу – Казбек с Локом насторожились, потом на забор кидаться начали и рычать, – процедил Степаныч, держа под прицелом Кая. – Сначала думал, волки голодные опять бродят, но на зверье псы по-другому гавкают. Я и попер на площадку глядельную, что ты соорудил. И глядеть начал в тудыть, куда псы указали. Тебя увидал, порадовалси. Но и засомневалси: чегой-то на тебя собаки рычать стали бы? А потом присмотрелси – а следом за тобой энти двое шлепают! И даже не скрываются особо, так, поотстали чутка, и все. Я и скумекал – перевоспитали нашего Кая, вправили-таки ему скособоченные, как фрицы думають, мозги. Велел Михаэлю показать псам, что им делать надоть, а сам приготовился к встрече. Иэ-э-эх ты, скурвился, значцца! Как ты мог – сына свово на опыты! – Старик болезненно поморщился и сплюнул под ноги Каю. – И не вздумай мне щас в голову залезть – мигом курок спущу!
– Степаныч, – устало покачал головой Кай, – прекрати молоть чепуху! Ну, ты сам подумай – зачем мне было вас поднимать, что называется в ружье, заставив собираться? Если бы я решил отдать сына для опытов – фу ты, бред какой, даже произносить вслух не хочется, – я вообще бы сюда не пошел, да еще в такую метель! Указал бы своим людям координаты, тебя отправил на охоту, и мальчика взяли бы мирно и без шума.
– Ты мне зубы-то не заговаривай! – прикрикнул Степаныч, тщетно пытаясь скрыть заерзавшее в голосе сомнение. – Почем я знаю, что в твоей башке деется? А факт – вон он, вернее, они, под деревьями валяитси, верещить мерзопакостно. Ежели ты ничего плохого не задумал – почему их привел, а? Тока не говори, что не заметил, ты ж у нас даже зверье за версту угадать можешь, а энти тебе чутка не в затылок дышали!
– Не заметил я их, не заметил! Хотя признаю, сглупил, расслабился, не подумал.
– Об чем ты не подумал? Што мало их привел?
– Прости меня, Степаныч, но ты дурак.
– Ишшо и обзываитси! – возмутился старик, дернув винтовкой. – А ну, марш к своим! Иди-иди, супостат белесый! Щас будешь их к дереву привязывать, а потом я тебя привяжу.
– Степаныч, ну хватит дурить! У нас мало времени, очень мало! Думаю, эти двое уже сообщили координаты своим, и скоро сюда пожалуют очередные гости!
– И с имя разберемси! Патронов у меня на всех хватит!
В этот момент со двора раздался звон разбитого стекла и глухой стук. А через пару мгновений из калитки вылетел маленький серебряный метеор. Правда, метеор выглядел не совсем правильно – небесные камушки теплые комбинезоны не носят, но передвигался зато именно так, как и положено метеорам. Стремительно. Неудержимо.
Пока не врезался в конечную точку полета:
– Папка!!!
– Помпошик! – Кай подхватил сынишку на руки и уткнулся лицом в родную, так сладко пахнущую молоком и детством шейку. – Как же я соскучился, родной мой!
– Нет, я! Нет, я! Я больше соскучился! Я так ждал-ждал! А дедушка меня в доме запер! И злился так на тебя! И ничего слушать не хотел! А я ему говорил! А он не хотел! И запер! А я… я стекло разбил, вот! Потому что к тебе хотел! Дедушка, ты не ругайся за окошко, папа починит! И не злись на него, он хороший! Он самый лучший! А дядек тех я тоже не слышал, вот!
– И почему же это вы их оба не слышали? – примирительно проворчал старик, опуская ружье.
– А потому что на них защитные шлемы, вон, видишь, на летные похожи? – Кай, поудобнее устроив на руке сына, направился к валявшимся на снегу соплеменникам.
– У одного вижу, а у второго – нет.
– Слетел, наверное, когда его Лок завалил. Да вон он, лежит.
По мере приближения любимого хозяина амплитуда взмахов собачьего хвоста становилась все шире, а частота маха – все чаще. Лок аж привизгивал от нетерпеливого желания броситься навстречу долгожданному другу и завалить того на снег вместе с маленьким любимцем, и вылизывать, и обниматься, и взлаивать от восторга.
Но – нельзя. Он поймал врага, который хотел из пахнущей смертью железки причинить вред самым родным на свете существам. И должен охранять этого врага, пока хозяин не отдаст другой приказ.
– Та-а-ак, – Кай остановился в двух шагах от валявшихся на снегу соплеменников, – кажется, Ганс и Клаус? Верные прихлебатели Брунгильды? Интересно, а Грета и Президиум в курсе происходящего или это козни моей женушки? Кстати, обряд посвящения в ее постельные рыцари вы уже прошли? Небось и не по одному разу? Милейшая Брунгильда любительница этого дела.
– Не смей так отзываться о будущей Матери Нации, предатель! – ненавидяще прошипел оставшийся в шлеме. – Ты оскорбил ее изначально, спутавшись с грязной самкой! Да еще позволив ей родить ребенка, снова осквернив так тщательно очищенную кровь! Хотя, надо отметить, арийская кровь показала свою силу – даже ублюдок самки недочеловека выглядит твоей точной копией! У него и глаза такие же! А если бы его матерью была Брунгильда…
– Папа, – губы Михаэля жалобно задрожали, – а почему он говорит на непонятном языке? И почему у него так грязно внутри?
– Где – внутри?
– Вот тут, – маленький пальчик указал на голову. – И вообще, он весь грязный. Со всех сторон – серый и пыльный!
– Замечательно! – ухмыльнулся Ганс. – Ты и способности свои передаешь по наследству! Теперь мы непобедимы!
Глава 39
– Ну да, ну да, – покивал головой Кай, аккуратно опуская сына на снег. – Всенепременнейше! Но для начала давай-ка шлемчик снимем. Степаныч! Помоги ему от лишней тяжести избавиться!
– Это мы мигом. – Старик закинул ружье за спину и приблизился к сжавшемуся в комок немцу. – Ну-ка, недобитыш, подбородок подними! Мне так сподручнее будет.
– Не смей прикасаться ко мне своими грязными лапами, недочеловек! – зашипел тот, попытавшись пнуть подошедшего ногой.
Совершенно забыв, похоже, о нависшем над ним звере. Но Казбек, зафиксировав попытку нападения на хозяина раньше самого исполнителя попытки, напомнил о себе весьма болезненно – для той ноги, что выступила в качестве оружия.
Крови на снегу прибавилось, поутихший было визг достиг уровня ста децибел.
– От жжешь, тля неугомонная! – проворчал Степаныч. – Вона как грабками сучит – не подступисси!
– Ладно, сейчас мы его угомоним. Ты отойди в сторонку и Михаэля придержи.
– Не надо меня держать, я буду помогать! – возмущенно завопил метеор в комбинезоне, но тяжелые ладони старика уже обняли мальчика за плечи, надежно зафиксировав на месте.
